Читаем без скачивания Богатырь - Александр Мазин

– Проводника убили, – заметил кто-то. – Как теперь обратно?

– Ногами, – ответил один из вятичей. – Доведем, не боись!

Наступила тишина. Стрелы больше не прилетали.

– Может, ушли? – предположил кто-то.

– Не ушли, – сказал Малига. – Ждут.

Надо отметить, место для засады вороги выбрали удобное. Для себя. Тропа узкая, сам лес пореже, бурей сразу несколько деревьев свалило, зато ягодник вдоль дороги – погуще. Кинешься сквозь него – увязнешь. Тут-то тебя и добьют. И сидят тати по обе стороны. Причем, судя по тому, как летели стрелы, часть на деревья вскарабкались. Сверху дружинный круг – как на ладони. Можно не сомневаться: стоит щитам чуть разойтись – и в брешь полетит стрела. Другое дело, что далеко не у всех татей – сильные луки. Это сразу слышно по ударам в щиты. А на большей части дружины – защита добрая. Такие охотничьими срезами не пробить. Но стоять и выжидать – неправильно. Волкам слабость показывать нельзя.

– Я выхожу из строя, – сообщил Илья соседям. – Как скажу: «Давай!», смыкайтесь.

Тесновато. И выпрямиться Илье не удалось: ростом он был повыше двух гридней, державших щиты над головой, завершая «башенку». Ничего. Бить можно и с колена. Главное, найти в кого.

– Туда отползи, – велел он раненому. – И стрелу не трогай. Закончится всё – вынем.

Подбодрил.

В щелку меж краями щитов были видны кроны ближайших деревьев. Именно они и нужны. Вряд ли разбойничьи стрелки устроили засидки в чаще. Кроны густые, но опытный взгляд может обнаружить многое. Илья и обнаружил. Легкое шевеление на одном из дубов. И это точно была не белка. Ага. А если в другую щель?

И тут нашлась цель. В просвете листвы была отчетливо видна часть ноги в поршне. Надо думать, остальное тоже присутствовало, но повыше и левее.

– Когда я велю, раздвиньте щиты на вершок. На пару ударов сердца.

Так, вряд ли на разбойниках – настоящая бронь. Илья вынул из тула пару стрел, помеченных как срезы, оглядел. А почему не оглядеть, если есть время? Само собой, каждую свою стрелу Илья проверял заранее, но все же…

Хорошие стрелы. Из двух березовых половинок собраны, чтоб высыхая, не кривились. Черешки наконечников сидят плотно. Проклеенная обмотка закрыта берестой. Повыше оперения – тоже береста. И три перышка вставлены как надо, и хвостик за опереньем, с нужной меткой, тоже удобный – как раз пальцами взять. Добрые стрелки и цель найдут. Бить такими далеко нельзя – тяжеловаты, и перышки по-другому поставлены. Но для нынешнего боя – самое то.

Илья выбрал три, одну наложил, две другие – в правую руку, по-степному.

– Раздвигай!

Первая стрела… Глухой удар. Есть. Разбойник еще не успел завопить, когда Илья развернулся стремительно и послал вторую стрелу в новую цель… В расширенную щель увидел шевеление на еще одном дереве. Видать, там кто-то натягивал лук. Но Илья успел раньше. Новый вопль. И щиты вновь сомкнулись. На дружинный круг тут же посыпались стрелы. А поздно!

– Ох, батько! Ты и ловок! – восхищенно воскликнул кто-то из гриди.

Илья ухмыльнулся. Называть батькой того, кому только-только исполнилось шестнадцать, да еще и не князя, а княжича… Да, неправильно. И клятву эти гридни приносили, кто – князь-воеводе, кто – великому князю. Неправильно… Но так приятно!

– Теперь они осторожней будут, – сказал он. И вдруг увидел в щель, как еще один тать скользит вниз по стволу.

– Раздвинь! – заорал он, невзирая на то что дождь из стрел еще не утих.

Команда была выполнена вмиг, и Илья успел: разбойник рухнул в траву со срезнем в спине.

Однако и противник едва не взял свое: вражья стрела влетела в щель и вонзилась в землю в вершке от сапога Ильи.

Он выдернул стрелу, оглядел внимательно и сунул в тул к собственным стрелам. Добрая вещь. Ногу бы насквозь прошила.

Илья поглядел на дружинников, что стояли с поднятыми над головой щитами. Держать их так – тяжело. В нижнем ряду легче – там щиты на земле стоят.

– Сменитесь, – велел он верхним, берясь за рукояти обоих щитов сразу.

Кто знает, сколько им еще так стоять, изображая черепаху, угодившую в лапы шакалу. Хотя нет, не черепаху. Таких кусачих черепах не бывает.

А вот разбойники никак не успокоятся. Мечут стрелы и мечут. И все – с посвистом. А вот мы сейчас вас порадуем!

