Читаем без скачивания А С Н (Ангел специального назначения) - Глеб Исаев

Ольга, не знающая всех этих понятий, решила. "Люди везде люди, а если что не так, это их проблемы".

Она осмотрелась, поздоровалась в никуда и спросила, громко, но спокойно.- Кто здесь старший? Подскажите, как определиться.

Полог у ближней к решке кровати отодвинулся, и на бетонный пол спрыгнула огненно-рыжая девка с нахальными, слегка косящими глазами.

- Чего орешь? Не видишь, люди отдыхают. - Слегка подзагрузила она новенькую. - Первоход, что ли? Понятно. Чего предъявили?

- Молчат. - Нехотя ответила Ольга, не зная, стоит ли начать геноцид прямо сейчас или подождать развития событий.

Но девчонка добродушно кивнула: - Ты не шугайся, здесь почти все бытовые. Никто не "наедет". Спать будешь в третью смену, спроси там у кого. Объяснят. Ну, а если непонятки какие, меня Жанной звать, я, как бы сказать, тут "на-старшинку".

Ольга устроилась на краю койки, застеленной жестким одеялом, и задремала. Полудрему оборвал чей-то громкий голос.

- Ах ты, вобла сушеная. - Разорялся противный бас.Из редких печатных слов Ольга поняла, что кого-то обвиняют в воровстве. Она глянула в проход. Худенькая, одетая в выцветшую китайскую кофту, девчонка, пыталась отпихнуть наседавшую на нее бабу весом в центнер. Тетка умело таскала противницу за волосы, при этом не уставала сотрясать воздух перекатами виртуозного мата.

- Стоять. - Рявкнула из своего угла Жанна. Что за шум, что не поделили?

Бабища набрала в аршинную грудь воздух и затарахтела. - Эта тварь после меня спала, я под подушку спрятала, а проснулась, смотрю, нет. Точно. Крыса сперла. - Она вновь потянулась к голове оппонентки.

- Ну? - Глянула на девчонку разводящая.- Что скажешь?

Та оглянулась, словно ища защиты, и, наконец, произнесла.- Я не брала.

Видно было, девчонка боится громадной противницы и не в силах связно ответить на претензию.

- А это чего?- Громогласно объявила та, указывая пальцем на задний карман девчонкиных джинсов, откуда торчал кончик какого-то платка.

- Покажи. - Веско предложила судья.

В маленьком носовом платке оказались завернутые в сторублевую купюру сережки с тусклыми камешками.

"Вещь грошовая, но важен сам факт". - Поняла Ольга.

Тем временем Жанна, приняв решение, собралась оповестить о нем остальных.

- Погоди. - Приподнялась с места Ольга. - Сдается мне, наветом пахнет, - выбрала она литературное выражение. - Спроси-ка ты и у этой. - Кивнула она на "правдоискательницу". - Пусть честное слово даст. Ну, поклянется.

- А чего? Все четко, "доказуха" на кармане, чего тут выяснять? - Удивилась рыжая. - Хотя, не убудет.- Слышь, ты. Подтверждаешь предъяву? Под протокол забожись.

Толстуха зыркнула на Ольгу, но вступать в пререкания не посмела. Выпрямилась и произнесла. - Она у меня сережки сперла, чтоб я сдохла, коли вру.

- Ну, что? Глянула "старшая", теперь довольна?

- А ведь за язык не тянули. - Оля свела губы в невеселой улыбке, поднялась и медленно приблизилась к горой возвышающейся над кроватями уголовнице. Касание рукой, совершенно неприметное и легкое, даже не насторожило бабищу: "Провела девка пальцем по шее, и чего? Может, она из этих? Усмехнулась кобла, но... додумать не успела.

Все вокруг крутанулось и поплыло. Дружный вздох и тяжелое падение. Тетка, только что колоссом возвышавшаяся над вторым ярусом, рухнула на пол и забилась в конвульсиях. Лицо посинело, глаза выкатились из орбит. Она сипела, тщетно пытаясь вдохнуть.

Ольга пожала плечами. - И что теперь? Если покойника в камере найдут, сильно мотать будут?

- Душу вынут. - Жанна механически кивнула. - Это точно.

- Тогда попробуем без жмуров. - Ольга нагнулась к теряющей сознание тетке. И громко, отчетливо, произнесла.

- Если правду скажешь, оживешь. Но торопись, секунд пять тебе осталось.

На последних глотках воздуха та просипела.- Соврала.

Короткое нажатие тоненького пальца за ухом, и она, жадно хватая воздух, зашлась в долгом лающем кашле.

- Все слышали? - Ольга повернулась к Жанне. - А ты говоришь: "Чего тут решать?"

Сама подсунула, на девчонку поклеп возвести решила.

В камере повисла тишина, прерываемая только стонами оживающей бабы и всхлипыванием девчонки.

Ольга присела рядом с плачущей девчонкой. - Все, успокойся, разобрались. Ну, кому говорят, хватит.

Понемногу та угомонилась. Затихла и ушлая тетка.

