Читаем без скачивания Информатор - Гришэм Джон

– Тогда вперед!

Вэбб заняла место за маленькой видеокамерой на треноге и навела ее на Формана. Хан положил перед ним диктофон. Когда Форман и адвокат все подписали, Пачеко выложил на стол первую фотографию и, указав на водителя пикапа с поддельными номерами, спросил:

– Кто это?

– Клайд Уэстби.

– Хорошо. Теперь, Зик, расскажи нам все, что ты знаешь о Клайде Уэстби. Мы теперь по одну сторону, и мне нужно знать все. Все-все!

– Уэстби принадлежит пара отелей в Форт-Уолтон-Бич. Я…

– Как называются отели, Зик?

– «Блу Шато» и «Серфбрейкер». Я нанялся туда два года назад на неполный день: чистка бассейнов, стрижка кустов, всякое такое. Платили наличными, из рук в руки. Уэстби я видел редко, кто-то мне шепнул, что он владелец. Однажды он поймал меня на стоянке «Серфбрейкера» и спросил о моем криминальном прошлом. Мол, обычно они не берут на работу уголовников, так что я должен быть паинькой. Сначала он ко мне придирался, потом смягчился. Дразнил меня «арестантом», мне не нравилось, но я помалкивал. Он не из тех, кому можно огрызаться. У него хорошие отели, лучше многих других, народу полно. Мне нравилось, вокруг бассейнов толпа девчонок, красота!

– Мы здесь не для болтовни про девчонок, – напомнил Пачеко. – Кто еще работал в его отелях? Я не про мелкую сошку вроде тебя. Кто менеджер, заместитель менеджера, люди этого пошиба?

Форман почесал в затылке, назвал несколько имен, стал вспоминать другие. Хан барабанил по клавиатуре, два агента в отделении ФБР в Таллахасси, наблюдая за Форманом на мониторе, не отлипали от лэптопов. Они в считаные минуты выяснили, что «Блу Шато» и «Серфбрейкер» принадлежат компании «Старр С», зарегистрированной в Белизе. Ей же принадлежал торговый комплекс в округе Брансуик. В тумане, окутывавшем империю Дьюбоза, появился первый просвет.

– Что ты знаешь о самом Уэстби? – спросил Пачеко.

– Вообще-то немного. После пары месяцев работы до меня дошли слухи, что он связан с людьми, владеющими землями, полями для гольфа, барами и стриптиз-клубами, но все это рассказывалось под большим секретом. Только слухи, ничего конкретного. Хотя что с меня взять, с мелкой сошки, как вы сами говорите…

– Расскажи о понедельнике 22 августа.

– Днем раньше Уэстби отвел меня в сторонку и сказал, что у него есть для меня одна работенка, опасная и секретная, за пять тысяч наличными. Спросил, интересно ли мне это. А как же, говорю! Я не считал, что могу ему отказать. Хотелось быть у Уэстби на хорошем счету, и потом, с него сталось бы меня выгнать, если бы я его разозлил отказом. Пойди, найди потом работу с моими судимостями! Так что в понедельник днем я был как штык в «Блу Шато». Пришлось ждать дотемна, потом мы с ним сели в пикап и приехали сюда, в Пенсаколу. Остановились у бара на востоке города, он велел мне ждать в машине. Уэстби провел в баре полчаса, потом выходит и сует мне ключи от «додж-рама», тоже стоявшего перед баром. Я заметил алабамские знаки, но мне было невдомек, что пикап угнанный. Я сел за руль и поехал за ним. Мы припарковались за казино. Уэстби сел ко мне и объяснил план: оказалось, нам надо было устроить аварию. Мы попетляли по резервации, и он указал мне место, где все произойдет. Я должен был столкнуться с маленькой «тойотой» и вылезти, чтобы он меня увез. Честно говорю, мне захотелось удрать, но куда было податься? Мы вернулись к казино, он сел в свой пикап. Мы вернулись в резервацию, на ту дорогу, и долго ждали в лесу. Уэстби бродил вокруг моего пикапа, психовал, орал в телефон. Потом говорит: «Едем». Дал мне черный мотоциклетный шлем, толстые перчатки и наколенники, как у мотоциклистов, гоняющих по грязи. Видим – фары приближаются. Он говорит: «Это та машина». Разгонись, мол, на всю катушку и вильни на ее полосу. Пикап был вдвое тяжелее, и Уэстби меня убедил, что я останусь невредимым. Страшно, конечно, но машина ехала не очень быстро. Я разогнался до пятидесяти миль в час и в самый последний момент переехал осевую. Чертова подушка вышибла из меня дух, оглушила на секунду-другую. Когда я вылез, Уэстби уже был там. Я снял шлем, перчатки и наколенники и отдал ему. Он увидел, что у меня из носа идет кровь, и проверил, нет ли крови на подушке в пикапе. Ничего там не было. Нос оказался не сломан, сначала крови было мало, это потом хлынуло. Мы обошли машину. Девушка, водитель, шевелилась и что-то лепетала, но была плоха. Черный парень застрял в ветровом стекле, он был весь изрезанный, крови море… – В этом месте Форман поперхнулся и судорожно сглотнул.

