Читаем без скачивания Холивар. Квест "Проклятый город". - Ник Демин

   Уходили мы еще затемно. Гнома, перепившего с вечера медовухи, мы даже не пытались разбудить, погрузили в сани и отчалили. Только Семен тихо хмыкнул, когда я напомнил ему вчерашнюю похвальбу гнома, о том, что крепче и опаснее гномьего самогона - ничего нет, а уж он то последний из-за стола уходил.

   Мага, с трудом вытащили из избушки Беспутого. Ушел он, нагруженный разными бутылочками, коробочками, туесочками, свертками. Все утро, он, то подавлено молчал, то пытался убедить меня, что такой талантище встречается раз в столетие, а тем более такой самородок, как Беспутый.

   - Кстати, а почему вы его Беспутым зовете? - спросил он.

   - Так как его звать? - искренне удивился я. - Беспутый он беспутый и есть. С самого раннего детства такой. На охоту он не ходит, видите ли ему зверей жалко. Видите ли, мы уникальные, "андемичные" экземпляры, не существующие больше нигде в мире, уничтожаем. Так если бы не мы, то эти бы твари уничтожали последние уникальные "андемичные" экземпляры человечества. А так уж извините, мы, как доминирующая раса, просим их подвинуться.

   Маг подавленно замолчал, но меня вдруг пробило на разговор.

   - Знаете, это все его отец виноват. Он же пришлый был. Как то наши мужички отправились на охоту в сторону мертвого города, тогда еще сравнительно безопасно можно было ходить, воот. А, значит, там на окраине и увидели еще одну группу, вернее, то, что от неё осталось. Судя по одежде, не наши, даже не из наших краев. Оружие хорошее, но не для наших лесов, а для войны. А тут им стая диких глорхов попалась (ничего, ученый, привык, а то раньше вскидывался, когда про глорхов услышит), видимо они и так на последнем издыхании были. В общем не выжил никто, ну, мы так поначалу подумали. Решили все-таки вокруг глянуть, ну и нашли. Он тогда непонятный был, весь в крови. Руку ему одну по локоть откусили. Нога в трех местах переломана (в провал упал, наверное дня три лежал, пока мы не пришли и не подняли наверх), голова погрызена, скальп наполовину снят. Ребра поломаты, один глаз вытек. Сначала мужики думали, что злой дух, но присмотревшись решили, что все таки человек (пятеро против четверых). Принесли в деревню, у старосты тогдашнего оставили, тем более, что и дочь с женой у него лекарском деле понимали. Ведьмы не ведьмы, но что такое с ними было нечисто. Выходили они его. С осени, считай, и всю зиму в кровати провалялся, а ближе к весне на улицу вышел. Страшен был, хуже дьявола, прости господи.

   Я тряхнул вожжами, чтобы Машка шевелилась быстрее, и улыбнулся, вспомнив историю с дьяволом. Маг, непонятно почему, начавший волноваться, поторопил меня:

   - Ну, а дальше что было?

   - Вот я и говорю, - не обиделся я. - Сам я не помню, мал еще был, а мужики рассказывали, что шла мимо бабка одна. Увидала это страшилище, как заорет, завизжит, и бегом в церковь. А там мужики как раз свечки ставили, перед походом. Она врывается и визжит, типа дьявол там. А ребята наши даже в сортир с арбалетом либо аркебузой ходят, похватали оружие и вперед. Порешить хотели, да староста выскочил. Вломил им по первое число. Потом, когда разобрались, смеху то было. Но долго еще, когда его на улице встретят, бабки некоторые крестились, да вослед плевали.

   - Воот. Когда очухался, очень удивлялся, что в его записях про нас ничего не написано. А потом все про тварей выспрашивал, да про нас самих. В мертвый город, когда пообвык, ходил. Кузнец ему наш на культу, небольшой арбалет присобачил, а в него лезвие выкидное, с локоть длинной. Да еще любовь у него с дочкой старосты случилась. Та первой красавицей была, да еще чистая, то есть дети от неё нормальные должны были быть. За ней столько парней ухлестывало, а она, дура, инвалида выбрала. Все таки все бабы дуры.

   Я снова замолчал, но потом продолжил:

   - Батька её, староста тогдашний, все переживал, что мужичков тогда остановил, когда они Страшного порешить хотели. Но ничего, свыкся потом. А когда Беспутый народился, тогда уж и совсем душой оттаял. Только испортил Страшный его, все с собой таскал, листочки да травки зарисовывать, зверей резать, да не на мясо, а так - для баловства...

   - Препарировал... - прошептал маг.

   - Ну да, - согласился я. - препарировал. - Просто тогда мужички диковатые были, особо контактов не поддерживали. Второго то сына староста себе забрал, внука, стало быть младшего. Настоящего Охотника из него воспитал, ну, кореш мой, Семен, который староста у нас сейчас. А Беспутый стало быть брат его, а мне двоюродным брательником приходится. Но потом уж поняли, что не в пропажу вырос. Раньше же только шкурами торговали, а теперь еще и нутром всяким, да травами редкими. За иными, когда Беспутый на ярмарку выезжает, аж из Зеленых Долин покупатели приезжают. Сынок у Беспутого растет, но этот и Охотник твердый и на башку стукнутый как батя. Кстати прозвище Беспутый осталось, но беспутым его никто не считает. Очень полезный для общества человек...

   Маг, прервав меня спросил, якобы небрежно, но с трудом сдерживая волнение в голосе:

   - А звали его как, случаем не знаешь?

   - Звали? - ухмыльнулся я, - Как не знаю? Знаю, конечно. Граф Козловски, Действительный член Имперской Академии, Академик магии и естественных наук, Член-корреспондент Иллониума, слабенький маг и отличный естествоиспытатель; филантроп, на свои деньги снарядивший не одну экспедицию и пропавший без вести со своими людьми при попытке отыскать проклятый город.

   Маг потрясенный смотрел на меня, потом запинаясь спросил:

   - Но если вы знали, то почему не помогли добраться ему до цивилизации. Это же такой ученый. Его звали и приглашали читать лекции во все крупнейшие учебные заведения. Человек, который опередил свое время. У него есть монографии, смысл которых становится известен только сейчас... Всю жизнь проторчать в какой то дыре... не имея возможности выбраться отсюда... - он в отчаянии схватился за голову. - Как вы могли.

   - Так и могли, - грубо сказал я. - Во-первых, он жил в долг. Его собственная жизнь окончилась в провале мертвого города. Во-вторых, когда его выходили, то его жизнь стала принадлежать Марьяне, дочке старосты. Она его полюбила и отпустила его жизнь. Он мог тогда уйти, но он тоже полюбил её. Он опять таки мог тогда уйти, а она не могла и выбор был сделан. Исчез граф Козловски, ученый, меценат, филантроп, а появился травник-охотник Страшный по прозвищу Безрукий Арбалет.

   - Записи, - жадно спросил маг, - записи остались какие-нибудь после него?

   - Конечно, - невозмутимо ответил я, - мы даже можем передать их вам, после окончания путешествия.

   Я, заметив как насторожился дроу, обругал себя последними словами, и добавил: