Читаем без скачивания Шимпанзе горы Ассерик - Стелла Брюер

Я чувствовала себя разбитой и опустошенной и никак не могла избавиться от пережитого ужаса. Так бывает, когда просыпаешься ночью после страшного сна и, испытывая облегчение от того, что это всего лишь сон, не можешь сразу отделаться от привидевшегося кошмара.

21

Игры и занятия

Наутро я мечтала только об одном — остаться в лагере, но еще через день поняла, что независимо от моего желания я должна снова вести шимпанзе на прогулку. Предстояло обследовать большую котловину у подножия горы Ассерик. Там росло много фиговых деревьев, и они, по моим расчетам, должны были плодоносить. Вместе с Джулианом мы вышли из лагеря в 7 часов утра, захватив с собой корзинку с завтраком.

Путь был довольно долгим. Мы дошли до конца долины, изредка останавливаясь на время кормежки Уильяма и Пуха. Потом пересекли поросшую лесом территорию, где я когда-то видела диких шимпанзе, и, пройдя около полутора километров, вышли на край котловины. Как я и ожидала, из-за высокой травы передвигаться было трудно, поэтому мы сделали небольшой крюк и добрались до русла ручья, который наполнялся водой только во время дождей и спускался прямо к котловине. Идти по этому естественному водостоку было довольно легко. Мы уже почти добрались до дна котловины, где росли фиговые деревья, как вдруг раздался какой-то шум, заставивший меня резко повернуться направо. Метрах в тридцати от нас спокойно пасся молодой слон.

Присмотревшись повнимательнее, я увидела еще двух слонов — молодого и взрослого с длинными прямыми бивнями — и сделала несколько снимков. Уильям и Пух были явно заинтригованы: поглядывая на меня, они ползали в кустах, подражая моему поведению. Минут десять мы, затаившись, наблюдали за слонами. Пощипывая траву, они направлялись в нашу сторону. Я посадила Пуха на спину, и мы бесшумно ретировались, так что слоны не заметили нас.

Уильям быстро привел нас к большому баобабу. Они с Пухом залезли на дерево и начали поедать цветки, все время озираясь по сторонам. Было видно, что шимпанзе чувствуют себя неспокойно. Внезапно я оглянулась: огромный слон миновал густые заросли фиговых деревьев и надвигался прямо на нас. Мы с Джулианом тотчас же скользнули в сторону. Уильям бесшумно сполз с дерева и поспешил за нами. Один Пух продолжал сидеть, словно загипнотизированный движущейся громадой. «Пух, иди сюда», — позвала я его громким шепотом, не осмеливаясь говорить в полный голос. Пух не шевелился. Я стала уходить дальше, надеясь, что он последует за мной. Но этого не случилось: чем больше я отходила от баобаба, тем нерешительнее становился Пух. Он спустился на нижнюю ветку и сидел там, поглядывая то на меня, то на слона, не в состоянии выбрать момент для бегства.

Тем временем слои подошел ближе, вытянул хобот и, сломав ветку дерева кенно, начал объедать молодые листья. Губы Пуха беззвучно раздвинулись, на лице появилась гримаса ужаса. Уильям захныкал, но тотчас остановился, когда я повернулась к нему, приложив палец к губам. Я решила вернуться за Пухом и предупредила Джулиана, что слон, обнаружив наше соседство, может либо убежать, либо броситься на нас, и тогда бежать придется нам. Джулиан просил за него не беспокоиться, он не собирается встречаться один на один с испуганным слоном. Я проскользнула назад к баобабу, прячась за стволами деревьев от кормящегося животного. Каждый шорох, казалось, усиливался в траве, и я была уверена, что в любую секунду мое присутствие будет раскрыто.

