Читаем без скачивания Если буду нужен, я здесь - Юлия Резник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Помоги Антону с брюками, – сиплю, проходясь рукой по напряженному стволу.
Я кремень. Я смогу.
Лала дрожащими руками помогает Антону раздеться. Член у него тоже что надо. Сейчас ей бы следовало открыть рот и впустить его себе в горло. Но я не тороплю события. Тяну Лалу на себя. Нетерпеливо сдвигаю кружево трусиков в сторону и насаживаю ее на свой кол. Лала что-то бормочет, резко поджимая пальчики на ногах.
– Смотри, как он тебя хочет! Возьмешь его ртом? – шепчет Дубина. – Лала?
Она смотрит на его раскачивающийся член. Смотрит, смотрит… Ее идеальные губки болезненно кривятся. Лала неловко соскальзывает рукой с моего потного бедра и жалобно всхлипывает:
– Нет! Стоп. Я не хочу. Пожалуйста, я не хочу, Назар! Можно, я не буду?
Вышибает из меня дух напрочь. Пока я судорожно пытаюсь вернуть себе самообладание, лялька вскакивает и убегает в самый дальний угол, скрестив на груди руки. Дрожит как осиновый лист!
– Антон, выйди, – рявкаю я, испытывая облегчение, от которого, сука, подкашиваются колени. К счастью, Дубине хватает мозгов, чтобы все понять правильно и сделать, как просят. Поднимаюсь. Шагаю к жене, с трудом переставляя непослушные ноги. Обхватываю ее лицо, тревожно вглядываясь в каждую черточку.
Я мужик. Я кремень, блядь.
– Что не так?
Боже мой, как обиженно лялька поджимает свои обалденные губы!
– Все? – это она у меня спрашивает. И голос такой растерянный. И зубы стучат… – Все не так. Вообще все. Вкус, запах. Руки… Как целует, как трогает. П-прости. – И слезы с ресниц капают, как в слоу мо.
– Господи, да за что? Лялька… Что ж ты за дурочка такая?
– П-просто он…
– Что?
– Не ты. Мне его с-совсем не хочется.
– А сразу не сказала почему? Лялька… Ну, я ж тебя как взрослую просил. Сказать!
Я мужик. Я кремень. А то, что ноги от облегчения подкашиваются, это что? Так, фигня. Пройдет. Блядь. Мне бы к стеночке. Или опереться на что.
– Назар!
– Не реви! – кое-как одергиваю ее платье. Поднимаю с пола футболку и натягиваю на себя.
«Он – не ты». Так она сказала. «Он – не ты». Это значит, что…
– Наверное, мне нужно извиниться перед Антоном.
– Забей! – ну вот. Опять рявкаю. Лала и так стоит, сопли на кулак наматывает, а тут я еще со своей истерикой. – В смысле, он понимал, что так может быть. Тебе не за что извиняться. Пойдем.
Ширинку и ремень застегиваю на ходу. В гардеробе нахожу наши вещи. Помогаю Лале одеться. За счет чего только держусь, хер знает. Но ломает меня – трындец. Как-то спускаемся. Как-то доходим до машины. Как-то усаживаю ее и защелкиваю пряжку ремня. А потом отступаю в темноту, обхватываю голову руками и медленно оседаю на корточки.
Это что за пиздец… Это что за пиздец сейчас чуть с нами не случился?
Я кремень, да?
Хер там.
Как сквозь вату до меня доносятся звуки города. Жизнь продолжается, несмотря ни на что.
– Назар…
– Вернись в машину, Лала.
– Назар… – пальцы на моем ежике.
– Холодно, лялька. Давай, дуй… Я сейчас тоже…
Из груди вырываются клубы пара и какой-то странный нечеловеческий хрип.
– Не пойду! Я больше никогда… никуда без тебя не пойду.
Я заваливаюсь на задницу. Лалка обезьяной вскарабкивается на меня верхом.
– Ты че, бессмертная, да? Или у тебя придатки в горле? Ну-ка давай, подрывай свою задницу…
Она затыкает мой рот поцелуем. Я мужик. Я кремень. Сча как настучу ей по жопе. Расселась она, видите ли. На промерзшем асфальте.
– Назар… Назар… – шепчет бессвязно. Ревет, глупышка. – Я такая дура. Я такая дура, Назар! Как ты меня еще терпишь?
Я мужик. Я кремень. А это… это ее слезы. Вы же в курсе, да? Мужики не плачут.
– Вставай. Сейчас же, Лала. Я по два раза не повторяю.
Захлебываясь рыданиями, подскакивает. На ней все те же остроносые туфли. И это так сексуально, что мой заледеневший член подскакивает от горячего притока крови.
– Давай руку! – требует моя женушка. Я сжимаю ее пальцы. Хотя, конечно, если я сегодня все же скопычусь, хрен она такую тушу удержит. Медленно поднимаюсь. – И никогда больше не отпускай! – требует капризно.
– Да уж будь уверена. Хер ты куда теперь от меня денешься, – сиплю под нос, захлопывая за ней дверь. Пошатываясь, обхожу капот. Плюхаюсь на подогретое сиденье. Закрываю глаза.
– Назар…
– М-м-м?
– Ты, наверное, меня очень любишь… – громким недоверчивым шепотом замечает моя жена.
– Наверное, – хмыкаю.
– Мне кажется, я тоже… очень тебя люблю. Я все-таки дура.
ГЛАВА 27
ГЛАВА 27
Все не навсегда, все не навсегда, Все, кроме любви, все, кроме любви...
«Девочка» – ЯАVЬ
Лала
– Нет. Думаю, этот трюк мы исключим.
– Почему?
– Ты к нему не готова. Силы в руках не хватает. Слетишь.
Все же Ольга совершенно меня не знает! Для меня ж эти ее слова – как красная тряпка для быка. Что значит – не готова? А даже если и так, что мешает мне подготовиться? До дня рождения Назара целых десять дней! Значит, буду больше тренироваться. И раз уж я решила станцевать для мужа приват, это будет приват на самом высоком уровне.
– Две недели назад я делала его довольно неплохо, – хмурюсь.
– А за две недели в Дохе ты поправилась, разленилась и ослабела, – смеется Ольга.
Чего? Машинально оборачиваюсь к зеркалу. Я поправилась? Вроде нет. Не то чтобы я так уж следила за фигурой, но когда вокруг твоего мужа роями вьются симпатичные подкачанные стрипухи, поправляться не очень-то хочется. Это все Новый год! Мамина стряпня, ну и своеобразный медовый месяц,