Илья по звуку определил, откуда били, пододвинулся к гридням, что держали второй ряд:

– Ну-ка, раздвиньтесь чуток…

Риск был, конечно. Попасть с тридцати шагов в щелку в полпальца толщиной мог любой справный охотник. Но не сидеть же, как мышь в норе! Опять же – чтоб выстрелить в эту щелку, надо подняться над ягодником. А тут уж кто первым успеет.

Первым успел Илья. Потому что он ждал и был готов.

Увидел, как натянувшего лук разбойника отбросило назад, – и спрятался. А щелка закрылась.

И – никакого ответного залпа. Может, стрелы кончились, а может…

Ладно, подождем.

Илья присел на корточки.

– Давай-ка займусь тобой, пока время есть, – сказал он раненому. Лекарскому делу он был обучен не так, как настоящий лекарь, не говоря уже о матушке с Лучинкой, но раны целить умел. Перетянул ремешком ногу потуже, чтоб кровь перекрыть. Матушка учила докручивать жгут палочкой, но Илье без надобности. Сила есть. Разрезал ножом штанину, прикинул, куда и как глубоко ушла стрела. Глубоко. Еще чуток подтолкнуть – и выйдет из икры с другой стороны.

– Повезло тебе, похоже, – сказал он раненому. – Терпи, сейчас поболит немного. – И нажал на черенок.

Раненый зашипел, но крик сдержал, справился.

Так и есть, глубоко ушло. Острие натянуло кожу, чуть позже выглянул и хищный клюв наконечника. Илья медленно и плавно выдавил его целиком, сдернул с древка – наконечник сидел совсем слабо.

– И опять повезло, – сказал он раненому, по бледному лицу которого катились крупные капли пота. – Видишь, какая гадость!

Точно гадость. По бокам наконечника – шипы, какие обычно бывают на зажигательных стрелах. Такой не вытянешь. Резать приходится.

Илья взялся за черен, потянул стрелу наружу. Раненый сомлел. Но не пикнул.

Рана была на вид чистая. Особо не кровила.

– Прижечь бы надо, – сказал один из воев, державших щит.

– Вот я сейчас прямо тут костер разведу, – проворчал Илья.

Прижечь! Матушка говорила: прижигать – это вообще дурное дело. Заживать будет дольше, а кровь остановить или от загноения уберечь есть и получше способы.

Илья пошарил у раненого в сумке, нашел чистые листы подорожника, льняную тряпицу, завязал потуже, но жгут не убрал. Пусть побудет пока.

– Что там, Малига?

– Тихо, господин.

– Может, ушли? – с надеждой предположил кто-то.

– Проверим. – Илья расстегнул ремешок шлема, снял с головы, надел на стрелу.

– Ну-ка раздвиньте немного…

Ничего. Никто не попытался всадить стрелу в глазницу «выглянувшего воя». Или сообразили, что внутри шлема головы нет?

Рискнуть?

– Бокша, Малига, лучших стрелков – наготове. По моей команде расходимся в обычный строй. Стрелкам – бдить!

Он и сам бдил. Но когда встали обычным кругом, никакого шевеления не возникло. И Илья снова рискнул:

– Бокша! Проверить окрест!

Ничего. Кровь на земле и на траве. Ни убитых, ни раненых. Ушли? Или отошли, готовя новую пакость?

Что ж, пора наконец-то вспомнить воинскую науку. А то угодили, как кур в ощип. Батя б за такую беспечность всыпал бы от души.

Илья подозвал вятичей:

– Пойдете впереди, по двое с каждой стороны тропы. Скрытно. Один впереди, другой – шагов на двадцать сзади. Кто как пойдет, сами разберетесь. Действуйте!

Дальше двинулись уже не вразброд, а парами, держа наготове щиты. Не пошли, побежали. Первым – Малига. Кривичский десятник тоже запомнил дорогу. Раненый – в середке. Руки – на плечах соратников. Замыкали Илья с Бокшей. Самое опасное место. Звери любят со спины зайти.

Так и добежали до самого Морова.

Никто не напал, не обстрелял. Уже радость.

А Илья дал себе зарок: завтра наведаться в селище, где был недавно. Кто-то ведь сообщил Соловью, что Илья идет на капище. И этот «кто-то» скорее всего там.

Не получилось. Голубь от бати прилетел. Князь-воевода срочно вызывал сына в Киев.

Глава 5

– Зачем звал, батюшка? – спросил Илья после того, как они обнялись.

– Нас князь зовет, – ответил Сергей Иванович. – Ну, пойдем в дом, перекусишь с дороги, а я тебе пока всё расскажу.

Рассказ вышел недолгим и касался всё того же Соловья.

– Кто-то, понимаешь, распускает всякие гнусные слухи, – говорил Духарев, прихлебывая пиво. – Мол, завелся на тракте разбойник, с которым никто ничего поделать не может, даже сам великий князь. Караваны торговые грабит, какие хочет, торговых людей убивает, а священников, если поймает, карает особо лютой смертью. Потому что сам он – за старых богов, и Христос для него – ничто. И Господь наш против старых богов – ничто! И ни один караван Соловья не минует.