Читаем без скачивания Маленький отель на Санторини - Юлия Валерьевна Набокова

– И как долго они встречались? – спрашиваю я, представляя, как мама с папой гуляли по Красной площади и парку Горького, как катались на теплоходе по Москве-реке, ели мороженое в ГУМе и целовались на смотровой площадке на Воробьевых горах.

– Встречались? – Тетя Валя качает головой. – Они провели вместе только одну ночь. На следующий день Костас улетел обратно в Грецию. Твоя мама рассказала мне о нем уже позже, когда поняла, что ждет ребенка. Она была очень растеряна и не знала, что делать.

– Она не сказала ему, что беременна? – взволнованно уточняю я.

– Она не могла – Костас не оставил ей телефона и адреса, а соцсетей тогда еще не было. Да и не стала бы Зоя этого делать. Та ночь много значила для нее – она влюбилась в красивого грека с первого взгляда. Но для твоего отца это было просто мимолетное приключение. Наутро Костас дал ей понять, что совершил ошибку и в Греции у него есть любимая девушка. Зоя выбежала из гостиницы в слезах. А через месяц узнала, что беременна.

– Она даже не пыталась его разыскать?

– До последнего времени нет. Она не рассказывала тебе об отце, потому что боялась, что ты разочаруешься в ней. Ведь Зоя поступила легкомысленно, проведя ночь с незнакомцем. Да и она сама ничего о нем не знала – кроме имени и фамилии. Их она запомнила хорошо, потому что помогала заполнять анкету в травмпункте и видела его загранпаспорт. Она старалась быть тебе хорошей матерью, но ты росла и все чаще спрашивала об отце. Незадолго до ее смерти, в свой день рождения, ты снова пыталась выяснить, кем был твой отец. Вы еще тогда поссорились…

Я краснею, вспомнив тот неприятный разговор прошлой весной. Мне тогда исполнилось двадцать три, и я пристала к маме, что уже взрослая и хочу знать правду об отце. Сейчас мне было стыдно за то, что я ей тогда наговорила. Мама не сказала мне ничего нового, но, как сообщает дальше тетя Валя, она попыталась найти Костаса Захариаса в интернете. И нашла.

– Твой отец вспомнил ее. Она написала ему, что родила от него дочь, и прислала твою фотографию. Он был поражен, сказал, что ты похожа на его мать. У нее еще было какое-то имя богини – Афродита или…

– Афина, – поправляю я.

– Точно, – кивает тетя Валя, – Афина. Твой отец собирался приехать и познакомиться с тобой. Но вскоре Зоя погибла.

Я вздрагиваю, вспоминая запись с камеры наблюдения. Мама переходит дорогу на зеленый свет на пешеходной зебре. Машины останавливаются, чтобы ее пропустить, но по крайней полосе на огромной скорости мчится автомобиль, который сбивает маму. Насмерть. Пьяному мажору дали условный срок, папочка-олигарх отмазал его, и я до сих пор ненавижу их обоих. Но маму уже не вернешь. Она, работавшая реаниматологом и ежедневно спасавшая жизни людей, мертва. А праздный мажор, не сделавший ничего хорошего, продолжает жить.

– Я ждала, что твой отец приедет на похороны, чтобы тебя поддержать. Но он не приехал. Должно быть, просто не знал, – продолжает тетя Валя.

– Почему вы мне ничего не рассказали о нем?

Мамина подруга отводит глаза.

– Это была не моя тайна. Я считала не в праве рассказывать тебе о ней. Но теперь, когда ты сама знаешь, скрывать нет смысла.

У меня в голове еще множество вопросов, которые я задаю тете Вале.

– А зачем мой отец приезжал в Москву?

– Этого я не знаю, Вероничка.

– Кто были те русские парни, которые избили отца? И почему на него напали?

– Твоя мама ничего не говорила об этом. Думаю, это были просто хулиганы, которые хотели обокрасть иностранца. Тогда, в конце девяностых, были опасные времена.

– Что ж, спасибо, что рассказали, что знали.

– Значит, тебе достался отель на Санторини? – Тетя Валя с любопытством смотрит на меня.

Я показываю снимки острова и отеля на телефоне. Она восторженно ахает над пейзажами Санторини и качает головой, когда видит, в каком плачевном состоянии отель.

– И что ты будешь с ним делать?

– Попытаюсь восстановить. Я приехала, чтобы закончить свои дела здесь, и вернусь обратно. Если у меня все получится, буду рада видеть вас на Санторини.

– У тебя все получится, Вероничка! И я обязательно приеду, чтобы на это посмотреть!

Слова тети Вали заряжают меня уверенностью больше, чем поддержка Ирины и Стефаноса, которые меня почти не знают. И я покидаю ее дом окрыленной.

Пусть тетя Валя не дала ответы на все мои вопросы, она натолкнула меня на мысль, где я могу их поискать. Мама не оставила бумажного дневника, но она переписывалась с моим отцом по интернету. Если получится войти в ее аккаунт, я смогу прочитать их переписку.

Вернувшись на съемную квартиру, я первым делом достаю мамин планшет. Смартфон разбился вместе с ней, а планшет остался дома, и однажды я включала его после маминой смерти, надеялась найти там какую-то информацию об отце. Но электронный дневник мама тоже не вела, на планшете были только рабочие документы. А о том, что она могла переписываться с отцом в соцсетях, я даже не догадывалась.

Сейчас планшет полностью разряжен, и мне приходится покопаться в коробке с зарядными устройствами и проводами, чтобы найти подходящий. Дав планшету подзарядиться, я включаю его и нахожу иконки соцсетей. Вряд ли мама переписывалась с отцом через Одноклассники, поэтому открываю Фейсбук. Но тут меня поджидает разочарование – сеть требует логин и пароль, а я понятия о них не имею. Может, мама записала их где-то в блокноте?

Я еще раз перебираю ее бумаги, блокноты, листаю ежедневник. И – о чудо! – в конце одной из записных книжек нахожу пароль от нужной мне сети.

Руки трясутся, пока я ввожу логин и пароль. Хоть бы подошли, и мама не успела их поменять!

Пароль подходит. Я нетерпеливо пролистываю сообщения от пациентов и коллег с русскими фамилиями и взволнованно замираю, когда нахожу непрочитанные сообщения от Костаса Захариаса.

После маминой смерти он оставил двадцать три послания, которые так и остались без ответа.