Читаем без скачивания Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 1] - Константин Путилин

До конца не могли сломить его преступного упрям­ства, до конца он остался верен своему отвратитель­ному цинизму.

Когда в страшный для каждого преступника день суда его вели в Окружной суд, разыгралась следующая возмутительная сцена. Увидав арестанта, с жаром молящегося Богу, Егоров цинично расхохо­тался и сказал ему: «Дурак! Лоб-то хоть пожалей: кому и чему ты кланяешься. Твой Бог не придет к тебе на выручку, не спасет тебя...»

Конечно, Егоров был осужден, и очень строго. Впрочем, какая строгость могла сравниться с его злодейством?

Так окончилось дело о «мертвой петле», наведшей панический страх на петербуржцев.

УБИВЕЦ

В 187* году, поздней осенью, в Управление сыскной полиции явился неизвестный человек, прося дать ему свидание с начальником.

В это время я был чем-то особенно занят и мне было не до приемов. Но дежурный агент снова доложил, что явившийся желает видеть лично меня по какому-то очень важному делу, что он хочет сообщить о каком-то весьма важном убийстве, знает все дело, знает убийцу, чуть ли не был при этом сам...

Надо было принять.

Ко мне вышел, держа руки в карманах, рыжий детина лет 25—30, высокий худощавый брюнет.

¾ Разве сегодня холодно, что у вас руки озябли? — спросил я.

¾ Так точно-с! — был ответ.

¾ Отчего же вы не носите перчаток?

¾ Не привыкли-с.

Видя, что незнакомец не понимает, к чему клонится речь, я переменил разговор.

¾ Что у вас там в кармане? Принесли что-нибудь? Так вынимайте и показывайте!

Мой посетитель молча вынул довольно большое чугунное кольцо и положил его предо мной не стол.

¾ Это что? — спросил я раздраженно. — И вообще, что вам от меня нужно?

Парень выпрямился и принял грустный вид.

¾ По убийству, ваше превосходительство. Убивец я, и прошу сослать меня на каторгу!

Эта явка с повинной показалась мне сразу странной и неестественной.

¾ Ну-ка, расскажи, в чем дело...

¾ Я убил свою невесту, ваше превосходительство. Полюбил я одну девушку и хотел на ней, значит, жениться. Выправил бумаги; к свадьбе заминки никакой. Зову Машу к венцу, а она мне вдруг взяла да и отказала. Очухайся, ты, говорит, пьяная рожа. Проснись, бесстыжие твои глаза. Семь лет ты собираешься жениться, а женился ли? Подкатила тут злоба мне под самое сердце, я и решил ее убить. Позвал ее гулять. Она пошла. Я захватил с собой это самое кольцо. Шли мы по Фонтанке, завел я ее к портомойне за Цепным мостом, кругом ни души, да и поздно. Тут я ее и чубурахнул этим самым кольцом, а она прислонилась к перилам набережной и говорит: «Мерзавец ты, Васька…». Я ее оглушил другой раз, взял за шиворот, да и сплавил...

Парень помолчал.

¾ Три недели никому не говорил, да совесть замучила, покоя нет... Спасите, сделайте милость, ваше превосходительство, отправьте на каторгу...

Налицо было все: признание и орудие преступления, жертва преступления была подробно описана, место было указано, указал он также и то, где до убийства жила его Маша. Казалось, обнаруживается преступление, а предо мной виновный, которого карает совесть.

Случая убийства за приведенное повинившимся время, по моим сведениям, не было, тем не менее усомниться было нельзя. Да и с какой стати человеку возводить на себя такой ужасный поклеп?

Предупредив для формы моего «убивца», что если его показание не подтвердится, то он будет наказан, я передал его дежурному чиновнику для снятия формального допроса и для дальнейшего разъяснения и расследования дела.

И что же? Весь его рассказ оказался пустым вымыслом.

Объявленная убитой девушка была жива, здорова, и никто на ее жизнь не посягал. Явившийся с повинной действительно был ее женихом, и дело клонилось к свадьбе, но в последнее время он стал пьянствовать, вести беспорядочную жизнь, почему девушка и отказалась выйти за него замуж.

«Жертву» привели на очную ставку с «убийцей». Это, однако, нисколько не изменило его показаний. Он с самым спокойным и уверенным видом утверждал, что убил ее и что она осталась в живых, вероятно, потому, что «нырнула под лед, да выплыла». Когда же девушка стала утверждать, что в указанный вечер она с ним даже не виделась, то он горячо просил не верить ей и «сделать милость, сослать его в каторгу».

Услышав слово «каторга», девушка упала мне в ноги и в свою очередь начала умолять меня не ссылать ее Васю в каторгу, а Вася твердил свое:

¾ Достоин я, каторжник я!.. Прощай, Маша! Сгубила ты меня своим коварным характером, из-за тебя иду в каторгу!

Девушка, в простоте душевной, видя Васю в руках полиции, решила, что он вследствие отказа ее и собственного самообвинения непременно пойдет в каторгу, и тут же дала согласие выйти за него замуж («лишь бы его не сослали…»). Я приказал все же Васю посадить в арестантскую, а девушку отпустить домой. Но «убивец» продолжал упорно настаивать на своей виновности и просить о ссылке.

После разных разговоров, видя, что совокупность добытых дознанием фактов явно уличает его во лжи, мнимый убийца, окончательно запутавшийся в показаниях, начал уступать, а после четырех дней заключения в арестантской его болезненно настроенное воображение улеглось. Он пришел в себя и сознался, что все это убийство ему померещилось, что он его выдумал...

Чем объяснить это психологическое явление? Во всех других отношениях субъект этот оказался совершенно нормальным. Полиция много работала, чтобы выяснить, не имел ли на самом деле место подобный описанному им случай убийства, но было неопровержимо установлено, что это ложь. Не менее твердо было установлено и то, что никаких мотивов к ложному самообвинению у этого самозваного преступника не было. И если бы обстоятельства этого дела не были выяснены с такой полнотой, если бы, например, предполагаемая жертва не была бы отыскана полицией или если бы вообще в деле оказался хотя бы самый незначительный сомнительный пункт — желание этого чудака попасть на каторгу, далеко не к торжеству правосудия, несомненно исполнилось бы...

Что это за вид умопомешательства, мне так и не удалось потом разъяснить. Иные говорили: алкоголизм, иные — вид падучей, иные — называли еще что-то... Но меня, видавшего всяких больных, упомянутых типов и имевшего дело с этим дюжим Васей, все эти объяснения не удовлетворили... Так и до сих пор, хотя явка с повинной в несовершенном преступлении была явление вовсе не редкое в практике моих дознаний.

ДВОЙНОЕ УБИЙСТВО

30 октября 1884 года в 12 часов ночи мне в сыскную полицию поступило сообщение о совершении зверского убийства в доме № 5 по Рузовской улице.