Читаем без скачивания Герцогиня-самозванка - Рут Лэнган

– Не «повлиять», герцогиня. Скажем так: я буду рад… подружиться с ним.

Лана почувствовала, что глаза у нее наполнились слезами, но на этот раз это были не слезы отчаяния, а слезы надежды.

– Я этого никогда не забуду, Джесс.

Он одарил ее своей самой бесшабашной улыбкой, с радостью видя, что в ее глазах снова появляется прежний блеск.

– Пока меня рано благодарить. Нам еше предстоит немало потрудиться.

– Но ты считаешь, что надежда есть?

Он подмигнул ей – и она почувствовала, что сердце у нее начинает биться быстрее.

– Надежда есть всегда, Лана. Она есть каждый раз, когда ты открываешь карту. Именно из-за этого азартные игроки и не бросают играть.

– Из меня вышел плохой игрок.

– Из тебя? Лучших я не встречал. – Джесс тихо рассмеялся. – Я бы сказал, что ты делала ставки и выигрывала с самого своего рождения.

Глава 21

– Мистер Фредерик, как по-вашему, у меня есть шанс получить опеку над Колином?

Лана робко присела на краешек стула в конторе адвоката. Состояние комнаты было отражением ее владельца. Обшарпанные стулья в беспорядке расставлены по комнате. Рабочий стол завален папками и бумагами. Во всех углах громоздились коробки со старыми делами.

– Если бы я так не думал, я бы не взялся за ваше дело. – Вместо того чтобы сесть за стол, адвокат прислонился к переполненному картотечному шкафу и с интересом разглядывал Лану. – Джесс рассказал мне все подробности.

Она изумленно посмотрела на Джесса, который спокойно кивнул:

– Закери сказал, что станет нам помогать только в том случае, если мы будем с ним полностью откровенны. Так что я рассказал ему всю правду, Лана.

Лана почему-то почувствовала себя спокойнее. Было таким облегчением говорить прямо, без всей той лжи, которая стала столь значительной частью ее новой жизни.

Адвокат сдвинул свои лохматые брови, хмуря лоб, и Лана обнаружила, что его темные внимательные глаза обладают почти гипнотической силой.

– Я знаю факты, мисс Данливи, но я захотел увидеться с вами, прежде чем начинать работу.

Несмотря на то что этот человек больше походил на седого разносчика, чем на образованного юриста, Лана внезапно почувствовала, что доверяет ему. Возможно, дело было в честности, которая читалась в его взгляде. Или в том, что он не пытался ей льстить при первом знакомстве, а вместо этого настойчиво задавал вопросы по существу.

– Я буду делать все, что вы скажете.

Он скрестил руки на груди.

– Расскажите мне своими словами, почему, по-вашему, опеку над сиротой следует отдать вам.

– У этого сироты есть имя. Его зовут Колин. Когда он родился, его мать назвала своего малыша в честь своего отца.

– Вы были знакомы с дедом мальчика?

Лана покачала головой:

– Я познакомилась с матерью Колина, Шивон, в сиротском доме в Ирландии. Я не знала никого из ее родных.

– Какой была Шивон?

Лана вспомнила их первую встречу.

– Она была до смерти напугана. Когда ее туда привезли, она сначала долго плакала, а потом забилась в угол. Я ее поняла, потому что мне часто хотелось сделать то же самое.

– Но вы не делали.

Лана подняла голову чуть выше.

– Я никогда не допускала, чтобы кто-то увидел, как я плачу.

Джесс широко улыбнулся.

– Как Шивон справилась со своим страхом?

– Я сказала, что буду ее подругой, и пообещала о ней заботиться. И я делала все, что могла, чтобы выполнить свое обещание. Когда пришло время бежать из приюта, мы убежали вместе. А когда пришло время уезжать из Ирландии, мы вместе поплыли в Америку.

– А как вы узнали, что пришло время покинуть страну, в которой вы родились?

– Мы голодали. Мы знали, что где-то можно найти лучшую жизнь. Хуже было просто некуда.

– А что вы скажете про отца ее ребёнка?

– Билли О'Малли. – Лана махнула рукой, показывая, что говорить о нем не стоит. – Он был красивый и обаятельный, и когда мы приехали в Америку, стал еще одним нахлебником.

– Он не заботился о семье?

– Он заботился только о собственном комфорте.

– Вы считаете, что он убил вашу подругу?

– Да, считаю. Но я не могу это доказать, а так как Билли умер, то я считаю, что для Колина было бы лучше, если бы об этой части его семейной истории больше не говорилось ничего.

– Вы говорили, что мать Колина назвала ребенка в честь своего отца. Откуда вам об этом известно? Вы присутствовали при его рождении?

– Да, я там была. Я первая взяла его на руки. – Лана улыбнулась. – Я видела, как он делал первые шаги, учила его произносить первые слова. Я видела его каждый день, пока Шивон не сказала мне, что опять ждет ребенка. В тот день я ушла из «Синего гуся» и нанялась горничной, чтобы можно было платить за жилье для Шивон и Колина после того, как Билли их бросит.

– Вы были настолько уверены в том, что Билли их оставит?

Она только кивнула.

– И поэтому вы считаете, что вам надо отдать опеку над Колином О'Малли?

– Я не носила Колика под сердцем, но я носила его в сердце, даже, до его рождения. А с той минуты, как он появился на свет, я любила его больше жизни. Я была ему второй матерью после Шивон.

Адвокат взглянул: на Джесса, который наблюдая за Ланой с яростной сосредоточенностью.

– Похоже, мне предстоит немало поработать, чтобы помочь вам получить опеку над вашим мальчиком.

С этими словами Закери улыбнулся, и Лана подумала, что глаза у него похожи на глаза большой и очень доброй собаки.

И она решила, что если он не даст ей повода в нем усомниться, то она последует примеру Джесса и доверится этому необычному, странному на вид мужчине.

Следующие несколько недель стали нескончаемым хороводом выездов на обеды, театральные спектакли и в оперу. Каждый раз, когда фотография Ланы появлялась в газете с заголовком «Герцогиня Пятой авеню», тираж приходилось увеличивать вдвое по сравнению с другими днями. Простые жители Нью-Йорка, с огромным удовольствием читали заметки про это прелестное и необычное создание. Ее лицо стало для них более узнаваемым, чем лица мэра и его помощников.

Вскоре Лана обратила внимание на то, что при каждом появлении в свете она встречается с одними и теми же людьми. Несмотря на размеры Нью-Йорка, круг знакомых, в котором она теперь вращалась, оказался таким же узким, как и круг посетителей «Синего гуся», где она когда-то работала. И таким же предсказуемым.

Если не считать Джесса. Он стал ее бдительным защитником и держался неподалеку от нее при каждом их появлении на людях. Теперь именно Джесс танцевал с ней первый и последний танец и озабоченно наблюдал, как она танцует с другими мужчинами. Именно Джесс приносил ей шампанское и старался за обедом сесть рядом с ней.