– В пикапе нашли разбитую бутылку из-под виски, – сказал Пачеко. – Ты пил?

– Нет, ни капли! Бутылку точно подбросили.

– У Уэстби был фонарь?

– Только на лбу, как у шахтера. Он велел мне сесть в пикап, его пикап. Я, наверное, послушался. Он минуту-две копался в машине. Я был не в себе и, кажется, не все запомнил. Все происходило быстро, и я, если честно, сильно перепугался. Вам самому доводилось ходить после лобового столкновения?

– Не припомню такого. С чем Уэстби вернулся в пикап?

– Вы о чем?

– О двух сотовых и айпаде.

Форман покачал головой:

– Не помню… Он спешил. Посмотрел на меня и что-то сказал про кровь. У него в пикапе был рулон бумажных полотенец, он оторвал несколько кусков, чтобы я вытирал нос.

Пачеко со значением покосился на Логана и сообщил:

– У нас есть испачканный кровью кусок бумажного полотенца.

– Вы хотели, чтобы он говорил? – буркнул Логан. – Вот и слушайте.

– У тебя были другие травмы? – спросил Пачеко.

– Я ушиб колено, было очень больно. Это все.

– Значит, вы сели и уехали?

– Выходит, так. Уэстби свернул с дороги в поле и поехал напрямик – не знаю, как у него это получилось, с выключенными-то фарами… Я не знал, куда мы едем. Меня мутило, я все вспоминал окровавленного черного парня… Помню, подумал: за такое – всего каких-то пять тысяч?.. Потом мы выехали на гравийную дорогу, Уэстби включил фары. На асфальте он разогнался, и мы уехали из резервации. «Что это были за люди?» – спрашиваю. А он в ответ: «Какие люди?» Я и заткнулся. Уэстби сказал, что мне нужно приложить к носу лед, и купил его в открытой допоздна лавке. Наверное, эта фотография оттуда.

– Что было потом?

– Мы вернулись в Форт-Уолтон, в «Блу Шато». Он запер меня в номере, принес чистую футболку и велел прикладывать к лицу лед. Если кто спросит, отвечать, что подрался. Так я и матери сказал.

– Он тебе заплатил?

– Да, на следующий день. Дал деньги и приказал помалкивать. Припугнул, что если все раскроется, то меня обвинят в оставлении места происшествия, если не хуже. Признаюсь, я был так напуган, что молчал, как рыба. Боялся и копов, и самого Уэстби. Через несколько недель я решил, что опасность миновала. А тут Уэстби ловит меня в отеле и говорит: садись в машину и вон из Флориды! Сунул мне еще тысячу баксов и велел не высовываться, пока он не позвонит.

– Он звонил?

– Да, один раз, но я не ответил. Я вообще не хотел возвращаться, но беспокоился за мать и не хотел пропускать явку к куратору по условно-досрочному. Сегодня вернулся тайком в город, вечером думал навестить мать…

Выслушав все это, Пачеко вернулся к началу и потребовал новых подробностей. Он препарировал каждое мгновение и буквально вытрясал из рассказчика детали, заставлял его выуживать из памяти имена. По прошествии четырех часов Форман совершенно обессилел и помышлял об одном – поскорее исчезнуть из города. Наконец Пачеко втянул когти, и Зика Формана увели двое федеральных маршалов. Они отвезли его в Галфпорт, штат Миссисипи, где он провел в отеле первую ночь своей новой жизни.

Клайд Уэстби жил со второй женой в округе Брансуик, в красивом доме за воротами неподалеку от пляжа. Ему было 47 лет и ни одной судимости за плечами. Обладатель выданных во Флориде водительских прав и действующего паспорта США, он ни разу не регистрировался для участия в голосовании – по крайней мере, во Флориде. Согласно базе данных штата, он числился управляющим отеля «Серфбрейкер» в Форт-Уолтон-Бич. Он был владельцем двух сотовых и двух городских телефонов – на работе и дома. Через три часа после отъезда Зика Формана из Флориды агенты ФБР уже прослушивали все четыре.