Читаем без скачивания Сказание о пятнадцати гетманах - Валерий Евтушенко

Не получив поддержки со стороны Московского государства, Ян Собесский 31 марта 1683 года вступил в союз с Австрией. Узнав об этом Турция двинула на Вену громадное (почти 200-тысячное) войско во главе с великим визирем Кара-Мустафой. Приготовления Собесского к военным действиям еще не закончились: ему удалось собрать лишь 27 тысяч солдат, однако он поспешил на помощь Вене, осажденной турками. По прибытию он принял командование над всей союзной армией и 12 сентября 1683 года наголову разбил Кара — Мустафу, превосходящего союзную армию численностью более чем в три раза. Эта знаменитая победа вошла во все учебники польской истории и выдвинула Яна Собесского в число величайших полководцев его времени. Однако, выиграть одно сражение еще не означает победить в войне. Военные действия против Турции на этом не закончилась, король нуждался в новых союзниках. В 1684 году Австрия, Речь Посполитая и Венеция образовали, наконец, «Священную лигу», о чем так давно вынашивал планы Ян Собесский. Москва не отказывалась против присоединения к этому союзу, но при условии урегулирования всех аспектов Андрусовского мира, срок которого истекал. Король, испытывавший трудности в борьбе с турками, после двухлетних переговоров в 1686 году подписал с Россией «Вечный мир», прямо скажем, не весьма выгодный в тех условиях для Московского государства. Правительство царевны Софьи пошло на его заключение, лишь поддавшись ходатайству папы и Австрии, поскольку и сама правительница и ее фаворит князь Василий Васильевич Голицын весьма смутно представляли себе, в какую авантюру их втягивают поляки. В какой-то мере в этом была повинна и Турция, постоянно угрожавшая Левобережью. По условиям этого мира Московское государство не получило никаких территориальных приобретений, за исключением того, что за Москвой оставался Киев с окружающими его местечками. За эту, якобы территориальную уступку, Речь Посполитая получала 146 000 рублей, одновременно гарантируя православному населению правобережной Украйны полную свободу совести. Иными словами, Москва не получила от этого мира никакой выгоды, кроме убытков, так как Киев де-факто перестал быть польским еще с 1648 года, а православных в городах и селах правобережной Украйны к тому времени можно было пересчитать по пальцам. Кроме того, как уже выше отмечалось, турки и не преследовали православных. В то же время, правительство царевны Софьи обязалось выступить совместно с Польшей против Турции и Крыма. Правый берег Днепра оставался за Речью Посполитой, а Запорожье — за Москвой. Окончательно вопрос об этих территориях урегулирован не был.

Понятно, что как здравомыслящий человек, Самойлович не мог принять такой договор. «Купила Москва себе лиха за свои же гроши, ляхам данные. Жалели малой дачи татарам давать, будут большую казну давать, какую татары похотят» — не скрывал он своего раздражения договором в узком кругу приближенных. Вопреки существующему порядку гетман даже обратился напрямую к королю с личным письмом, в котором писал, что казаки выступят против татар, если король возвратит правобережную Украйну. За этот демарш Самойлович получил выговор из Москвы и приказ соединиться с войсками Голицына, когда он выступит против Крыма.

Для покорения Крыма было подготовлено 100-тысячное войско, которое возглавил сам князь Голицын. В мае 1687 года он двинулся к Конским водам и вскоре подошел к Самаре, где его уже ожидал Самойлович с 50 тысячами казаков. Форсировав Конские воды, объединенная армия в середине июля вышла к урочищу Великий Луг и продолжила движение в сторону Перекопа. Татар поблизости замечено не было, но начались степные пожары, препятствующие дальнейшему продвижению вперед. На военном совете все же было принято решение продолжать поход, однако за двое суток удалось пройти всего 12 верст. Люди и лошади устали от страшной копоти, которая клубилась в воздухе, коням не было корма и воды. К счастью, прошли ливневые дожди, которые наполнили пересохшие реки и прибили копоть, но травы не было. В таких условиях продолжать движение дальше было равносильно самоубийству. Голицын принял решение отправить в низовья Днепра 30- тысячное войско из своих ратных людей и казаков, а сам с основными силами возвратился к Конским водам.

Донося в Москву о неудаче похода, князь писал правительнице Софье, что татары не вышли для сражения, испугавшись московского войска, но зато подожгли степь. Однако в его лагере причиной пожара называли умысел со стороны казаков. Распространился слух, будто казаки по приказанию или с ведома гетмана Самойловича подожгли степь, чтобы не дать возможности Голицину продолжить свой поход в Крым. На первый взгляд такие слухи казались вздорными, но, они имели под собой почву. Известно было, что Самойлович являлся противником войны с Крымом, да и казаки не были заинтересованы в том, чтобы московские войска вошли в Крым. Ведь само существование малороссийского казачества было оправдано, поскольку существовала угроза вторжения татар в московские земли. С разгромом Крыма отпадала нужда и в сохранении казачьего войска.