Пух следил за моим продвижением. Метрах в десяти от дерева я протянула ему руки, надеясь на то, что у него хватит выдержки осторожно спуститься с дерева, а не прыгать со стуком на землю. Пух мгновение колебался, затем, бросив взгляд на слона, быстро, но бесшумно соскользнул по гладкому стволу и подбежал ко мне. Коснувшись меня, он издал пронзительный писк и тесно прижался. Мы почти одновременно оглянулись на слона. Он перестал жевать и похлопывать ушами в знак того, что ему нравится еда; стоял как статуя, прислушиваясь и вылавливая кончиком хобота чуждые запахи или признаки опасности. Я замерла в полной уверенности, что он почует меня или услышит оглушительные удары моего сердца.

Так он стоял, полный недоверия ко всему окружающему. Казалось, прошла целая вечность. Вот слон повернулся и быстро зашагал прочь, изредка останавливаясь, чтобы прислушаться и принюхаться. Я подождала еще немного, пока он не отошел на безопасное расстояние, и направилась к Джулиану и Уильяму. Обезьяны порадовали меня своим поведением. Как только все мы вновь встретились, Уильям повел нас из котловины. Он был напуган, время от времени выпрямлялся во весь рост, выглядывал из травы и шел очень быстрым шагом, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. Крепкое объятие Пуха, сидевшего у меня на спине, свидетельствовало и о его напряженном состоянии.

Но еще больше причин для волнения принесла нам другая встреча. Только мы двинулись по оврагу, возвращаясь домой, как наткнулись на следы буйвола и его свежий, еще дымившийся помет. Следы пересекали овраг — судя по всему, буйвол находился где-то в траве, неподалеку от нас.

Мы продолжили путь, держась уже поближе к ручью. Запах буйволиного помета все время преследовал нас, как будто мы находились не в национальном парке, а на скотном дворе. Уильям, слегка осмелев, снова возглавил шествие. Вдруг раздался оглушительный треск сучьев и одновременно крик Уильяма. Пух из солидарности еще крепче вцепился в мою шею. Джулиан, с не меньшей скоростью, что и Уильям, бросился к дереву и залез на него. Я застыла на месте. Пух еще отчаяннее прижался ко мне. Казалось, вся растительность пришла в движение, и метрах в десяти от нас появился буйвол, самый жирный и самый крупный из всех, которых я когда-либо видела. Он поднял голову и неподвижно уставился на нас своими влажными черными глазами.

В нескольких метрах от меня свисала лиана. Я ухватилась за нее, но при всем старании смогла взобраться лишь до половины. Я просила Пуха слезть с меня и карабкаться дальше самостоятельно, но он отказался — треволнения дня заставляли его еще крепче вцепиться в мою спину. Вокруг все еще ходило ходуном от перемещений буйвола. Между тем висеть на лиане становилось труднее. Пух не слезал с меня, руки совсем ослабли, и я чувствовала, что скоро заскольжу вниз, так как уцепиться было не за что.

Посмотрев, где буйвол, я начала спускаться, стараясь делать это как можно медленнее. Когда я добралась до земли, бедра и ладони у меня горели, а пальцы не разгибались. Я опрометью бросилась к дереву, где сидел Джулиан, и он помог мне вскарабкаться на нижнюю ветвь. После этого Джулиан убедил Пуха, все еще цеплявшегося за меня, перебраться к нему. Я перевела дыхание и поднялась повыше. Меня трясло, ноги были ватными, я с трудом сдерживала приступ истерического хохота. Джулиан рассказал, как вел себя буйвол: когда я взобралась на дерево, он фыркнул, развернулся и побежал вслед за остальным стадом. До нас еще долетали звуки, производимые им при передвижении, но с каждой минутой они делались все тише. Трудно было поверить в реальность случившегося: сколько раз мы отправлялись с шимпанзе на прогулку и никого не встречали, кроме антилоп, павианов или смешных бородавочников. А тут в один день едва не столкнулись нос к носу со слоном и буйволом! Мы еще с полчаса посидели на дереве, разговаривая с Джулианом в полный голос, чтобы оповестить о своем присутствии отставших от стада буйволов, если они бродили где-нибудь поблизости.