Читаем без скачивания Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Даже в свои последние мгновения варвар попытался дотянуться до гнома, его пальцы согнулись, как будто Вон вырывал сердце короля гномов из его груди. Он пытался что-то сказать, но его рот заполнился кровью. Но перед смертью последние слова покинули глотку Вона с грозным, вещим вздохом.

— Он придёт за тобой.

Железная Челюсть вновь взмахнул молотом, размозжив голову варвара. Серое вещество выплеснулось из треснувшего черепа, смешавшись с кровью, что уже натекла из бесчисленных ран на его теле.

За спиной Железная Челюсть услышал предсмертный крик последнего человека, когда тот закончил свои дни под топором гнома, но это не принесло ему никакого удовлетворения. Его глаза были устремлены на голову Фелбьёрна, его возлюбленного младшего сына. Мальчика, что был так похож на него. Мальчика, которому он, возможно, отдавал несправедливое предпочтение перед старшим, более осторожным Эльгримом.

Скалди Железная Челюсть всегда любил своих сыновей в равной степени, и всегда ясно давал понять, что когда придёт время, его трон перейдёт к старшему, к Эльгриму, и сделано это будет с радостью. Но его вина в том, как теперь он понял с ужасной ясностью, пришедшей в момент такой тяжёлой утраты, что он потакал бунтарскому характеру Фелбьёрна. В детстве он не накладывал на своего младшего таких же ограничений, как на своего старшего сына и наследника, и Фелбьёрн бегал, практически одичалый, среди заброшенных шахт и, в последнее время, в окаменелых лесах.

Такой свободный дух никогда не должен ограничиваться, с большой любовью всегда говорил Железная Челюсть, когда его покойная жена или старший сын рассказывали подробности последней авантюры Фелбьёрна.

А теперь его сердце застыло. Никогда он не будет сидеть до рассвета со своим младшим сыном, напиваясь до коматозного состояния, пытаясь перещеголять сына в древнем, как сами горы, ритуале. Фелбьёрн никогда не увидит своего ещё не родившегося ребёнка. Так он стоял, потеряв счёт времени в своей скорби, слёзы текли по его щекам и смачивали бороду, и когда рука Эльгрима легла на его плечо, он едва ли заметил это.

— Мы должны надеяться, — сказал Эльгрим дрожащим голосом, пытаясь скрыть свою боль, — что Фелбьёрн возвращался к нам, когда эти ублюдки подкараулили его. Мы должны надеяться, что беженцы благополучно добрались на юг.

Король не смотрел на своего сына мгновение или два, благодарный за то, что тот не давил на него, давая время прийти в себя. Он поднял руку и вытер слёзы и кровь Вона со своего лица, после чего крепко сжал пальцы своего сына и расправил плечи.

— Уберите эту падаль из моего тронного зала, — сказал он, не оборачиваясь к своим воинам. — И убедитесь, что твердыня бодрствует и готова к войне.

Он повернулся, чтобы оглядеть свой опустошённый тронный зал, его лик был мрачен и на нём застыло выражение, которое как никогда ранее соответствовало имени его и его рода. Варвары заслужили запись в Книге цитадели.

— Они придут. И они придут скоро.

В то время, как его посланники умирали кровавой и грязной смертью на каменных полах Карак Гулга, Ботхвар, чемпион Хаоса своего народа, был вовлечён в поединок со своими последователями. В его случае поединок использовался одновременно как тренировка и как внушение. Молодые люди, что стекались на его зов, никогда не задумывались о том, что вызов его на бой может закончиться лишь одним.

В этом случае ему потребовалось меньше четырёх минут, чтобы скупо выдать необходимый урок молодому щенку, который потребовал доказать свою ценность в бою. Это заняло так много времени лишь потому, что Ботхвар наслаждался демонстрацией.

Никто не знал, как давно он стал чемпионом. Одни говорили, что он служил Кхарнету, кровавому повелителю, в течение многих десятилетий, может, даже больше. Другие — что он вообще не был рождён смертной женщиной, но был существом из Пустошей, которому придали человеческий облик, дабы он разносил волю бога по всем землям. Чем бы — или кем бы — он ни был, он привлёк огромное количество последователей. Варварская орда прорезала свой путь через сёла и деревни, грабя и неся смерть везде, где проходила. Не существовало такого понятия, как слишком много крови, если вы жили жизнью, отданной Кровавому Богу.

Чемпион, избранный Королём Черепов много лет назад, был шести с половиной футов ростом, с грязными светлыми волосами, что опускались гораздо ниже плеч. Они были спутанные, покрытые грязью и застарелой кровью, свалявшиеся в непокорные космы, и придавали ему ещё более дикий вид. Его кожа потемнела, как следствие жизни под слабым светом северного солнца, и, как и его воины, Ботхвар был облачён в меха и кожу. Татуировки, подчёркивавшие его приверженность Богу Крови, с гордостью демонстрировались на каждом видимом участке кожи. Кроме этого он украсил себя разнообразными гротескными фетишами из различных частей тел жертв чемпиона. Ожерелье из человеческих зубов красовалось на шее Ботхвара и регулярно обновлялось.

Он поднялся до чемпиона после серии поединков, которые выделили его, как непревзойдённого победителя. Он пробился через врагов, а когда они закончились, занялся парнями, с которыми начал битву. Он убивал во имя Кхарнета, и он был вознаграждён сверх меры. Драгоценная броня, что делала его практически неодолимым в бою, в данный момент покоилась на простой деревянной подставке в полуюрте, которая служила временным обиталищем чемпиона.

Ботхвар уставился на юношу, что посмел бросить ему вызов. Малец, которому не могло быть больше шестнадцати или семнадцати лет, валялся без сознания, его челюсть опухла в месте, куда пришёлся удар Ботхвара. Несколько рваных ран виднелись на его теле, а дыхание было прерывистым, видимо, одно или два ребра были сломаны.

Он будет жить, или умрёт. Ботхвара это не особенно волновало. Он обращал мало внимания на тех, кто следовал за ним, видя в них лишь средство для дальнейшего повышения своего статуса не только в глазах Кровавого Бога, но и в её глазах, в глазах той, что несла слово Его. Иногда она приносила удовлетворение бога. В иные же времена — несла гнев Кхарнета. После таких времён последователей Ботхвара оставалось значительно меньше, чем до них.

Ботхвар убрал пару своих топоров в перевязь, которую носил на своей широкой мощной спине, и обернулся к уже рассосавшейся толпе. Оставив парня лежать лицом в снегу, он пошёл к теплу костров, что ярко горели в центре лагеря. Мародёры были достаточно выносливы, чтобы выдержать наихудшие метели. Многие из последователей Ботхвара — как и сам чемпион — ушли так далеко за границы нормальности, что уже даже не ощущали холод. Некоторые умерли от переохлаждения, забранные карающим морозом. Они были осознанными и приемлемыми потерями.