Читаем без скачивания Миры Клиффорда Саймака. Книга 9 - Клиффорд Саймак

— Малый Народец. Эльфы, гномы, тролли, феи, брауни…

— Но они же…

— Они местные, живут здесь с незапамятных времен. Возможно, соседи из них беспокойные и надоедливые; вдобавок, попадаются отдельные личности, которым ни в коем случае нельзя доверять. Тем не менее, несмотря на всю свою проказливость, они редко таят злобу на людей. Они не примыкают к Злыдням, наоборот, стараются улизнуть от них, а заодно предостерегают всех прочих.

— Выходит, они предостерегли вас?

— Ко мне пришел гном. Я не считал его другом, ибо он множество раз разыгрывал со мной жестокие шутки. Однако оказалось, что у меня был друг, о существовании которого я и не подозревал. Он вовремя предупредил меня, и я успел затушить огонь в очаге, чтобы дым не выдал моего местонахождения. Правда, как вы видите, дымок такой хилый, что вряд ли способен привлечь чье-то внимание. Кроме того, он наверняка бы затерялся в дыме учиненного Злыднями пожара. Сгорело все — дома, сеновалы, амбары, сараи и даже уборные. Представляете, они сожгли уборные!

— Не представляю, — проговорил Данкен.

В пещеру вошел Конрад. Развернувшись, он сбросил с плеч поклажу — седло и мешки.

— Ну и где ваш Призрак? — проворчал он. — Что-то я никого не вижу.

— Он боится, — объяснил отшельник. — Понимаете, ему кажется, что никто не хочет его видеть. Он не любит пугать моих гостей, хотя, по совести говоря, не способен кого-либо напугать. В общем, таких порядочных призраков еще поискать. Эй, Призрак! — возвысил голос Эндрю. — Выходи! Ну-ка, покажись!

Из-за шкафа с манускриптами медленно выплыла струйка белого дыма.

— Давай, давай, — прикрикнул отшельник. — Можешь показаться. Эти джентльмены не боятся тебя, так что прояви радушие и поприветствуй их. Беда мне с ним, сэр. Вбил себе в голову, что быть призраком недостойно, если здесь уместны такие слова, живого существа.

Призрак неторопливо материализовался над шкафом, затем величаво спустился на пол. Укутанный в белый саван, он выглядел в полном соответствии с классическими образцами. На шее у него болталась веревка, конец которой, в пару футов длиной, свешивался на грудь.

— Я Призрак, — заявил сосед отшельника низким, утробным голосом, — но мне негде являться. Обычно призраки являются в местах своей гибели, однако как быть, если меня повесили на дубе? Злыдни вытащили мое бедное тело из кустов и прицепили к ветке. Они могли бы уважить меня, повесив на одном из тех могучих деревьев, которых в нашем лесу просто не перечесть, — на высоком, неохватном, настоящем патриархе среди дерев, но предпочли какого-то невзрачного коротышку. Даже моя смерть послужила поводом к развлечению. При жизни я просил милостыню на паперти; мне подавали, но скудно, ибо кто-то распустил слух, что я здоров и полон сил. Дескать, не верьте ему, он притворяется.

— Он был отъявленным мошенником, — вмешался Эндрю. — Отлынивал от работы, хотя здоровье имел богатырское.

— Слышите? — горестно вопросил Призрак. — Слышите? И после смерти меня попрекают мошенничеством, изображают бездельником и глупцом.

— Вообще-то мы с ним неплохо уживаемся, — признал отшельник. — Он ничуть не склонен к тем штучкам, которые выкидывают другие привидения.

— Я стараюсь не причинять вреда, — сказал Призрак. — Я изгнанник, иначе меня бы тут не было. Мне негде являться.

— Ладно, знакомство состоялось, — проговорил Эндрю, — теперь можно заняться другими делами. — Он повернулся к Конраду. — Вы упоминали сыр.

— Еще у нас есть грудинка и окорок, хлеб и мед, — заметил Данкен.

— И вы согласны разделить их со мной?

— Разумеется. Не можем же мы утолять голод в одиночку у вас на глазах.

— Тогда я разведу огонь, — воскликнул Эндрю, — и мы устроим пир. Долой траву! Или оставить ее как приправу к грудинке?

— Лично я траву не ем, — буркнул Конрад.

Глава 4

Данкен проснулся посреди ночи и на какой-то миг испугался, ибо не сразу сообразил, где находится. Его окружала тьма, в которой что-то мерцало, как будто он очутился вдруг в преддверии ада. Но затем он различил вход в пещеру, через который сочился внутрь лунный свет, и разглядел лежащего у входа Крошку. Тот вытянул лапы и положил на них голову. Повернувшись, Данкен увидел, что мерцание исходит от тлеющих в очаге угольев. Рядом, в нескольких футах, раскинулся на спине Конрад; он крепко спал. Его могучая грудь то вздымалась, то опадала в такт дыханию. Дышал он через рот, с характерным присвистом.

Отшельник куда-то подевался — должно быть, примостился в уголке на своем тюфяке. В воздухе плавал едва уловимый запах древесного дыма; напрягая зрение, Данкен рассмотрел у себя над головой пучки трав, вывешенные отшельником на просушку. Время от времени снаружи доносился приглушенный топот: очевидно, Дэниел пасся поблизости от пещеры. Данкен натянул одеяло до подбородка и закрыл глаза. Рассветет, вероятно, еще не скоро, так что вполне можно поспать.

Однако сон не шел. Как Данкен ни старался, у него не получалось освободиться от мыслей последних дней. Эти же мысли волей-неволей вынуждали задумываться над тем, сколь труден и опасен избранный путь. В пещере отшельника было тепло и уютно, а за ее пределами простиралась Пустошь, на просторах которой бесчинствовало Зло. Да что там говорить — в какой-нибудь миле отсюда лежит сожженная деревня, из всех строений которой уцелела только церковь. Вдобавок, неподалеку шастает Гарольд Потрошитель со своими головорезами в поисках тех, кто его якобы обидел. Впрочем, о Потрошителе пока можно забыть: сам того не подозревая, он умчался вперед, снедаемый жаждой то ли мести, то ли наживы.

Неожиданно Данкену вспомнился разговор с отцом, состоявшийся накануне отъезда из Стэндиш-Хауса в той же самой библиотеке, в которой его милость архиепископ рассказывал об арамейском тексте.

Тогда Данкен задал отцу вопрос, который вертелся у него на языке с той поры, когда он впервые услышал о манускрипте:

— Почему мы? Почему манускрипт оказался именно у нас?

— Откуда нам знать? — отозвался отец. — История нашего рода длинна и полна неясностей. Что-то стерлось из памяти, что-то уже невозможно восстановить. Разумеется, существуют записи, но они в большинстве своем представляют собой легенды, повествования о временах столь давних, что сегодня бесполезно и пытаться отделить правду от вымысла. Нынче мы превратились в помещиков, однако в прошлом, если верить преданиям, среди Стэндишей встречались и отважные первопроходцы, и бессовестные искатели приключений. Возможно, кто-то из них, возвратясь из дальних странствий, и привез в замок манускрипт как часть добычи, полученной при взятии чужеземного города; может статься, он выкрал ее из монастыря или, что менее вероятно, купил за пару медяков как заморскую диковинку. Так или иначе, на рукопись давно не обращали внимания, что ничуть не удивительно; ведь установить, насколько она важна, смогли только монахи. Я обнаружил ее в старом, наполовину сгнившем деревянном ящике в куче других свитков, покрытых плесенью и совершенно не интересных по содержанию.