Читаем без скачивания Адептус Астартес: Омнибус. Том II - Энди Смайли

На грани спасения в гравитационном колодец Сигмы-Тамбус «Ксенофонт» разрывали изнутри. Сейчас Огден направлял сборный отряд, собираясь в последний раз попробовать дать отпор захватчикам.

Четырнадцать бойцов, вместе выступивших против непознаваемого, чуждого врага.

— За Соту, — тихо напомнил себе Милус.

Взрывное стаккато стрельбы озарило пересечение коридоров впереди, и космодесантники подняли свои щиты, приняв оборонительный строй «фулкон»[14]. Огден рефлекторно взял лазкарабин наизготовку и жестом скомандовал своим людям удерживать позицию.

Удары крупного тела сотрясли стены коридора, а за этим последовал низкий рык, быстро сменившийся на булькающие звуки изрыгаемой жидкости.

Двоих серфов в драных робах отбросило в главный коридор огромным сгустком биокислоты, оставлявшей глубокие ожоги на металлических стенах. Они упали на палубу, с криками раздирая свои глаза и рты, даже когда плоть отрывалась клейкими кусками; их последние мгновения прошли в частых конвульсиях.

Ругань и крики ужаса членов отряда получились приглушенными, так как их окатило мерзким зловонием. Пахло рвотой и гнилым горелым мясом.

Быстро продвигаясь, два воина Кос повернули за угол, чтобы блокировать открытый проход своими щитами, пока оставшийся подгонял трёх бойцов Годена на другую сторону. Осторожно преодолев растущую лужу кислотной жижи, они едва осмелились по пути бросить взгляд в инженерный отсек.

Теперь прикрывая другую часть туннеля, двое щитоносцев начали отступать и пригнулись у пластальных колонн, когда более возбужденная, колоссальная дрожь возвестила об очередном сгустке био-кислоты. В этот раз он проскользнул по левой стене, оставив коррозийный след на металлической обшивке, и проход начал заполняться едким удушливым паром.

Череда вокс-щелчков между гигантами выдала тот факт, что они снова общались друг с другом по закрытым каналам. В раздражении Огден использовал невербальный боевой язык и потребовал, чтобы его людей тоже брали во расчет, дважды показав жест обнаженной кистью для усиления эффекта.

Брат Масций снова бросил взгляд в отсек, после чего подал сигнал остальной команде.

«Большая одиночная цель. Двадцать пять метров, прямо впереди».

Он наклонился к Огдену с жестом почти отеческой заботы.

«Неподвижная. Высочайший уровень угрозы».

Огден кивнул и разделил своих людей на три огневые команды — по одной на каждый фланг и одну для прикрытия центра. Космодесантники разбились на группы без инструктажа, инстинктивно приняв идеальное тактическое построение.

Внезапно в латных перчатках мелькнули передаваемые друг другу фраг-гранаты. Значит, будет фронтальная атака.

По команде Огдена, три отряда посекционно высыпали из туннеля, пробираясь через обломки главного люка в инженерный отсек. Огневые команды столпились за щитоносцами: солдаты продвигались быстро, опустив головы. Тут же в замкнутом помещении детонировали первые гранаты.

Несмотря на все сообщения от других команд безопасности «Ксенофонта» и отделений космодесантников, уже вступивших в бой, Милус все же оказался не готов к тому, что встретило его в этом зале. Пристав почувствовал, что у него заплетаются ноги, пока его разум пытается осознать увиденное.

Внешняя стена, отделенная от корпуса тремя слоями укрепленной пластали и адамантовых сплавов, промялась внутрь там, где таранное судно тиранидов пробило обшивку и внутренние перегородки, словно они были слеплены из воска. Вокруг разлома, среди искореженных железных обломков и выступающих прутьев арматуры, покрытие палубы было обожжено и погнуто тяжестью живого хоботка твари, протиснувшегося в эсминец.

И там лежало оно — дергающееся, хныкающее создание размером с огромного сотийского слоноида. Чудище содрогалось от жалящих осколков фраг-разрывов и болтерных снарядов, которыми пронзали его мясистые части наступающие отряды.

Хотя большая часть его панциря была усеяна шипами и закована в бронированный хитин, чужаку пришлось раскрыться, чтобы пожрать мягкие тела членов экипажа — полупереваренные человеческие останки и потеки кровавых соков шипели и пенились на палубе перед ним. Огден знал, что слуги ордена, трудившиеся внизу в инженерных отсеках под чутким присмотром техноадептов, не имели доступа даже к пистолетам, не говоря уже о более мощном оружии, способном повредить такому чудовищу. Когда главные двери между отсеками оказались запечатанными в ответ на пробоину в корпусе, людей заперло здесь вместе с ним.

