Читаем без скачивания Рафаэль - Лорел Гамильтон

глаза и обнаружила, что Клодия спустилась обратно к нам с Пьереттой, чтобы встать на две ступеньки выше нас. Она оглядывала толпу по обе стороны от нас, и это заставила меня осмотреть свою сторону, где был проход, а Пьеретта уже делала то же самое со своей стороны.

Рядом со мной оказался веркрыс. Его мех был бледно-серым вперемешку с белым — не как у пятнистого животного, а как у человека, чьи волосы сперва поседели, а после побелели. Его черные глаза-пуговки были почти такими же огромными, как моя ладонь. Ты не задумываешься о том, насколько большие глаза у животных по сравнению с их головой, пока не увидишь воочию их более крупную версию. Это было почти как в аниме, словно на этого веркрыса наложен какой-то спецэффект. Мех выглядел мягче — может, из-за цвета, но мне захотелось протянуть руку и погладить его, чтобы узнать, действительно ли он такой мягкий, каким кажется.

Я отодвинулась, чтобы коснуться бедром ноги Пьеретты, и это помогло стряхнуть тягу. В последний раз, когда я видела веркрыс в их первородной звериной форме, меня к ним так не тянуло — даже к Рафаэлю, но в те времена веркрыса еще не была зверем моего зова.

Я оглядела толпу и поняла, что многие наблюдают за мной. Некоторые казались враждебными, но в большинстве своем они просто были очень напряжены. Я что-то не припомню такого эффекта на леопардах и волках в свои первые визиты в их группы после того, как они стали зверями моего зова, но, может, дело в количестве? Пард леопардов был просто крошечным по сравнению с этой группой животных: их даже меньше пятидесяти, однако вервольфов было почти столько же, сколько и крыс, так почему же сейчас все ощущается иначе?

Сверху началось какое-то движение, и моя рука потянулась за ножом прежде, чем я успела себя остановить. Наверху стояла высокая и стройная женщина с черными волосами, заплетенными в косу. Одна прядка была белой, но не так, будто она поседела, а так, словно она всегда была такой. Женщина смотрела на меня сверху вниз своими большими черными глазами — не крысиными, а просто настолько темно-карими, что они казались черными до тех пор, пока я не разглядела границу между радужкой и зрачком. Ее руки свободно висели по бокам от ее тела, но энергия, исходившая от нее, покалывала мне кожу и давила на горло. Как только у меня мелькнула эта мысль, я расчистила энергию в районе своей шеи, и после этого мне удалось сглотнуть. Я отпихнула ее магию, или что это там было, от своих щитов. Мне даже не пришлось визуализировать стены с розовой лозой — все, что мне нужно было сделать, это приложить усилие воли, но эта женщина использовала против меня магию. Это вообще разрешено в поединках? Я спросила Клодию:

— Ей можно использовать магию против меня?

— Если ты хочешь стать царицей родере, то ты должна столкнуться со всеми видами силы, что у нас есть. — Ответила мне эта женщина вместо Клодии.

Позади нее на ступеньках появились еще две женщины. У них в руках были ножи — так же, как и у меня. Хорошо, что они не пытаются их прятать. Может, тот факт, что я выхватила свой нож, дал им право поступить точно так же? Проклятье, я слишком плохо разбиралась в местных правилах.

— Клодия, объясни мне, как тут все устроено.

— Они хотят сесть возле Рафаэля и получить шанс стать его царицей.

— Никто не предупреждал, что этой ночью мне придется драться за то, чтобы просто сесть.

— Мы не ожидали, что они бросят тебе вызов, ведь ты не веркрыса. — Ответила она.

— Как тебя зовут? — Спросила я ту женщину, чья энергия по-прежнему давила на мои щиты.

— Роза.

— Что ж, Роза, видишь ли, я тут только на сегодня, поэтому если ты и твои подружки хотите драться за Рафаэля — валяйте, но я-то не веркрыса, и не могу стать местной царицей.

— Если ты уйдешь, мы не причиним тебе вреда. — Ответила она. Она попыталась использовать свой рост, чтобы грозно маячить надо мной, но рядом с Клодией это уже было не так внушительно. Две ее подружки встали чуть ближе друг к другу, и мне показалось, что это больше похоже на оливковую ветвь мира, чем на желание начать драку.

— Она первая воспользовалась магией, могу я сама использовать свою? Нож? Что-то еще? Клодия, объясни мне правила.

— Покажи ей свои глаза, Анита. Пусть Роза поймет, что ты можешь с ней сделать.

Я пару раз моргнула прежде, чем поняла, что она имеет в виду, а после призвала ту силу, которой поделилась со мной Обсидиановая Бабочка. Я знала, что мои глаза стали чернее ночи и поблескивали звездным светом, потому что теперь я могла видеть нож на поясе у Розы. Она его не вытащила, но он у нее был. Я предполагала, что она вооружена, но теперь я это знала наверняка.

Две другие женщины были вооружены серьезнее — я могла видеть это под их одеждой: как минимум по три ножа на каждую, включая те, что они держат в руках. Я вдруг поняла, что магия Розы давила на меня все то время, что я выискивала оружие. В былые времена она бы стала для меня серьезной проблемой в магическом плане, которую я бы решала с помощью оружия, но эти времена прошли.

Я посмотрела на нее, вместо того, чтобы пялиться в центр ее тела, как я обычно делаю во время физической драки. Как только Роза увидела мои глаза, ее лицо побледнело, а сама она оступилась, врезавшись в женщин, стоявших позади нее. Тогда и они увидели мои глаза, и та, что стояла позади всех, вскинула руки вверх, словно просила у меня прощения, и отступила еще дальше.

Другая женщина что-то быстро сказала на испанском. Думаю, это было заклинание защиты или молитва. Она бы не спасла ее, потому что я не была злом. Ее спас бы здравый смысл, если бы она просто вернулась на свое место, и никакого божественного вмешательства бы не понадобилось.

— Возвращайтесь на свои места. — Сказала я.

— Ты не можешь быть одной из наших бруха. — Возразила Роза.

Я уставилась на нее глазами, которые мне подарила самопровозглашенная богиня, и увидела ее магию, как слабое сияние фонарика, чья батарейка вот-вот сядет.

— Не пытайся использовать на мне свою магию, Роза, просто вернись на свое место.

— Ты боишься драться со мной. — Сказала она, но