Читаем без скачивания История человечества. Россия - Владимир Сядро

В это время Александр переживал тяжелый душевный кризис: Екатерина не скрывала своего намерения оставить ему престол, обойдя Павла. Незадолго до смерти императрица объяснила Александру всю необходимость лишить престола его отца. Внук письмом выразил свою глубокую признательность бабушке за дарованные ему милости, то есть, по сути дела, согласился на устранение Павла от престола. При этом, дав 24 сентября 1796 года Екатерине согласие принять престол, Александр в то же время дал присягу и Павлу, что признает его законным императором. Ему настолько не хотелось принимать на себя тяжесть короны, что он даже намеревался скрыться в Америке в случае, если бы его заставили занять престол.

Во всем этом виден главный недостаток характера Александра к тому моменту, когда императрица Екатерина Великая покинула этот мир, – отсутствие воли. Как и все слабовольные люди, он скрывал свои истинные мысли и чувства, притворялся, старался казаться другим, чем был на самом деле; сначала он боялся обнажить себя перед тем, кто сильнее его, а позже – и перед прочими окружающими. Сравнительно недолгая, но бурная жизнь рядом с близкими родными – бабушкой Екатериной II и отцом Павлом I – научила Александра многому. Он познал коварство, подлость, подкуп, измену, лесть – то, что так пагубно влияет на характер формирующейся личности. Окружающим часто приходилось угадывать его истинные убеждения и настроения. При дворе императрицы это – беззаботный, веселый кавалер; играет в карты, слушает оперы, концерты, иногда музицирует сам, переводит Шеридана. В Павловске и Гатчине – офицер, затянутый в прусскую форму, муштрующий своих солдат, спокойно слушающий брань Аракчеева. В беседах с молодыми друзьями – вольтерианец, либерал, поклонник принципов революции, критик Екатерины и ее системы, отрицающий какие-либо права рождения. У себя дома – довольно шумный барин, иногда бранящийся с женой, часто с домашними, забавляющийся грубыми шутками.

Смерть Екатерины кардинальным образом изменила положение вещей. Елизавета Алексеевна очень скоро обратила внимание на неприятные черты нового режима и острее мужа почувствовала весь ужас создавшегося положения: она увидела себя под суровым контролем, веселые званые вечера сменились скучными семейными прогулками и томительным пребыванием во дворце. Уже в письме от 7 августа 1797 года Елизавета выражает надежду на то, что произойдет что-нибудь особенное, и уверенность, что для успеха не хватает только решительного лица; в этом письме Павел прямо назван «тираном».

Приблизительно в то же время Александр написал Лагарпу письмо, из которого ясно, что происходившие вокруг изменения в государственных делах привели его к тем же выводам, которые сделала его супруга. «Мое отечество, – писал он, – находится в положении, не поддающемся описанию… Вместо добровольного изгнания себя я сделаю несравненно лучше, посвятив себя задаче даровать стране свободу и тем не допустить ее сделаться в будущем игрушкою в руках каких-либо безумцев». Александр мечтает произвести в России революцию с помощью власти, которая перестанет существовать, как только конституция будет принята и страна выберет своих представителей.

В царствование Павла Александр занимал много разных должностей, но большей частью номинально. Сам он характеризовал свое положение как «исполнение обязанностей унтер-офицера».

Уже в 1799 году в среде дворянской верхушки возникала идея ввести регентство, передав верховную власть Александру. Ему же, по-видимому, предполагалось поручить и осуществление задуманного. Неудача этого проекта (возможно, все из-за той же нерешительности Александра) привела к составлению другого, более радикального. На этот раз во главе движения стал умный, энергичный и решительный граф Пален. Александр опять дал свое согласие, поскольку кроме государственных и общественных мотивов у него теперь были еще и личные причины: в последние годы жизни недоверчивость и подозрительность Павла все усиливались, обращаясь даже на членов его собственной семьи. В феврале 1801 года Павел выписал из Германии 13-летнего принца Вюртембергского Евгения, племянника императрицы Марии Федоровны, и рассказал барону И. И. Дибичу о своем намерении усыновить этого принца. Сыну же он напомнил историю царя Петра I и царевича Алексея Петровича. Не доверяя старшим детям, Павел незадолго до своей смерти вторично привел к присяге и Александра и Константина. Поэтому Александр, зная о готовящемся государственном перевороте, целью которого было устранение Павла, ничего не предпринимал. Более того, заговорщики посвятили Александра в свои планы, но так как он не желал смерти отца, участники заговора дали ему клятву сохранить Павлу жизнь.

Петербург. 1800-е годы. Худ. Б. Патерсен

11 марта 1801 года заговорщики попытались осуществить давно задуманный план. Ночью они (в основном гвардейские офицеры) ворвались в покои Павла в только что выстроенном Михайловском дворце и потребовали у него отречения от престола. Когда же император попытался сопротивляться и даже ударил кого-то из них, один из мятежников стал душить его своим шарфом, а другой ударил в висок массивной табакеркой. Император был убит, народу же объявили, что Павел скончался от апоплексического удара.