Чудовище вздыбилось и заревело, широко распахнув клыкастую пасть, а затем попыталось схватить ближайшую огневую команду, которая обходила его справа. Оно зацепило одного из бойцов, к ужасу его товарищей, и человек скрылся в зияющей пасти, издав лишь один обрывистый крик.

Запаниковав, два оставшихся офицера безопасности кинулись в укрытие за перевернутую вагонетку; заряды, выпущенные ими на бегу, безвредно вспыхивали на шипастом гребне твари. «Их» космодесантник-щитоносец рыкнул, чтобы солдаты держали позицию, и в этот миг невнимательности чудовище нанесло удар. Пробив керамит абордажного щита насквозь, оно глубоко впилось в бронированный торс. Воин, отброшенный на пол, захлебывался кровью под шлемом и хватался за выпавшие внутренности.

Объятый ужасом Огден увидел, как раздутые венозные мешки с ядом за первым гребнем хоботка ещё расширяются, наполняясь жидкостью. Тварь готовилась извергнуть очередной сгусток пищеварительной кислоты.

Но Масций уже заметил угрозу. Закованный в доспехи гигант преодолел заваленный обломками отсек за два биения сердца, увернулся от жилистых кормящих щупалец, змеившихся по бокам монстра, и прыгнул к нему, выхватив боевой клинок. Издав неразборчивый клич, он несколько раз пронзил мечом нижний мешок с кислотой, проливая галлоны испаряющейся жидкости на свою броню и палубу, лишая врага топлива для атаки.

Ужасная пасть захлопнулась, весь хоботок затрясся из стороны в сторону в мучительной ярости, стараясь сбить космодесантника собственной тяжестью.

Но этого оказалось достаточно. Общими усилиями три группы обрушивали болтерный и лазерный огонь на промежутки между хитиновых пластин и пробивали слабую мембранную плоть выстрелами каждый раз, когда создание раскрывало пасть, чтобы взреветь. Сам Масций покончил с тиранидом — он засунул связку гранат в разорванную плоть под бронированный хитин, а затем бросился в сторону.

Приглушенный взрыв почти полностью разорвал хоботок твари. Кровавая чужацкая мерзость окатила стены и потолок, а обмякшая раскуроченная пасть рухнула на пол.

Люди закричали от восторга. Действуя сообща, они сразили могучего зверя.

Брат Масций поднялся. Его доспех покрывали рытвины и борозды в тех местах, где над ним поработала мощная кислота. Из-за голого металла и керамита, а также облачков пара, вздымавшихся над слабыми сочленениями, воин походил на призрака, бледное отражение цветов его славного ордена. Он разомкнул крепления шлема и снял его, открыв покрасневшее, воспаленное лицо и глаза, налитые кровью.

Один из Кос выпрямился и почтил его старым сотийским приветствием — прижал правый кулак к основному сердцу, затем вытянул его перед собой. Салют Жнеца, неизбежного победителя. Масциос ответил на жест слабой улыбкой, хотя было заметно, что неимоверные усилия и потеря боевого брата причиняют ему боль.

Глянув ему за спину, Огден заметил, как плоть тиранидского судна содрогнулась. Всего лишь раз — скорее всего, посмертные конвульсии чужеродного организма.

Потом во второй раз.

И снова.

Он попытался что-то сказать, прокричать предупреждение, но ни звука не сорвалось с его губ.

Мертвая плоть содрогалась. Колыхалась.

Ксеносы высыпали из тела своего корабля, словно личинки из туши животного, нагретой солнцем. Милус застыл, увидев это. Брат Масций обернулся, и в тот же миг чужаки оказались перед ним. Многоногие ужасы, зубастые, с множеством клыков и сверкающими дикими глазами, они восстали из детских кошмаров Огдена и прорвались в реальность — такие гротескные, такие нечеловеческие и в то же время знакомые. Они двигались и убивали сгорбленно, будто насекомые, и горячая кровь Масция пролилась на лицо серв-сержанта.

Раздалась стрельба, перемежавшаяся с криками ужаса и предупреждениями, а в отсек ворвалось ещё несколько десятков существ.

Милус опустился на колени, его карабин, выпав из онемевших пальцев, лязгнул о палубу. Он просто не мог заставить себя противостоять этим монстрам; какая-то первобытная, животная часть его мозга не позволяла этого. Огден буквально впал в транс, пока чудища с воплями набрасывались на его товарищей и командиров, раздирая их.