- Как звать? - поинтересовалась Оля у соседки.

- Наташа. - Шмыгнула носом сокамерница.

- За что взяли?

- С Новгорода я, без регистрации...

Семья Натальи была пьющая. Профессионально. Отец, рукастый и смышленый мужик, встретил перестройку мастером автосервиса. Выпивал, но в меру. Однако шальные деньги, что потекли в карман после открытия российских границ для европейского автометаллолома, сгубили мужика. Дальше скучно.

С работы не выгнали, но перевели на самый грязный участок. А после того, как умудрился запороть движок на бешено дорогом джипе, в мойку. Хорошо, "на хату" не выставили. Незаметно подтянулась жена. По субботам, а потом и в будни. Наташка скандалила, пыталась достучаться, но, увы. Вход копейка, а вот выход... Не выдержав вечной пьянки, едва получив аттестат, удрала в Питер. Ждали ее там. Без особых знаний, без денег и связей. Итог известен. Уехала в чем была, устроилась прислугой. А у них коробка с кафелем пропала. На меня заявили. Кафель дорогущий, итальянский, теперь в крупных размерах предъявляют. А зачем мне кафель? Я эту коробку и поднять-то не смогу. А они говорят, все вы дохлые, пока до навара не дошло. Ругаются. - Она снова тихонько засопела.

Ольга покачала головой. - А и правда, не ты? Мужик-то хозяйский к тебе клинья не бил?

- Не я, честное слово. - Вскинулась девчонка,- Точно, хозяин в тот день сильно подпитый приехал, все ко мне приставал. А как сказала, что пожалуюсь, еще пригрозил, мол, пожалею. Может и впрямь он. Да, только все одно, мне сидеть.

Ольга хмыкнула, удивляясь изгибам жизни. "Тут на шее "жмуров", за десяток висит. А у нее грошовый кафель? Чудны дела твои..."

Размышления прервала Жанна. Она тихонько спросила. - Слышь, подруга, ты что, все можешь? - спросила она, находясь под впечатлением последних событий.

- По-разному. - Не стала вдаваться в подробности сокамерница.

- Но с этой ты лихо разобралась.

- Я? - Ольга искренне удивилась. Она сама с собой чуть не разобралась. Могла бы ведь решить, что блефую. Тогда точно кранты.

Жанна оторопело уставилась на собеседницу. В глазах у нее плеснулся страх.

Она промолчала, только, уходя, шепнула. - Ты осторожней. Баба злопамятная, ее по "мокрой" статье закрыли. Как бы не отомстилась.

Ольга весело засмеялась: - Спасибо. Ее развеселила картина возможной схватки. - Постерегусь.

- А тебя как звать? - успокоилась, наконец, девчонка. Она заинтересованно глянула на спасительницу.

- Ольгой меня зовут. - Ответила та. И добавила. - Ладно, успеем, поговорим еще. Отдыхай. А я подумаю.

Однако не удалось. Ужин, суета сокамерниц. Стук тарелок. Наконец, все угомонились.

Свет в камере продолжал гореть, однако время уже близилось к полуночи. Ночная смена легла, и остальные прикорнули кто где.

Камера затихла. Ольга прислонилась к перекладине и задремала. Сон, не сон - легкое видение. Она перебирает документы в офисе Атолла. На глаза попалась неприметная папка с рядом цифр и фамилий, мимоходом просмотрела ее и сунула в карман сумки. Привычка разведчика. "Надо же, а ведь эти листки там и лежат. - Сквозь сон удивилась она. - А вот где сумка? Стоп, а не вместе с винчестером я ее припрятала? Точно, сумка, скроенная на манер парашюта, в собранном состоянии занимала всего ничего, а если развернуть, танк можно спрятать.

Ну, и к чему это мне?" - Не поняла Ольга, вырываясь из сна. И тут заметила, что к ней приближается отвратное лицо неудачливой "мокрушницы". Видимо, Жанна недаром стала главной в камере и в людях разбиралась.

"В крайнем случае, от удара уйти всегда успею, может, поцарапает чуть". - Спокойно подумала, ожидая продолжения. А злопамятная толстуха, сжимая в кулаке заточенный гвоздь, уже тихонько склонилась к ней. Рука пошла на замах. Движение ускорилось. Она явно намеревалась загнать грозное орудие в печень ничего не подозревающей жертве. Мягкий, обволакивающий блок, и несильный толчок в локоть. Вместо прямого, разящего удара рука злоумышленницы невероятным образом вильнула и со всего маху воткнула пику в живот своей хозяйке. Удар оказался такой силы, что оружие вошло по самую ручку. Баба закачалась и повалилась на лежащих в первом ярусе арестанток. Рука замерла, сжимая обмотанную тряпицей рукоятку самодельного стилета.

Перепуганные женщины в страхе смотрели на извивающуюся в агонии самоубийцу. Несколько секунд, и она замерла, изогнувшись в невероятной позе, но, так и не выпустив из рук заточку.

- Так понимаю, факт самоубийства оспорить будет трудно? - спросила Ольга у подскочившей Жанны.