Читаем без скачивания На краю бездны (СИ) - Джулс Бичем

 Прошли века, и всё уже забыли о том, что произошло после строительства Анхаша. Но был один искусный колдун, чья мудрость была превыше мудрости всех старых жителей миров, и он, такой же гордый и полный самомнения, обратился к свергнутому Строителю, обещая служить ему взамен на силы и умения, которым тот его научит.

Затем он собрал армию, которая была столь же многочисленна, как и песок на дне океана, и двинулся на Анхаш, стремясь захватить его, а вместе с ним и все известные миры. Строитель, низвергнутый, но полный желания стать повелителем всего, помогал ему, но сам не мог перейти границу своего заточения. Попытка Низама сорвалась, поскольку тогда ещё жители всех миров были полны лучшего, что позволяло им верить и побеждать. Армия Низама была разбита, а сам он схвачен и тоже приговорен к изгнанию. Со временем все забыли о мятежном Строителе, и о самом Низаме так же никто не вспоминал, словно он канул в небытие. О нём помнили лишь старые легенды и несколько манускриптов, описывающих суд. Говорили, что до своего злодеяния Низам был одним из тех, кто помнил Анхаш молодым, а кто-то даже – что он даже помогал строить его вместе с ушедшими назад Строителями, которые и были первыми служителями Круга Вечности. Шакра никогда не интересовался этим, до тех пор, пока их пути не пересеклись благодаря рыжему Логу.

Горели несколько факелов, освещающих черноту ночи в лесу. Если бы не гордость, Шакра признался бы, что ему слегка не по себе находиться рядом с жуткого вида берсеркерами, похожими на застывших, непредсказуемых медведей из далеких северных земель. Их волосы были заплетены, а огромные фигуры скрывались под меховыми плащами, сшитыми из шкур неведомых Шакре животных, отчего берсеркеры казались ещё больше и массивней. Если бы не его стража, стоящая поодаль, Шакра чувствовал бы себя крайне некомфортно.

Но именно берсеркеры обеспечивали ему безопасность, удерживая Лога, явно планировавшего сравнять с землей всех, кто находился рядом с ним. Только сила Фригг, заключенная в тонком золотом торке, лишала Лога его сил, а иначе этот лес дымился бы чернеющими головнями. Мудрая Фригг не стала привлекать внимания к тому, что происходило, и очевидно  никто больше не знал о происходящем.

Испытывая такую же неприязнь к Логу, как тот – к нему, Шакра не мог отказать себе в удовольствии злорадно улыбнуться. Он потратил почти год человеческого времени на поиски беглецов, разыскивая Лога и одну из своих Апсар. Её участь была плачевной, беглянка умерла, что было главным ужасом для почти бессмертных Апсар, а Лога возвращали домой стражи Фригг. Достаточная кара за проявленное неуважение и оскорбление.

Шакра ощущал себя почти удовлетворенным, когда Лог с ненавистью оглядел его, и издевательски протянул:

  – Какое торжествующее у тебя выражение, словно ты наконец-то вырядился в женское платье и готов расчесывать волосы и жеманничать дни и ночи напролёт!

Шакра слышал о злом языке Лога, способном разрушать терпение из закаленной стали, но очевидно мало представлял его на деле. Сейчас ему вся кровь бросилась в лицо от гнева, а Лог продолжал, растягивая губы в презрительной улыбке:

 – Как, должно быть, радостно твоему нежному сердцу – ведь впервые за столько-то веков кто-то вспомнил о том, что ты вообще существуешь. Наверно во всех твоих развалившихся храмах алтари от удивления треснули, поднимая пыль. Признайся, что как правильно имя твое произносится уже никто и не вспомнит, наверно это так невыносимо – оставаться всеми позабытым! Бедный, бедный Шакра, чье имя даже червей в земле напугать теперь не способно, так и быть – порадуйся немного!

Он поднял руки, демонстрируя свои оковы и продолжая смеяться. Его смех разносился по лесу, отдаваясь сотнями отголосков, словно каждое дерево, травинка, лист смеялись его голосом. Шакра молчал, не в силах даже найти слов в ответ. Гнев бурлил в нём как лава – Лог словно знал, чем можно задеть его сильней всего. Он кивнул берсеркерам, которые так же молча шагнули к Переходу, ведя за собой Лога, не прекращавшего смеяться своим отвратительным беспечно-безумным смехом.

Когда они скрылись за пределами текучей зеркальной двери Перехода, Шакра повернулся к своим воинам. Сделал знак одному из них приблизиться и, выхватив кинжал, спрятанный в золотой ткани рукава, молниеносно перерезал тому горло. Кровь обильно текла на землю, словно багровый ручей, а Шакра бормотал слова, открывающие дорогу в Забытые земли. Только кровь могла открыть её, кровь, взятая не у врага и не у друга, пролитая без уважения и надобности.

Серые и сухие, эти земли были молчаливы и мертвы. Безжизненные просторы не нарушали ни  звуки, ни дыхание ветра. Безжизненной в своей неподвижности казалась и фигура в черном, стоящая спиной к Шакре и смотрящая в темный горизонт.

 – Ты – Низам? – Шакра всё еще не мог унять переполняющий его гнев, и его голос звучал в тишине резко и неприятно.

 – А ты – тот, кто жаждет вернуть прежнее могущество, – колдун повернулся к Шакре, и черные глаза, казалось, заглянули внутрь него, – тот, кто ищет удовольствие в крови и плаче умирающих, но оказался слишком ленив, чтобы удержать поводья судьбы на своей стороне.

Шакра молчал, немного пораженный услышанным. Колдун, словно довольный его молчанием, кивнул:

 – Раз ты пришёл сюда, значит, я могу помочь тебе. Надо всего лишь напомнить о себе, чтобы получить желаемое.

Песок зашевелился, и на секунду Шакре послышалось тонкое шипение, складывающееся в какие-то неведомые ему слова на непонятном языке. Забытые земли были мертвы и бесплодны, но то, что обитало здесь, было по другую сторону смерти. И оно смотрело на него острым взглядом, знавшим то, чего хочет Шакра, и то, что он пришел, готовый заключить сделку.

 – Ты должен дать каплю своей крови, раз хочешь заключить союз и получить желаемое, – произнёс Низам, внимательно наблюдая за Шакрой, – ты получишь силу и мощь, которые помогут тебе.

 – Всего лишь каплю? – Презрительно усмехнулся Шакра, вытащил кинжал и провел по ладони, разрезая плоть. Кровь быстро капала в серый песок, который поглощал её, не оставляя и следа. Шакре показалось, что лицо Низама стало таким, будто он услышал самые хорошие известия, но когда он поднял голову, тот оставался по-прежнему бесстрастным, наблюдая за стекающей вниз кровью.