Читаем без скачивания Две пары - Джастин Валенти

Джоанна чувствовала, что дела пошли на лад. Мак нашел донора для Надин и заверил ее, что их совместимость невероятная, прямо-таки фантастическая. А значит, успех операции обеспечен.

На этот раз она обязательно родит! Ничто не могло поколебать ее уверенности.

Всю пятницу доктор Мак вел переговоры с врачами во франкфуртской клинике.

– Мы не можем торопить события, – сказал ему заведующий неврологического отделения через переводчика.

– Но ведь вы считаете, что активность нулевая.

– Мы должны быть абсолютно в этом уверены. Мальчику всего двадцать два. Он разбился на мотоцикле. Родители в шоке, он у них единственный ребенок.

– Насколько мне известно, родители согласны на трансплантацию.

– Нет, – отрицательно покачал головой невролог. – У него была донорская карточка, как у большинства студентов-медиков.

После целого дня ни к чему не приведших переговоров с докторами, Мак вернулся в отель. Он надеялся, что быстро уладит формальности, однако столкнулся с непредвиденными трудностями и потерял сутки. Ему просто не везло! В долголетней практике доктора Мака это был первый случай, когда в банк данных поступила информация о доноре, который еще жив.

Мак позвонил в Нью-Йорк Стэну Марсдену и отчитался о проделанной работе, после чего поговорил с Надин и заверил, что терять надежду не стоит.

Рано утром его разбудил телефонный звонок. Юноша умер, и его отключили от аппаратов, поддерживающих жизнедеятельность организма.

Наскоро позавтракав и выпив кофе, Мак помчался в больницу. Убитые горем родители бились в истерике над телом сына, никого к нему не подпуская. Для того чтобы понять, что они категорически против трансплантации, не нужно было прибегать к услугам переводчика.

Отец впал в настоящую ярость, обвиняя врачей в том, что те слишком рано отключили аппаратуру только потому, что их сын имел глупость подписать донорскую карточку. Более того, он заявил, что Мак подкупил немецких коллег, чтобы те установили факт смерти преждевременно.

Пока отец бушевал, мать тихо плакала, повторяя, что это их единственный сын. Они владели небольшим магазинчиком и вынуждены были экономить каждый цент, чтобы оплатить учебу сына в медицинском колледже. А теперь, после того как мотоцикл перевернулся на скользкой дороге, все их труды и надежды пошли прахом.

Терпение доктора Мака было на исходе. Тем более что почки уже удалены и помещены в специальный аппарат, обеспечивающий постоянную циркуляцию консервирующего раствора через их сосуды. В таком состоянии почки могли существовать не более пятидесяти четырех часов.

Мак сделал последнюю отчаянную попытку урезонить отца, поклявшись, что никого не подкупал. Для него, как и для любого доктора, человеческая жизнь священна. Но их сын получил смертельные ранения, и медицина оказалась бессильна, хотя его коллеги сделали все, что могли. Более того, если бы каким-то чудом им удалось спасти их сына, то он на всю жизнь остался бы утратившим человеческий облик куском мяса, подключенным к медицинской аппаратуре. При этом его, Мака, пациент может хорошо заплатить за почки их сына.

Отец ничего не желал слышать и упорно отмахивался от Мака.

– Скажите ему, – кричал Мак переводчице, – я готов возместить им сумму, затраченную на обучение сына. Черт побери, мой пациент – миллионер!

Переводчица, молоденькая обворожительная девушка, испуганно вскинула на него глаза.

– Я не могу это перевести. Поверьте, это только ухудшит положение вещей.

К сожалению, отец владел английским в достаточной мере, чтобы разобрать слово «миллионер» и уловить суть предложения Мака.

– Никогда! – взвизгнул он. – К черту донорскую карточку! Я этого не допущу. Я обращусь в суд. Вы заплатите мне за убийство сына!

Мак, стараясь взять себя в руки, заметил, что разговор о деньгах заставил весь медперсонал клиники с презрением отвернуться от него. Черт побери, пожалуй, он действительно зашел слишком далеко!

– Могу я поговорить с матерью? – обратился он к переводчице.

– Не сейчас. Она прилегла, ей дали успокоительное.

Невролог подошел к Маку и сказал на плохом английском:

– Помимо почек, у людей есть еще и сердце.

Мак пробормотал в ответ, что просит прощения за свою неуместную горячность и хотел бы поговорить с матерью, когда та придет в себя. Невролог обещал постараться устроить ему встречу с ней. Нетерпение Мака можно было понять, но администрация клиники не хотела судебных разбирательств.

Окольными путями Мак попробовал выяснить, не испытывают ли родители мальчика особой неприязни к американцам, поскольку во время Второй мировой войны Франкфурт очень серьезно пострадал от американских бомбардировок.

Ситуация складывалась идиотская. Такая совместимость с донорским органом выпадала один раз на миллион.

Мак ни на шаг не отлучался из отеля. Спускаясь в ресторан пообедать, он просил портье тут же сообщить о телефонном звонке на пейджер. Большую часть времени он проводил у себя в номере, из окна любуясь Майном.

Наконец ему позвонили из госпиталя и сообщили, что адвокат, нанятый родителями мальчика, готов любыми средствами помешать ему завладеть трансплантатом.

С тех пор как почки подключили к аппарату, прошло девять часов.

Люд удобно устроился на диване в гостиной Надин и, потягивая виски, рассказывал ей о том, как продвигаются съемки.

– После операции мне придется пару недель пролежать дома, – сказала Надин. – Мы сможем потом переснять те эпизоды, которые вы сделали с Джоанной?

Люд не знал, что ответить. Он пришел к выводу, что Джоанна совсем неплохо справлялась с ролью, едва ли не лучше, чем Надин. В проведении повторных съемок, не было никакой необходимости.

– Вряд ли. Денег нет. Не забывай, что час готовой продукции обходится нам в полмиллиона долларов.

– А если я заплачу?

– Это очень сложно, Надин, – сказал он, отставляя бокал. – У Меган через месяц начинается другой контракт. Сценарист тоже получил новый заказ. Придется оставить все как есть. У нас нет другого выхода. Сроки поджимают.

– Ты можешь поклясться, что говоришь правду? – Надин пристально посмотрела ему в глаза и с удовольствием отметила, что он первым отвел взгляд.

Люд в сотый раз пожалел, что связался с Надин, а не пригласил на эту роль надежную, опытную профессиональную актрису. Трудности, которые могли бы возникнуть с ней, не шли ни в какое сравнение с теми проблемами, которыми изводила его Надин.

– Ты просматривал дубли? – спросила она.

– Да. На мой взгляд, между вами с Джоанной есть различия. Что касается остальных членов съемочной группы, то мнения разделились. Тогда я показал ленту посторонним людям, которые с вами незнакомы. Они даже не заподозрили, что в эпизодах сняты две разные актрисы. – После мгновенного колебания Люд добавил: – Впрочем, если у тебя действительно есть деньги, чтобы оплатить повторную съемку, можно попробовать устроить это. Главное, чтобы ты поскорее поправилась.