Читаем без скачивания Кризис аграрной цивилизации и генетически модифицированные организмы - Валерий Глазко

Как и все высокие технологии, биотехнология оказывает большое воздействие на общество. Развитие биотехнолопий повышает качество жизни людей, в том числе и в развивающихся странах, делает доступными для широких масс населения материальные блага (лекарства, пищевые продукты и пр.), которые еще недавно были прерогативой самых богатых слоев общества, способствуя, таким образом, сглаживанию остроты проблемы неравенства.

В то же время внедрение биотехнологии и других высоких технологий может способствовать закреплению и усилению неравенства на всех уровнях (между бедными и богатыми странами, между крупными мелкими производителями и т.д.), так как оно требует больших капиталовложений, высокой технической оснащенности, наличия высококвалифицированных кадров, что делает его труднодоступным для бедных. Например, создание в 60-70-х годах XX в. в развитых странах биотехнологических производств по получению подсластителей (глюкозо-фруктозного сиропа и др.) привело к снижению экспорта сахара из развивающихся стран в 2,5 раза. В результате миллионы людей в Карибском бассейне лишились источника существования, это увеличило социальную напряженность в регионе и подтолкнуло многих крестьян к выращиванию наркотических растений.

Даже в одной из самых социально благополучных стран — США — внедрение ДНК-технологий в сельское хозяйство вызывает сильное противодействие со стороны штатов, где преобладают мелкие фермеры. Жители этих штатов считают, что применение этих методов окончательно приведет к преобразованию сельского хозяйства в отрасль промышленности с преобладанием крупных фирм-производителей, разорив мелких фермеров, разрушив их уклад жизни. Это нанесет существенный вред всей американской культуре, превратит стиль «кантри» в музейный экспонат.

Все эти негативные последствия прогресса не новы, он всегда обогащал одних, разоряя других. Например, внедрение паровых ткацких станков в Англии в начале XIX в. разорило множество мелких ткачей, вызвав воспетое лордом Байроном движение луддитов. Но сейчас Земля стала очень маленькой и уязвимой, и нельзя построить благополучное существование в замкнутом мире своей семьи, своей страны и даже своего континента.

С момента возникновения новейшей биотехнологии, наряду с восторженным ожиданием успехов, высказывались серьезные опасения, что работы в этой области могут представлять угрозу для человека и биосферы. Однако их применение в течение почти 30 лет показало преувеличенность таких опасений. Тем не менее, разработан целый комплекс правил оценки их безопасности. До сих пор не удалось обнаружить ничего, хотя бы отдаленно сравнимого с тем ущербом, который наносится здоровью человека при использовании традиционных методов химизации сельского хозяйства.

Особенно бурные дискуссии вызвал вопрос о допустимости применения самих генетически измененных организмов в окружающей среде (в сельском хозяйстве, лесоводстве, для очистки стоков, для разложения нефтяных загрязнений почвы и водоемов и тд.). Это намного усложнило и удорожило процедуру получения разрешения на коммерческое использование продуктов такого рода. Однако Национальная академия наук США пришла к выводу, что «нет доказательств тому, что существует особая опасность переноса генов между неродственными организмами при использовании технологии рекомбинантных ДНК», и что «риск, связанный с введением рекомбинантных организмов, такой же, как с введением немодифицированных организмов». Правила, регулирующие полевые испытания и применение трансгенных организмов в ЕС, особенно в Германии, были строже, чем США. Поэтому теперь уже европейские фирмы, например такие, как Hoescht (Германия) и Ciba-Geigy (Швейцария), были вынуждены перенести развитие и испытание своих продуктов в США.

Ввиду возникшей угрозы того, что ЕС станет рынком, а не производителем биотехнологической продукции, в середине 1990-х годов европейские страны начали ослаблять требования в области биотехнологии. Серьезная потенциальная опасность, связанная с развитием современной биотехнологии — возможность военного применения ее достижений. В США Министерство обороны заключило с биотехнологическими фирмами десятилетний контракт на 332 млн. долл. для производства вакцин от биологического оружия. Цель проекта — защита страны от террористов.

XX век называли по-разному: «Век социальных революций» и «Век мировых войн», «Век атома» и «Век космоса», «Век информатики». Символично, однако, что на протяжении всех ста лет со времени вторичного открытия законов Менделя, даты, считающейся официальным днем рождения новой науки, генетика оставалась в центре внимания и научного сообщества, и общественного мнения в целом. И если имя Грегора Менделя обрело всемирную известность в начале завершившегося XX столетия, а в его середине был расшифрован генетический код, то конец его отмечен совместным заявлением президента США и премьер-министра Великобритании о почти полной расшифровке молекулярной структуры генома человека. Генетика — это наука, с которой человечество переступило грань тысячелетий, и над ее проблемами и их последствиями мы, несомненно, будем размышлять и в новом столетии. Именно генетика, как известно, построила научный фундамент для таких наук о человеке как медицина, психология, педагогика, антропология и др. Благодаря ей осуществляются все типы современной селекции, все шире использующей методы генетической инженерии и биотехнологии. Поскольку эта область научных интересов являлась катализатором и субстратом преобразования мировоззрения и стиля мышления человечества, естественно, что она стала источником социально- политических проблем, конфликтов, споров; основой для проникновения в естествознание политики и политиканства. Результаты последнего хорошо видны на примере СССР, на примере трагической судьбы Н.И. Вавилова, когда генетика была использована как орудие политической борьбы людьми типа Лысенко и его последователей в собственных интересах. Важно, чтобы в новом тысячелетии для славянских стран возобновилась связь времен именно с Н.И. Вавиловым, с его работами в области генетики и селекции, а не с Лысенко и традициями манипуляций общественным сознанием в личных целях. Это единственный путь выйти из ситуации научной самоизоляции и, не смотря на «славянский кресте, попытаться сохраниться.