Читаем без скачивания Нашествие - Александр Воробьев

– Вернитесь к мосту, мне нужно проститься с родителями.

Сопровождающие, оценив смертельно белое, напряженное лицо командира, и виднеющиеся за его спиной останки дома, без пререканий развернулись, скрывшись из виду. Игорь обессилено присел на груду битого кирпича, и спрятав лицо в ладонях, замер. Слез не было, их все он выплакал, когда хоронил жену и малышей. Просто теперь в душе прибавилось пустоты, по незарубцевавшейся еще ране, хлестнул новый, дробящий кости удар. Игорь сидел и вспоминал. Маму, к которой он всегда мог подойти со своими детскими проблемами, и всегда при этом рассчитывать на ласку и понимание. Отца, всегда молчаливого и размеренного, с неизменной ироничной усмешкой в уголках рта. когда-то давно, совсем маленький еще Игорь часто видел сон. В том сне, родители, взявшись за руки, уходили вдаль по улице, а он, крича, бежал вслед за ними, бежал и никак не мог догнать. И вот теперь они ушли от него навсегда, и он, как и в своем детском сне, так и не сумел их догнать!

Сколько он просидел вот так, замерев неподвижно, опершись на испачканный в пыли пулемет, без единой мысли, Игорь не знал. В себя он пришел, когда уже садилось солнце, часа четыре, а то и все пять, послушные приказу охранники так и не рискнули потревожить погруженного в горе командира. Игорь с трудом разогнул сведенные от долгой неподвижности мышцы и поклонился развалинам.

– Простите меня.

Сегодня он похоронил их во второй раз, лишив себя последней надежды на то, что они все же выжили. Тогда, в первый раз, Таня помогла ему перенести мысли об их смерти, сейчас же рядом с ним не осталось никого, кто мог бы взять на себя хоть кусочек его горя. Один на всем белом свете. Последний из рода.

Игорь, как мог отряхнулся от пыли, глубоко вздохнул, стараясь взять себя под контроль, и когда вышел к ожидавшим его людям, никто не смог бы прочитать по его лицу, что твориться в душе у командира. Вождь не должен показывать слабость. Тот, кто ослабел, недолго останется у руля, идут лишь за тем, кто сильнее. И Игорь неимоверным усилием, загнал боль глубоко вовнутрь. Когда-нибудь потом он разберется с тем, что накопилось глубоко в душе, сейчас не время.

Глава 17

… Если ты потерял все дорогое в жизни, то помни, что силу жить можно черпать откуда угодно, например, в чувстве долга. Найди себе цель, и если признаешь ее достойной, живи ради нее. Вскоре ты увидишь, что смысл приходит снова…

Из Вологды они выехали на следующее утро, слишком рискованно было двигаться по ночам, железнодорожное полотно было изношено, мощные фары локомотива Игорь, боясь быть обнаруженным с орбиты, зажигать запретил. В итоге, в редкий день они проезжали более полутора сотен километров, но и эта скорость многократно превосходила ту, с которой они бы топали на своих двоих. И то, что раньше на этот путь у скорого поезда уходили от силы сутки, не умаляло их достижения. Несколько раз им пришлось разгребать завалы на узловых станциях, тратя на это по два три дня, а однажды, натолкнувшись на старый оползень, потратили почти неделю, заменяя искореженные рельсы. И тем не менее, к середине июля, они уже проехали разрушенную почти до основания Пермь. Они въезжали в нее в середине дня, и еще на подступах стало ясно, что с городом что-то не то. Игорь приказал до предела замедлить ход. Когда только пошли пригородные кварталы, прижавшиеся к окнам люди охнули. Огонь погулял тут на славу, не уцелело ни одного целого деревянного дома, а каменные, оплавленными свечками вырастали из покрытой пеплом земли.

– Сюда что, атомную сбросили?

На сказавшего испуганно обернулись, все представляли себе, что такое радиация, а ни одного дозиметра у них не было. Вполне возможно, что сейчас их тела пронизывает жесткое излучение, но до тех пор, пока не свалится от лучевой болезни первый из них, угрозу они оценить не могли. Люди запаниковали, и кто знает, к чему бы привело подобное развитие событий, если бы не стала понятна причина бушевавшей восемь лет назад огненной бури.

Железнодорожные пути пересекала бесконечно длинная, шириной около ста метров полоса спеченного до стеклянистого состояния грунта. Высотки, через которые проходил след чудовищного оружия, были расплавлены до фундамента, уродливыми наростами отмечая путь луча. Жар был так силен, что кирпич и бетон сплавились в однородную белую, блестящую на солнце субстанцию. На превращенных в потеки асфальта улицах ржавели вплавленные в дорожное покрытие остовы машин. Пермь сгорела в одну ночь, и вряд ли кто сумел спастись из центральных районов. Кого не убил огонь, те задохнулись в облаках дыма или сварились в пару испарившейся реки. Страшная участь. Даже самый безнадежный бой лучше, чем сгореть без шансов взять взамен вражескую жизнь.

Они остановились ровно настолько, чтобы проложить для себя временные пути на место расплавленных, и хоть работы затянулись до глубокого вечера, Игорь приказал отправляться, никому не хотелось ночевать в столь ужасном месте. Лишь проезжая через испепеленный центр, они троекратным салютом простились с сотнями тысяч мирных жителей, что приняли ужасную смерть в огне. Счет к ящерам рос.

Несколько дней все пребывали в подавленном состоянии духа, даже им, привычным к ужасам вторжения, оказалось не по себе. Но постепенно видение сгоревшего города исчезли, уступив место однообразию длинного путешествия. Продуктов пока хватало, поэтому для охоты им приходилось останавливаться всего три раза. Дичь в этих местах была непуганой, поэтому на добычу ужина уходило не так и много времени. Кое-кто даже обнаружил, что покрывается легким жирком, слишком уж разительным был переход от кочевого образа жизни, к комфортабельной поездке со вполне сносным питанием. Люди наслаждались редчайшей возможностью отдохнуть.

Впрочем, отдыху вскоре пришел конец. Едва они въехали в предгорья Уральского хребта, как им пришлось остановиться. Первый же тоннель оказался заваленным, причем заваленным взрывом, и пришельцы к этому взрыву не имели никакого отношения. Свод тоннеля был обрушен мощными зарядами, заложенными кем-то неизвестным. Волей неволей, отряду пришлось снова переходить в пехоту. Замаскировав поезд, для чего пришлось повалить несколько высоченных сосен, народ стал собираться в путь. И хоть многие роптали, для Игоря, подорванный тоннель был лучшим признаком правоты. кто-то явно не желал, чтобы с запада к ним приходили гости. Ну а уж как самому стать желанным гостем, Игорь пока еще только размышлял.

Поросшие лесом остатки древних гор, здесь смотрелись всего лишь высокими холмами. Время давным-давно стерло гордые хребты, стесало скалы, нанесло слой почвы, вырастило и сменило многие поколения тайги. И тем не менее, даже здесь высшая точка хребта едва-едва не достигала километра. Прокладывая маршрут, им пришлось полагаться на не очень подробные географические карты, по которым с трудом можно было судить о качестве дорог. Конечно, пойди они южнее, там проходила транссибирская магистраль, да и высота хребта едва переваливала за полкилометра, но поразмыслив, Игорь не рискнул продлевать путь на триста с лишним километров.

Большей частью, они путешествовали по грунтовым дорогам, что вели вдоль текущей с хребта речушки Вильва, по крайней мере никаких других рек подобного размера на карте Игорь не нашел. Дорога не сказать что совсем заброшенная, все же оставалась пустынной, за четыре дня, пока они шли по ней, навстречу не попалось ни единого человека, хотя несколько следов подвод они Все-таки высмотрели. Тайга во все времена таила тех, кто не желал показываться на глаза, не изменилась она и за прошедшие годы. Вековые сосны плотным строем подступали к самой обочине, густой подлесок скрадывал детали, и даже построй кто деревеньку в паре сотен метров от дороги, идущие ни за что не заметят притаившееся поселение. Недаром уходили в тайгу раскольники, многие их поселки на века оказывались отрезаны от власти государства, а при поиске беглецов любые достижения технического прогресса оказывались бессильными, слишком уж необозрима тайга, очень густой зеленый полог у нее, и всегда найдется прибежище тем, кто в нем нуждается.

Таежные просторы заставляют иначе посмотреть на жизнь, тайга бесконечна, зеленый океан от горизонта до горизонта, даже крупные города не более чем островки в безраздельной зеленой пелене, человек и его творения ничтожны перед неисчислимым древесным воинством. Они шли день за днем, проходя по полста километров за переход, но вокруг стояли все те же деревья, а рядом почти не меняясь текла все та же таежная речка Вильва. И никого вокруг.

К пятому дню они наконец-то вышли к людям. Поселок Нововильневский, четыре сотни изб, как сказали бы раньше. Крепкое хозяйство, способное защитить свое добро от посягательств чужаков. Когда на окраине показался отряд Игоря, против тридцати его стволов оказалось как минимум вчетверо больше. К счастью, выдержки хватило у обеих сторон и Игорь наконец-то сумел разжиться приемлемой картой окрестностей. К тому же местный староста подтвердил его догадку. Буквально в двух сотнях километров, за Хребтом, лежал мощный анклав, сохранивший многое из прежних дней. Нововильневцы порой наведывались в те края по торговым делам, обменивая пушнину и рыбу на промышленные товары. Земля обетованная, место, где они смогут попросить о помощи и возможно предложить свои услуги. Игорь приказал выступать незамедлительно, лишь пополнив запасы продовольствия.