Читаем без скачивания Нежное дыхание смерти - Анна Малышева

И все же она чувствовала чье-то присутствие – чувствовала кожей вдоль спинного хребта. «Спросить – кто тут? – мелькнуло у нее в голове. – Нет, глупо…»

Она пошла дальше по дорожке, стараясь держать голову так, чтобы видеть, что творится сбоку от нее. То, что делается сзади, она, конечно, видеть не могла.

Зато могла слышать. За ней кто-то шел, звучно похрустывая снегом. Или это были ее собственные шаги? Девушка снова обернулась, стараясь сделать это как можно неожиданнее, чтобы тот, кто шел за ней, не успел бы уйти в тень и она смогла бы его увидеть.

И она его увидела. Увидела золотое лицо с искаженными чертами, пустые глазницы, извивающиеся щупальца вокруг головы.

Она открыла рот. Крика не было. Протянула вперед руку, пытаясь его остановить. Но не остановила. Она слышала хруст снега под его ногами, видела его развевающийся широкий плащ – весь в золотых звездах. Он шел к ней спокойно, быстро и ровно, шел по снегу, как шел по площади Сан-Марко, – шел за ней, как уже шел за ним. И она побежала.

Она мчалась, не разбирая дороги, срываясь в снег, натыкаясь на ограду, как обезумевшая птица. Она уже не слышала чужой поступи – все заглушали собственные шаги да хрип, вырывающийся из груди вместо крика. Она уже не оглядывалась, потому что знала, что не сможет увидеть маску второй раз и не упасть замертво. У нее откуда-то брались все новые силы. Ужас подхлестывал ее, не давая остановиться.

Сама себя не помня, Даша вырвалась на набережную в ту минуту, когда дыхание у нее уже начинало прерываться. Она понимала, что дала большой крюк по снегу, уйдя в сторону от машины Игоря Вадимовича, и теперь думала только о том, чтобы найти ее.

Она лихорадочно оглядывалась. Мост был слева, значит, машину следовало искать справа. Она бросилась туда, но тут же замерла как вкопанная. С той точки, где Даша находилась сейчас, была видна вся набережная, в том числе и то место, где Игорь Вадимович оставил машину. Но там ничего не было.

Ровно блестел укатанный снег вдоль парапета, ловя свет далеких фонарей за мостом, чернело пространство залива. Даша была одна. Она отчаянно заметалась, думая, что потеряла место. Бросилась в другую сторону. Обогнув мост, обнаружила наконец знакомую машину, но пустую, закрытую. Она отчаянно стучала кулаками по дверцам, рвала на себя ручки – все было бесполезно. В машине никого не было. Даша, задохнувшись, припала лицом к металлу корпуса. Ей уже было все равно, где и как умереть. Она только не хотела больше видеть ту маску. «Если он опять подойдет, я закрою глаза… Пусть уж так…»

– Храбрая амазонка! – раздалось совсем рядом. Даша измученно повернула голову. Игорь Вадимович удивленно оглядывал ее с ног до головы.

– А машину дашь открыть? Или ты решила умереть на дверце, как Александр Матросов?

– Где вы были? – стуча зубами, выдавила из себя Даша.

– «Где, где…» – проворчал он. – Ты бы еще дольше ходила, красавица…

– А… – протянула девушка.

Ее начинал разбирать истерический смех. Она отступила от машины и закрыла трясущимися руками лицо. Игорь Вадимович обиделся.

– Ничего смешного, я живой человек! – сказал он, отпирая дверцы. – А ждал тебя без всяких удобств.

– Ради Бога… – говорила она, захлебываясь смехом. – Ну, ради Бога…

ГЛАВА 11

Он завез ее в какое-то ночное кафе близ Невского, и Даша взахлеб рассказала ему все. Перед ней стыли сосиски, плавал лед в стакане с пепси, колыхался невыпитый коньяк в желтоватой рюмке, а она все требовала от Игоря Вадимовича, чтобы он стал на ее место. Наконец тому надоело слушать, и он легонько стукнул ее по руке:

– Хватит! Я все уяснил!

– А толку-то? – Даша поняла, что сочувствия не дождешься, и мало-помалу успокоилась. На сердце у нее было очень тяжело, однако мысли все больше прояснялись, пока перед ней не забрезжила очевидная истина: она вляпалась по уши и эти сосиски могут быть последними в ее жизни".

– Значит, тот же самый костюм… – задумчиво проговорил он, устремляя взгляд в зеркальный потолок.

Даша молча принялась есть сосиску, прихлебывая попеременно то пепси, то коньяк. В кафе было шумно, многолюдно, и ей вдруг подумалось: а не находится ли она сейчас в той же ситуации, что и Аркадий? Кафе в центре. Позднее время суток. Темнота за окнами. И тот, кто шел за ней еще полчаса назад. Тот, кто не догнал ее с первого раза, но со второго, может быть…

Удивительно, но те же самые мысли пришли в голову Игорю Вадимовичу, поскольку тот наконец заявил:

– Какое-то проклятье! Все точно так же! Даша проглотила кусок хлеба и чуть не подавилась.

Он рассеянно хлопал ее по спине, а девушка в этот миг чувствовала себя маленькой и жалкой.

Наконец она прокашлялась, утерла выступившие на глазах слезы и произнесла:

– Вот я и думаю: а стоит ли дальше возиться? Все равно он меня найдет… Разве вы можете караулить меня все время?

– Вот это я тебе и предлагал, – раздраженно напомнил ее опекун. – Но ты отказалась, если помнишь.

Даша допила коньяк и почувствовала себя немного храбрее. В конце концов, сейчас, в данный момент, ей ничто не угрожало. Она была в освещенном месте, среди людей, и Игорь Вадимович не сделал ей ничего плохого, кроме как признался в своих чувствах.

«Согласиться, чтобы он обеспечил мне убежище? Ох нет. Я знаю, что тогда не смогу его отшить… А глазки у него нехорошие. То есть ничего дурного в них нет, но видно все, все, что он сделает со мной, когда я соглашусь… Черт бы взял мою красоту, из-за которой мне не везет! Хоть бы раз повезло, так нет! Постоянно на что-то напарываюсь!»

Она понимала, что возвращаться домой опасно, раз маска выследила ее и начала преследовать. Никакой засов не спас бы ее, потому что прежде, чем добраться до засова, ей придется миновать улицу, двор и подъезд. Даша слишком хорошо помнила рассказ Игоря Вадимовича о смерти Аркадия, да и пример Аллы отнюдь не внушал ей спокойствия за свою судьбу.

– Что мне делать? – напрямую спросила она.

– Разбить остальные восемь статуй, чтобы окончательно разругаться с председательницей, – хмуро ответил он. – По-моему, ты и сама прекрасно знаешь, что тебе делать. Ведешь себя глупее некуда.

Даша повесила голову.

– Тебе надо было войти в доверие, а ты вместо этого вызвала у нее подозрения на свой счет, – продолжал он уничижительным тоном. – Я просто поражаюсь твоей глупости.

– Ну, вы не очень-то! – попросила девушка, собираясь с мыслями. – Лариса не стала распространяться на эту тему. Видимо, статуя не представляла для нее особой ценности. Она сама сказала, что это просто болванка.

– Про статую? – Собеседник, казалось, вспомнил что-то. – Она назвала статую болванкой? Странно… А ведь заплатила за нее деньги, и, судя по всему, немалые… Оплатила обучение Аркадия и прочее… А теперь разочаровалась в своем заказе?