Читаем без скачивания В комплекте - двое - Галина Долгова

— Ой! — Я потерла ушибленное место, и подняла взгляд. Увы, мои глаза уже достаточно привыкли к полумраку, чтобы понять, что я врезалась не куда-нибудь, я прямо в зад Расхарта, стоящего на четвереньках и что-то расстилавшего на днище телеги. — О-о-ой… — протянула я, только теперь уже совсем с другими эмоциями. Недовольное лицо Расхарта с пылающими глазами и щеками, стоявшего все в той же позе, но уже смотрящего через плечо и кусающего губы, и просто лошадиное ржание Хаса, наверное, до конца моих дней будут сниться мне в кошмарах, где я сгораю от стыда. — П-п-прости? — Интонация получилась какой-то жалобно-вопросительной.

— Ничего, — процедил он, отодвигаясь.

— Ага, ничего, — сквозь смех всхлипнул Хас, — ему понравилось… Ха-ха… можешь не стесняться… ха… и… ха… еще разик!

— Хас! — прикрикнул Расхарт.

— Да ладно тебе! — отмахнулся наемник. — Впервые тебя девушки так… кхм… так настойчиво домогаются!

— Хас! — прикрикнула уже я, чувствуя, как пылают щеки.

— Да ладно, Нэя, все ж свои. Или ты того… Как ты тогда сказала? Укусишь? Это что, была попытка?

— Хас!

— Не, Нэя, не советую, кожаные штаны не прокусишь.

— Хас!

— Хотя… нет, все-таки нет. Лучше попроси Раса их снять.

— Хас!!! — заорали мы с Расхартом.

— Все, молчу-молчу. — Наемник, все еще всхлипывая, поднял руки. — Ладно, залазь давай, сколько еще будешь сюда холод пускать.

Вздохнув и мысленно перекрестившись, я влезла внутрь, закрыв за собой полог. Внутри оказалось на удивление мягко и даже тепло. Прочная ткань не пропускала ветер и сырость, а тепло двух мужских тел согревало и давало ощущение спокойствия и уюта.

— Спокойной ночи, — пробормотала я, натягивая плед и уже уплывая куда-то вдаль.

— Спокойной ночи, — шепнули с одной стороны, и кожу на моей щеке обожгло горячее дыхание.

— Ага, — хмыкнули с другой, — спокойной, как же!

— Не накаркай, — последнее, что я услышала, прежде чем провалиться в сон.

ГЛАВА 21

После долгого дня заснуть под шум дождя, в окружении сильных, пышущих жаром мужских тел — что может быть прекраснее?

Ничего! Вот и мой уставший организм, отринув любые намеки на сексуальные игры, коротко заявив: «Все завтра!», нашел себе лучшее занятие и просто бессовестно уснул.

Признаюсь, были подленькие мыслишки «поиграть» с Расхартом. Я отчетливо сознавала, что присутствие Хаса является сдерживающим фактором, да и вообще, откуда-то была стойкая уверенность, что против моей воли Расхарт никогда не пойдет, а потому соблазн был велик. Но… но усталость взяла свое.

Пробуждение было тяжелым. Я буквально задыхалась от жары и тяжести. Кажется, мне даже снилось, что меня то ли завалило в кратере вулкана, то ли отвезли в крематорий. Вынырнув из сна и дыша как выброшенная на берег рыба, я с трудом осознала, где нахожусь.

Пару минут тупо смотрела перед собой, пока окончательно не проснулась. Оказывается, меня ночью перепутали с любимым плюшевым мишкой. Расхарт практически полностью завалился на меня, обхватив руками и закинув на меня ноги — вот откуда было ощущение придавившей монолитной плиты. Лицом он уткнулся мне в шею, щекоча ее горячим дыханием, а его волосы как раз и пахнули костром и дымом. И, как любая девушка, я была бы рада и наигранно возмущена таким поведением, что уж скрывать, симпатичного мужчины, если бы… если бы не ощущала себя мягким, удобным, но неодушевленным предметом страсти для маленьких детишек. По-моему, даже с резиновой куклой мужики так себя не ведут! Хоть бы возбудился! Или руку куда-нибудь положил! И не надо говорить мне про то, что он спит! Где его подсознание, а? Он что, в действительности не воспринимает меня привлекательной женщиной? Так ведь нет — спит абсолютно так, как я спала в детстве с большой мягкой собакой. Вот ведь гад!

Хас и тот себя ведет как мужик. Придвинулся вплотную, ладонь на моем бедре… а этот… Я тяжело вздохнула.

А ведь тяжелый, зараза! Я запыхтела, пытаясь высвободиться из-под неподвижной туши, но все мои усилия привели к тому, что Расхарт что-то мурлыкнул и посильнее меня придавил. М-дя… и что делать?

Я легонько подула ему в шею, но он только вздохнул. Тогда начала потихоньку вытаскивать руку. Вот уж никогда бы не подумала, что это такое трудное занятие. Хотя теперь я понимаю, почему в детстве моя кошка так вздыхала и укоризненно смотрела на меня, когда я до нее добиралась.

Высвободив наконец-то руку, с облегчением вздохнула — осталось всего ничего: еще одна рука, две ноги и туловище. Глядишь, к утру и выпутаюсь! Кстати, интересно, сколько сейчас времени?

Через плотную ткань, укрывавшую повозку, свет не проникал, и казалось, что снаружи все еще темно. Дождь не утих, как и сопровождавшие его заунывные завывания ветра… Похоже, что еще даже не рассвело. И чего я тогда проснулась?

Прислушалась к себе. Естественные утренние потребности пока не нуждались в удовлетворении, значит, не поэтому. Тогда что? Я сосредоточилась на ощущениях, вслушиваясь в окружающий мир. Нет, сквозь ветер ничего не слышно, но внутри начало что-то нарастать. Тревога?

Закусив губу, попыталась расслабиться. Закрыла глаза, запустила руку в волосы Расхарта… а они у него мягкие… прижалась к теплому телу… Кажется, я снова задремала, пока вдруг, внезапно, словно от удара, глаза сами собой не открылись. Вот теперь мне стало действительно нехорошо. Сердце глухо стучало, на лбу выступила испарина.

Я никогда не относила себя к людям, обладающим хорошей интуицией, но сейчас уверовала в ее существование. Мне было страшно. Осторожно пошевелилась с твердым намерением выбраться. Наверное, я все-таки уснула на какое-то время, потому как Расхарт теперь лежал на боку, обнимая меня со спины. Что ж, так даже проще…

— Куда собралась? — Тихий шепот, и легкое дыхание пощекотало кожу, вызывая толпы мурашек.

— Пусти…

— А если я не хочу тебя отпускать? — Теперь губы Расхарта практически касались моей щеки.

— Не хочешь? — Мой голос дрогнул. Боже, какие мы, женщины, одинаковые и наивные… Скажет нам кто-то, что мы нужны, и все! Можно брать тепленькой. Вот и чувствую, как начала растекаться…

— Конечно… ночь на дворе, там дождь… вернешься грязная, мокрая и холодная… еще и греться ко мне полезешь, — закончила эта скотина.

— Ах ты!.. — зашипела я, чувствуя, как он в беззвучном смехе сотрясается всем телом.

— Тише, ты же не хочешь Хаса разбудить?

— Отпусти меня! — потребовала я, безуспешно пытаясь выбраться.

— Нет. Нечего тебе там делать, — отрезал он.

— Рас, мне надо!

— До утра не дотерпишь?