Читаем без скачивания Анубис - Вольфганг Хольбайн

— Для человека, утверждающего, что он агностик, ты слишком часто поминаешь имя Господа, — съязвил Грейвс. Он покачал головой и в то же время как бы пожал плечами. — Не так уж там было страшно, как показалось в первый момент. Я больше боялся за тебя, чем за себя, Могенс. Тебе бы надо было подойти ко мне, вместо того чтобы убегать. Когда я увидел, как ты мчишься в туннель, сразу подумал, что на что-нибудь напорешься. Не сказать, чтобы это было умно, Могенс. Если бы Том не нашел тебя, тебя давно бы уже не было в живых.

Том… Что-то при упоминании этого имени прозвучало в ушах Могенса… неправильно. Он попытался вспомнить детали прошедшей ночи, но в его голове крутилась настоящая карусель из мыслей и образов. Что-то там было такое… но ему никак не удавалось вызволить это воспоминание. Жуткая морда с песьим оскалом и красными горящими глазами. Когти, которые так же легко раздирают рубашку, как и кожу под ней…

Могенс окончательно сел и окинул себя взглядом. Его рубашка покрылась коркой грязи, а на груди и плечах была располосована. На коже под ней, испачканной не меньше, протянулись четыре глубокие затянувшиеся корочкой царапины, которые горели огнем. Раны, которые он заполучил во время своего отчаянного бегства.

— Надеюсь, ты не станешь упрекать его за это, или?.. — Грейвс был донельзя серьезен. — Бедный мальчик и так уже получил по заслугам, что бросил тебя одного, вместо того чтобы дожидаться у выхода, как обещал.

Могенс молчал. Разумеется, он и сам отдавал себе отчет, насколько абсурдны его домыслы, но для него эти царапины были шрамами, которые оставили на его теле когти чудовища…

Он стряхнул дурные мысли.

— Что это было там, под землей? Это… это сделали мы?

— Землетрясение? — рассмеялся Грейвс. — Вряд ли. Надеюсь, теперь ты больше веришь мне, Могенс. Весь комплекс сооружений погружается в землю. Нам остается все меньше времени.

Прошло несколько секунд, прежде чем Могенс понял, что на самом деле значили слова Грейвса. Он выпрямился:

— Ты… ты собираешься еще раз спуститься вниз?

При одном лишь упоминании о том, чтобы снова оказаться в тех жутких катакомбах, желудок Могенса сжался.

— А ты как думал? — ответил Грейвс. — Могенс, ты что, забыл вчерашнее? — От волнения он принялся яростно размахивать руками. — Мы сделали это, Могенс! Ты это сделал! У нас теперь есть доказательства.

— Ты собираешься туда еще раз? — не поверил своим ушам Могенс. Его голос срывался на глухой хрип. — Ты… ты хочешь ту дверь открыть?!

— А ты не хочешь?

— Но мы не должны, — простонал Могенс. — Джонатан, ты тоже должен был почувствовать это!

— Почувствовать? — глаза Грейвса сузились до щелочек. Руки перестали рисовать в воздухе замысловатые фигуры и застыли в резком жесте.

Могенс понял, что совершил ошибку. Но исправлять ее было уже поздно.

— Более чем почувствовал, — закончил он начатую фразу. — Я был прав! Эта палата всего лишь подступы! Настоящая тайна только ждет, чтобы ее открыли!

Могенс вспомнил двух могучих истуканов, охранявших врата, и в его душу холодком пополз страх. И хотя он знал, что делает еще одну ошибку, все-таки продолжил: — Ты прав, Грейвс. За этой дверью что-то есть. Но есть и причина, почему она заперта. — Он содрогнулся от ужаса. — Тебе еще не приходило в голову: что бы ни находилось за этой дверью, возможно, оно не случайно находится под замком?

— Вот сейчас ты мелешь чепуху, — усмехнулся Грейвс.

— Нет! — Могенс было вскочил, но тут же со стоном осел на краешек кровати, словно у него закружилась голова. Он уже не кричал, а отчаянно умолял: — Боже, Грейвс, тебе недостаточно того, что произошло там, под землей?

— Что произошло?.. — Грейвс широко раскрыл глаза. — Могенс, ты же не думаешь всерьез, что мы виноваты в случившемся?

— А ты так не думаешь?

Голос Грейвса стал чуть ли не медоточивым:

— Это было землетрясение. Просто землетрясение и не более того. Обычное землетрясение, какие в этих местах случаются нередко. Неужели ты серьезно полагаешь, что мы имеем к нему какое-то отношение?

Нет, дело было не в предположении. Он это знал. Они потревожили нечто, что со времен было запечатано за этой дверью и среагировало даже на одно лишь их присутствие. То, что они почувствовали, возможно, было не более чем мимолетный вздох, мимолетный вздрог гиганта, который пошевелился во сне. И все-таки земля задрожала, а скалы обрушились. Что же произойдет, если они разбудят колосса?

— Я больше туда не спущусь, Джонатан, — тихо, но с жесткой решительностью в голосе сказал Могенс. — Никогда.

Грейвс вздохнул.

— Сейчас ты не в себе, Могенс. Ты едва не лишился жизни. Наверное, мне не надо слишком многого требовать от тебя. — Он оторвался от стены. — Том сварит тебе крепкого кофе и позаботится о твоих царапинах. Поговорим потом, когда ты успокоишься.

Том так и не появился, чтобы принести обещанный кофе. Но Могенс был не в обиде. Как бы он сейчас ни страшился остаться в одиночестве, это было все-таки лучше, чем общаться с Томом. И не играло никакой роли, что разумом он понимал, что несправедлив к юноше. Однако воспоминания — возможно, и ложные, — которые подсовывала ему разыгравшаяся фантазия, были настолько омерзительными, что в этот момент он просто не мог отнестись к Тому непредвзято.

Он запер дверь, разделся и тщательно, насколько это возможно холодной водой, обмылся. У него не нашлось ничего, чтобы обработать раны, но в этом и не было необходимости: хотя все свое тело он ощущал как один большой синяк — да примерно так оно и выглядело, — однако за исключением четырех еще не затянувшихся шрамов, которые шли длинными полосами от левого плеча через всю грудь, он, похоже, вышел из переделки целехоньким. Даже лодыжка, которая все еще причиняла боль, почти не опухла — по крайней мере, сломанной она не была и даже не была серьезно вывихнута. Может быть, это, как и все, происходившее в подземной палате, всего лишь плод лихорадочного бреда?

Промыв раны, он установил, что они и близко не были столь глубоки, как ощущались. Правда, они горели, но выглядели так, будто их оставили ногти человеческой руки, а не когти мифического чудища. Могенс переоделся — запас его чистой и, главное, целой одежды заметно таял — и прикинул, под каким предлогом будет уместно пойти к Тому, чтобы извиниться и, в первую очередь, поблагодарить, что он снова спас ему жизнь. Но тут снаружи послышался шум подъезжающего автомобиля.

Могенс подошел к окну и от удивления сдвинул брови. На этот раз авто неслось не на такой бешеной скорости, как при первом визите, но это, несомненно, был полицейский автомобиль шерифа Уилсона. И он так же затормозил прямо у хижины Грейвса. Могенсу показалось, что за заляпанным грязью лобовым стеклом он различает вторую фигуру, сидящую рядом с шерифом. Уилсон приехал не один.