Читаем без скачивания Савитри - Шри Ауробиндо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подвергшийся атаке мыслей, которые кишели призрачными ордами,
Жертвой кричащих ярких фантомов тьмы
И подступающего со смертельной пастью страха,
550. Ведомый странной волей всё время вниз и вниз
И небом над посланьем роковой Судьбы,
Он приложил усилия, чтоб защитить свой дух от безысходности,
Но ощутил лишь ужас растущей Ночи
И Бездну, растущую пред ним, чтоб заявить права на его душу.
555. Затем жилища тех созданий и разных видов их закончились,
И одиночество окутало его своими кольцами беззвучными.
Внезапно всё пропало, как будто стерли мысль;
Дух Ашвапати стал незанятою слушающей бездной,
Лишенной даже умершей иллюзии окружья:
560. Не стало ничего, ни даже лика зла.
Он был наедине с серым питоном Ночи.
Невыразимое Ничто – немое, но сознательное, плотное,
Которое живым казалось, но не имело памяти и тела, -
Страстно желало уничтожить существо его,
565. Чтобы оно могло навечно оставаться нагим и одиноким.
Как будто попав в неосязаемые челюсти аморфной твари,
Всё существо его, охваченное чем-то вязким и уродливым, и вожделеющим,
Притянутое к какой-то черной, гигантской пасти,
Глотающему зеву, брюху судьбы гигантскому,
570. Из собственного восприятия исчезло и было перемещено
В глубины, которые желали страстно этого падения.
Бесформенная пустота сдавила мозг сопротивляющийся,
А плоть была парализована холодной и жестокой тьмой,
От мрачных, нашептанных внушений заледенело сердце;
575. Змеиной силой вытащенная из теплого жилья,
Влекомая к исчезновению в холодной пустоте,
Жизнь пуповиной нервного дыхания вцепилась в свое место;
Мрачный язык затаскивал в пасть тело Ашвапати.
Зажатое существование напряглось, чтоб выжить;
580. Убитая надежда исчезла в его душе пустой,
Умерло всё, что помогает духу на его пути -
И вера, и уничтоженная память.
Сквозь каждый ноющий и возбужденный нерв,
Оставив за собой мучительный дрожащий след,
585. Прокрался безымянный невыразимый страх.
Как подступает море к жертве, связанной и неподвижной,
Так точно подступала к Ашвапати безжалостная вечность
Нечеловеческой, невыносимой боли:
Об этом приближеньи просигналил его всегда безмолвный разум.
590. Он должен это вытерпеть, хоть отдалилась на небеса надежда;
Он должен существовать всегда без угасания в покое мертвом,
В страдающем неспешно Времени в терзаемом Пространстве,
В мучительном ничто вечного состояния его.
Безжизненная пустота была сейчас его питающею грудью,
595. А там, где некогда была сверкающая мысль,
Остались лишь неспособность ощутить и веру, и надежду,
Похожая на бледный, неподвижный призрак,
И страшное признание того, что ныне душа повержена -
Она еще бессмертна, но потеряла и божественность свою,
600. И «Я», и Бога, и те прикосновение миров, которые счастливей этого.
Но он всё претерпел, утихомирил напрасный ужас и вынес
Все удушающие кольца страдания и страха;
Затем вернулось и спокойствие, и полновластный взгляд души.
Пустому ужасу ответил спокойный Свет:
605. В нём Божество проснулось могучее, безмолвное,
Неумирающее, непреложное и не рожденное
И встретило лицом к лицу боль и опасность мира Природы этой.
Мельком взглянув на них, он подчинил себе все эти отголоски
И встретил обнаженным духом сей неприкрытый Ад.
Конец Песни седьмой
Песнь восьмая
МИР ЛЖИ, МАТЬ ЗЛА И СЫНОВЬЯ ТЬМЫ
Тогда увидел Ашвапати скрытое сердце Ночи:
Работа подсознания окостеневшего Её
Явила нескончаемую страшную Бессмысленность.
