Читаем без скачивания Прерванный полет - Егор Седов

У охотников чутье примерно одинаково, большие они или маленькие, на двух ногах или на четырех. Поэтому неудивительно, что вслед за Алексом примерно минут через сорок заволновалась кошка. И не просто заволновалась, а сперва начала потягивать розовым носиком воздух, потом сердито и настороженно мявкнула и постаралась забиться в свое «гнездо» поглубже.

— Что-то неприятное почуяла?

Вит не мог заметить, что делает Нэко, хотя ощутил шевеление. Зато Джеймс отлично разглядел странное поведение кошки.

— Не знаю, — Вит помотал головой. — Я лично ничего не ощущаю.

Никто из людей, кроме Алекса, не ощущал никаких посторонних запахов, но на всякий случай все взяли оружие на изготовку.

Не ощущали они еще довольно долго — пока на очередном привале Вит не почувствовал принесенный легким ветерком запах костра, смешанный с чем-то сладковато-неприятным.

— Представляю — приехала в саванну какая-нибудь компания, решили шашлычок под водочку поесть, а тут явимся мы! — Он нервно хмыкнул, произнеся эти названия на русском, а не на местном наречии.

— Водочка — это такой русский народный напиток? — уточнил на всякий случай Джимми. — А что есть «шашлычок»?

— А это такая Народная еда! — Теперь Вит рассмеялся по-настоящему. — Вот попадем в цивилизованные места — можно будет сделать. Пикник, как любят у вас на Среднем Западе.

Он осмотрелся. Да, вряд ли им представился бы шанс увидеть тут хоть какое-нибудь животное, похожее на барана. Ровное пространство поросло травой и кустарником, деревья виднелись только кое-где — и часть из них могла оказаться очень опасными. Но никаких следов пребывания людей тут не было, если не считать вполне различимого запаха.

— А из чего делают этот шас… шасличок? — Джеймс прекрасно понимал, что сейчас карикатурно коверкает слова, но что-то сильно насторожило вечного флегматика.

— Из барана, — пояснил Вит. — А что?

— А то, что этот запах мне не нравится. Очень не нравится.

Джеймс нахмурился, вглядываясь в зеленокоричневое пространство саванны.

— Что именно не нравится?

— Потом расскажу.

Рассказал он быстро — как только они снялись со стоянки, прошли еще метров двести и запах стал еще более ощутимым.

— Понимаешь, я бывал не только в Ливии, — сказал вдруг Джеймс.

— А где еще? — Вит не понял, к чему он клонит.

— В Конго. На войне.

Вит с уважением посмотрел на коллегу. Вот вам и скромный, вечно молчаливый Джимми, ничуть не похожий на классического американца! В Конго! Там же творилась жуткая мясорубка, какая не снилась ливийцам и в самом немыслимом кошмаре. Правда, о Ливии писала пресса, а Конго едва вспоминали…

— Мы приехали в деревню тва, пигмеев, разоренную мятежниками, — продолжал Джеймс. — Деревни просто не было. Там вообще не было никого живого. Тва — мирный народ, их уничтожали и солдаты, и мятежники. А потом… Там был такой запах.

— Их ели? — спросил Вит.

— Да. Мятежники устроили пиршество — прямо там.

— И ты думаешь, что здесь были людоеды? — Вит всмотрелся в ту сторону, откуда доносился запах.

— Не думаю, а знаю. Я с тех пор это ни с чем не перепутаю. Так что надо предупредить Ируатту.

Командир отнесся к сообщению со всей серьезностью. Видимо, он подозревал, что в здешних краях могут обнаружиться и не такие племена.

— Не разделяемся, идем группой. Смотреть в оба. Малейшая опасность — падать на землю. Всем все ясно?

Ясно было всем — ничего хорошего от местных жителей ждать не следовало. Если уж они своих готовы уничтожить…

— Ты знаешь о тех, кто живет в этих местах? — Вит решил спросить командира напрямую.

— Да, знаю. Ничего хорошего. — Ируатту болезненно поморщился. — Хотя мы специально не изучали ничего. Была пара экспедиций, потом эту местность оставили в покое. Она не считается важной для Кланов.

— А все же?

— Понимаешь, в самом начале, после Большой Войны, мы использовали мутантов… Для разных работ. Я говорил, что и сейчас используем, но… Гуманнее.

— Рабство?

Вит был противником любого рабства, хотя в этом случае он не знал, что думать. Те, кто не потерял ни разум, ни навыки, стремились выжить после войны и сохранить все, что наработала их цивилизация. Любой ценой.

И потом — очень хорошо и правильно бороться против рабства на Земле. Но только лишь до первого контакта с какой-нибудь цивилизацией разумных муравьев. Потребовать отмены рабства у них оказалось бы верхом глупости, хотя наверняка нашлись бы и такие доброжелатели.

— Да, можете нас осуждать, но — рабство, — подтвердил его мысли Ируатту. — Мы отлавливали мутантов в развалинах городов, нужно было найти тех, кто может работать — хотя бы держать в руках лопату. Вот так оно тогда обстояло. Была база в этих горах. Там случилось восстание, базу сожгли, всех наших вырезали. Тогда мы не стали мстить — было не до того.

Ируатту рассказывал о событиях многовековой давности так, как будто они случились вчера. «Мы», «наши»… Счастлива страна, чей житель говорит именно так!

— Здесь было все заброшено. Первая экспедиция случилась примерно лет через двести. И первое столкновение — тоже. Метеостанция построена очень далеко от этих мест, они, как правило, туда не забредают. Да и морская живность им развернуться не дает. Так что долго никто ничего не знал.

Ируатту вздохнул.

Сейчас на земле около двух деревьев, похожих на пальмы-недомерки, уже была отчетливо видна черная проплешина. И что-то дымилось на этой проплешине.

Они ускорили шаг, оглядываясь по сторонам. Но нигде не было видно даже животных. Над саванной светило солнце, все говорило о спокойствии и мире. Все, если не считать брошенного затухшего костра.

Засаду здесь организовывать было совершенно негде. Видимо, случилось все так либо кто-то остановился тут на стоянку, и на него напали — к примеру, враждебное племя. И было это в самом начале ночи.

Как раз хватило времени, чтобы зажарить жуткий «шашлык», а потом спокойно раствориться в просторах саванны.

Четверо путников застыли над костром. И над тем, что около него осталось.

Произошедшее настолько противоречило всему, что связано с понятием «цивилизованность», что Вита замутило. Кажется, даже Алекс испытывал подобные чувства — в его племени было принято охотиться за головами противника. Но и только-то.

Джеймсу тоже пришлось преодолевать неприязнь, глядя, как Ируатту пытается что-то разглядеть в углях. Ему, конечно, было не по себе, но подготовка сказывалась. Это не гуманитарий из Штатов или Санкт-Петербурга, а все же боец.

— Кости — человеческие. Вполне обычные, — произнес наконец командир. — Что странно — обычно у здешних племен они отличаются. Не могут не отличаться. Четыре черепа… Множество следов… Не затопчи, — обернулся он к Виту, который был почти что готов расстаться с сегодняшним утренним пайком.