Убийство отца потрясло Александра и осталось навсегда тяжелым грузом на его совести, омрачив все его царствование. Он чувствовал себя виновным в том, что уклонился от активной роли, предоставил другим выполнение плана, вследствие чего «государственное дело» превратилось в «ночное убийство». Александр не мог не сознавать, что его более решительное и активное поведение спасло бы отца. До сих пор почти все за него решали и делали другие: одни писали конституцию, другие занимались подготовкой вверенных ему отцом войск. Теперь же при его молчаливом потакании была решена судьба его отца…

Приближенные пребывали в восторге, народ, узнав о смене власти, ликовал. Но эта шумная радость оскорбляла сыновние чувства Александра, он искал опоры вокруг себя и не находил. Ближе всех к нему была Елизавета Алексеевна; в тяжелые дни она стала его верным и преданным другом, но по своему характеру сторонилась дел и никогда не пользовалась влиянием ни при дворе, ни у народа. Отношения с матерью у Александра сложились сложные и тягостные. Во главе правительства стояли лица, само присутствие которых было ему неприятно. Самый талантливый среди них – граф Пален – смотрел на молодого государя как на юнца, нуждающегося в опеке. Поэтому после переворота Александру стал ближе непричастный к нему Аракчеев, в верности которого покойному императору сомнений не было. Этот суровый и мрачный временщик станет главным помощником Александра в течение всей второй половины его царствования, в его руках постепенно сосредоточится все гражданское и военное управление, тогда как сам государь все более будет отходить от дел внутреннего управления, занимаясь преимущественно делами международной политики. Но сначала молодой император постарался удалить из Петербурга лиц, причастных к убийству отца, предоставил матери некоторый круг дел, окружил ее сыновним почтением.

Александр попытался взять власть в свои руки. Еще раньше он сформулировал для себя основные направления преобразований, которые, по его мнению, должны были привести Россию к благоденствию. Прежде всего он собирался заняться изменением структуры правительства и законодательством.

Такое понятие, как «законность», в России давно потеряло свой смысл. Даже в смене верховной власти после смерти Петра Великого часто лежало прямое нарушение законного порядка (примеры: воцарения на престоле Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны, Екатерины II происходили с помощью переворотов, а то и убийств). Два пункта – устранение произвола управления и упразднение крепостного права – вернули бы верховной власти, по мнению Александра, ее прежнее положение. У него были единомышленники – такие же молодые либералы, как и он. Одни из них возлагали надежды на преобразование Сената, предлагали сделать из него «политический» орган; другие шли дальше, проектируя и реформу Сената, и собрание депутатов; третьи мечтали об усилении в России аристократии как орудия для ограничения самодержавия; четвертые же толковали о «разных конституциях».

Александр вступил на престол, будучи полон возвышенных и доброжелательных устремлений, которые должны были дать свободу и благоденствие управляемому народу. Однако он четко не представлял себе, как же это сделать. Эти свобода и благоденствие, как ему казалось, должны были водвориться сразу, сами собой, без труда и препятствий, каким-то волшебным «вдруг». Вокруг государя образовался тесный кружок советчиков (В. П. Кочубей, П. А. Строганов, Н. Н. Новосильцев, А. А. Чарторыйский). Эти друзья-советчики принадлежали к высшему обществу, были образованными, воспитанными на просветительской литературе XVIII века выразителями аристократических тенденций. Все они были честными людьми, не стремившимися ни к каким личным выгодам, воодушевленные желанием работать на благо родины. Но при этом у них были и недостатки, и весьма существенные – слабое знакомство с бытом и прошлым России, нехватка деловитости, неумение разобраться в деталях. Сотрудничество Александра с этими людьми было непродолжительным – всего около пяти лет. Они смотрели на государя немного свысока, находили его неопытным, мягким и ленивым; им казалось, что, учитывая мягкость характера, его нужно подчинить, не теряя времени, пока другие не опередили их. Когда же отношение Александра ко всем этим попыткам расширить власть кружка изменилось, его недавние друзья стали отзываться о нем совсем иначе: «Александр – это совокупность слабости, неверности, несправедливости, страха и неразумия». А между тем, принимая на себя задачу полного переустройства России, они, безусловно, брали на себя груз, который был выше их сил и возможностей. Они разбрасывались и обсуждали в неофициальном комитете все подряд: и внешнюю политику, и реформу Сената, и учреждение института министерств и Кабинета министров, и крепостное право, и права дворянства, и систему народного просвещения. Члены неофициального комитета один за другим удалились от императора. Их места занял один человек – М. М. Сперанский[7].