Слухи о том, что к возникновению степных пожаров приложили руки малороссияне, дошли и до Москвы. Царевна Софья, опасаясь за своего фаворита князя Голицына, который мог быть обвинен недоброжелателями в неудаче крымского похода, направила к нему дьяка Шакловитого для выяснения, кто же повинен в пожарах. Но, еще до его приезда высшие представители казацкой старшины уже поспешили с доносом к Голицыну, обвинив гетмана в измене. Князь переслал донос в Москву и получил указание арестовать Самойловича и всех его домочадцев.

Конечно, князь Голицын понимал, что Самойлович, если в чем и виновен, то лишь в невоздержанности на язык, но заступиться за него было некому. Голицын — давний враг Григория Ромодановского не мог простить гетману, что тот пользовался покровительством покойного князя. Казаки ненавидели Самойловича за корыстолюбие, заносчивость и гордыню, а генеральная старшина сама же подала на него донос. Но обвинить в неудаче похода Самойловича означало снять ответственность с себя, поэтому Голицын приказал арестовать гетмана. 23 июля он был взят под стражу и позднее вместе с сыном Яковом сослан в Сибирь. Второй его сын Григорий был казнен в Севске. Имущество Самойловича было конфисковано, половина его отошла государевой казне, а другая половина была отдана на нужды Войска.

25 июля 1687 года состоялась рада, на которой был избран гетманом протеже Голицына генеральный есаул Иван Степанович Мазепа — Колединский.

Часть шестая. Гетман Мазепа

Глава первая

Есть немало государственных и политических деятелей, чьи биографии воспринимаются как настоящий авантюрный роман, достойный пера Александра Дюма, Рафаэля Саббатини или Вальтера Скотта. К таким личностям по праву можно отнести и знаменитого малороссийского гетмана Ивана Степановича Мазепу — Колединского. Со дня его смерти прошло без малого триста лет, но споры о значении этой исторической фигуры для судеб современной Украины не утихают по сей день. Для одних — он, воспетый великим Пушкиным «гетман — злодей», коварный изменник и предатель, другие же бережно хранят о нем память, как о государственном деятеля, стремившемся к созданию вольной и незалежной Украины.

Кем же был этот человек на самом деле и кто прав в этом споре, длящемся уже почти три века? Представляется, что каждый читатель может ответить на этом вопрос самостоятельно. Автор же, постарается оперировать исключительно одними фактами и пусть дела этой, безусловно, незаурядной личности, сами говорят за себя.

Относительно времени рождения будущего малороссийского гетмана у историков нет единства. Согласно одним данным, он родился в 1629 году, по другим сведениям это произошло в 1644 году. Большая Советская Энциклопедия, вслед за Н.И. Костомаровым придерживается последней даты, Словарь Брокгауза и Эфрона приводит обе, Большая русская биографическая энциклопедия склоняется к 1629 году. «Энциклопедия казачества» и вовсе утверждает, что он родился в 1640 году. Согласно Большой русской биографической энциклопедии, отец его, Степан Мазепа, был казаком белоцерковского полка. В связи с этим утверждением возникает вполне резонный вопрос, почему в таком случае его сын носил двойную фамилию Мазепа — Колединский, подчеркивая свою принадлежность к старинному литовскому роду?

Попытаемся ответить на этот вопрос, прежде всего, определившись с тем, какую же дату его рождения считать истинной. Представляется, что скорее всего, будущий гетман родился в 1644 году, так как известно, что он в юности служил при дворе короля Яна — Казимира комнатным дворянином (пажем). Если правда, что его отец был казаком в белоцерковском полку, то это могло произойти не ранее осени 1659 года, после гадячских статей. Фактически же его служба при короле началась, по-видимому, позднее, то есть примерно в 1662–1663 годах в возрасте 17–18 лет. Н.И. Костомаров полагал, что в это время и король, и его сановники вынуждены были уважать малорусскую народность и православную веру, соглашаясь на то, чтобы некоторая часть детей правобережной казацкой старшины, выходцев из русской шляхты православного вероисповедания, служила при дворе короля. Если это так, то Степан Мазепа был не простым казаком, а как минимум, принадлежал к казацкой старшине и был выходцем из какого-то шляхетского рода, возможно, тех же Колединских. Это тем более вероятно, что согласно Н.И.Костомарову, у матери Ивана Степановича на Волыни было свое имение и, таким образом, она сама могла принадлежать к роду Колединских. Но есть и другое объяснение того, почему Мазепа носил двойную фамилию. Известно, что позднее во время службы у Дорошенко он женился на богатой шляхтянке и, вполне возможно, присоединил ее фамилию к своей.