Здесь было Бесконечье, содержания лишенное, бездушное;
5. Природа, отрицающая Истину,
С хвастливой и поверхностной свободой мысли
Хотела в этом мире отменить власть Бога и царствовать одна.
Здесь не было ни Гостя божьего, ни Света души-свидетеля;
Природа создала собственный унылый мир беспомощным.
10. Её большие, но незрячие глаза присматривали за делами демонов,
Её глухие уши слушали неправду, которую произносили её немые губы;
Её огромное и ложное воображение вбирало образы обширные,
При этом глупая её чувствительность дрожала от жестокого тщеславия;
Животный принцип жизни внедряя здесь,
15. Зло и страдание чудовищную душу породили.
Бунтовщики бесформенных глубин, родившиеся здесь,
И титанические сущности, и демонические силы,
Все эго мира, терзаемые мыслью, страстной волей, вожделением,
Широкие умы и жизни, не имеющие духа внутри себя -
20. Все эти архитекторы жилища заблуждения,
Вожди вселенского невежества и беспорядка
И устроители страдания и смерти
Идеи мрачные глубокой Бездны воплотили.
Неясная субстанция спустилась в пустоту,
25. И в этой неразумной пустоте родились формы смутные, туманные.
Туманностей водовороты сошлись и создали враждебное Пространство,
В чьих черных складках Ад был представлен через Бытие.
Взгляд Ашвапати, пронзая тьму трехслойную,
Отождествил свой взор с незрячим взором этой тьмы,
30. И адаптируясь к той странной тьме, его глаза увидели
Как Нереальность сделала ту Ночь реальной и сознательной.
Неистовый, жестокий, грозный мир -
Утроба древняя грёз гибельных гигантских -
Свернулся, как личинка в темноте,
35. Которая хранит его от острых копий света звезд небесных.
Мир этот был вратами ложной Бесконечности
И принципов зловещих вечности,
И отрицания безмерного духовной сути.
Всё то, что было хоть однажды самоозарённым в духовной сфере,
40. Здесь превратилось в противоположность темную:
Существование сжалось в пустоту бесцельную,
Которая была, однако, прародителем миров;
Сознание превратилось в Несознание, которое построило вселенную
Из собственного сна фатального, мышление космическое поглощая;
45. Блаженство, чувств лишившееся и павшее в глухую кому,
Свернулось внутрь себя и в восхищенье Богом вечное
Из-за неверного, мучительного образа страдания и боли,
Прибитого со скорбью гвоздями к некому кресту,
Вколоченному в землю, немого и неживого мира,
50. Рождение в котором было болью и страданием смертельным,
Чтобы не слишком быстро всё это вновь в блаженство не превратилось.
Мышление сидело жрицей Извращенности
На черном собственном треногом троне Змея трехголового;
Читая знаками превратными писание вечное,
55. Колдунья эта вывернула наизнанку божественный характер жизни.
В проходах темных, наполненных глазами зла, светящимися вместо ламп,
И гибельными голосами, поющими с апсид речитативом
Песнь колдовскую Слова нечестивого,
В странных и мрачных, и дьявольских базиликах
60. Зловещая, проникновенная Колдунья-Посвящённая
Свершила ритуал оккультный своих Мистерий.
Страдание было там Природы ежедневной пищей,
Которая приводит к мукам и плоть, и сердце существа,
А муки были формулой блаженства,
65. Экстаз небесный имитировала боль.
Добро там – вероломный садовник Бога -
Полило добродетелью анчар – дерево мира этого -
И, осторожное во внешних действиях, словах,
Привило лицемерия цветы на зле родном.
70. Там всё высокое было слугой у низкой противоположности:
Обличия Богов поддерживали поклонение дьяволу;
Небесный лик стал маской и ловушкой Ада.
Там в этом сердце тщеславного явления,
В сведенной судорогой сердцевине чудовищного действа
75. Увидел Ашвапати смутную, огромную Фигуру,
Сидевшую верхом на Смерти, поглощающей все порождения.
Холодное застывшее лицо с ужасными и неподвижными глазами,
Трезубец страшный
