Читаем без скачивания Грехи отцов - Джеффри Арчер

– А может палата разделиться во мнениях? – спросил Джайлз.

– Правительственные «кнуты»[37] сообщат мне, если положение станет угрожающим. Лейбористские лорды поддержат региональных, поскольку не могут позволить себе подпасть под подозрение в защите принципа наследования.

– А тори? – спросил Гарри.

– Большинство поддержит меня, и не в последнюю очередь потому, что им не хочется, чтобы по принципу наследования ударили прямо у них на заднем дворе, хотя есть еще пара колеблющихся, с которыми мне предстоит поработать.

– Как насчет либералов? – спросил Джайлз.

– Одному Богу известно, хотя они заявили, что будет свободное голосование.

– Свободное голосование? – повторил Гарри.

– Голосование без партийной установки, – пояснил Джайлз. – По личным убеждениям.

– И наконец, есть независимые члены палаты, – продолжил лорд Харви. – Они выслушают аргументы обеих сторон и сделают выводы согласно тому, что подскажет им совесть. Поэтому мы узнаем их позицию только в момент голосования.

– Так чем мы можем помочь? – спросил Гарри.

– Ты, Гарри, как писатель, и ты, Джайлз, как политик, можете начать с моей речи. Ваши соображения придутся как нельзя кстати. Давайте набросаем за ланчем план.

Все трое направились в столовую, и ни Гарри, ни Джайлз не отвлеклись на такие мелочи, как скорые общие выборы и дата выхода в свет романа.

– Скоро ли ждать твою книгу? – спросил Джайлз, когда уже ближе к вечеру они отъехали от Эшком-холла.

– Двадцатого июля, – ответил Гарри. – Уже после выборов. Издатели хотят, чтобы я отправился в поездку по стране и провел несколько пресс-интервью и автограф-сессий.

– Будь осторожен, – посоветовал тот. – Тебя будут спрашивать не о книге, а о мнении насчет титула.

– Сколько же можно повторять им одно и то же: меня интересует только Эмма, и я пожертвую чем угодно, чтобы провести с ней остаток жизни! – Гарри едва сдерживал гнев. – Забирай титул, состояние и «все, что в нем» – мне ничего не нужно, если у меня будет Эмма.

«Уильям Уорвик и дело о слепом свидетеле» был хорошо встречен критиками, однако Джайлз оказался прав. Прессу, похоже, больше волновал не столько честолюбивый молодой детектив из Бристоля, сколько альтер эго автора – Джайлз Баррингтон и его шансы на возвращение фамильного титула. Гарри твердил прессе, что титул его не интересует, но журналисты лишь сильнее уверялись в обратном.

Все газеты, кроме «Дейли телеграф», поддерживали в так называемой «битве за наследство Баррингтонов» обаятельного, отважного, добившегося всего собственным трудом умника из классической школы, который, как постоянно подчеркивали они, вырос на задворках Бристоля.

При первой возможности Гарри напоминал репортерам, что Джайлз тоже учился в Бристольской классической школе, сейчас представляет лейбористов от бристольских доков, получил Военный крест за Тобрук и, конечно, не мог выбирать, кем ему родиться. Однако его преданность другу лишь добавила Гарри популярности как у прессы, так и у публики.

Джайлз же, хотя его избрали в палату общин более чем тремя тысячами голосов и он уже занял место на зеленой скамье, понимал, что на скамьях красных уже через месяц состоятся дебаты, которые определят их с Гарри судьбу.

46

Гарри привык просыпаться от веселого пения птиц в листве вокруг Баррингтон-холла, да еще будил его Себастьян, без приглашения и спроса врывавшийся в библиотеку, или шаги Эммы, когда она шла к завтраку после утренней верховой прогулки.

Но сегодня все было иначе.

Его разбудили уличные огни, шум транспорта и Биг-Бен, неустанно отбивавший четверти, словно напоминая ему, сколько часов осталось до того, как лорд Харви поднимется с места и откроет дебаты, после которых совершенно не знакомые ему люди проголосуют и определят будущее его и Джайлза на тысячу лет.

Гарри долго принимал ванну; спускаться к завтраку было рано. Одевшись, он позвонил в Баррингтон-холл, но дворецкий сообщил, что мисс Баррингтон уже уехала на вокзал. Ответ озадачил Гарри. Зачем Эмме спешить на ранний поезд, если они не собирались встретиться до ланча? Когда в самом начале восьмого Гарри вошел в столовую, он не удивился, застав там Джайлза, уже читавшего утренние газеты.

– Дедушка встал? – спросил Гарри.

– Подозреваю, еще задолго до нас. Я спустился в начале седьмого, а в кабинете уже горел свет. Когда этот кошмар останется позади, мы при любом исходе должны уговорить его пожить несколько дней в замке Малджелри и хорошенько насладиться заслуженным отдыхом.

– Хорошая мысль, – похвалил Гарри и плюхнулся в ближайшее кресло, но через секунду вскочил, когда в комнату вошел лорд Харви.

– Пора завтракать, ребята. Глупо идти на эшафот с пустым желудком.

Несмотря на совет лорда Харви, все трое ели вяло и мало, размышляя о предстоящем дне. Лорд Харви произнес на пробу несколько ключевых фраз, а Гарри и Джайлз нанесли последние штрихи, что-то добавив, а что-то изъяв.

– Хотел бы я рассказать их светлостям о вашем неоценимом вкладе, – молвил старик, вписав пару фраз в свою речь. – Ладно, парни, пора примкнуть штыки – и в атаку.

Оба нервничали.

– Надеюсь, вы поможете мне, – произнесла Эмма, не в силах взглянуть ему в глаза.

– С радостью, если это в моих возможностях, – ответил он.

Эмма подняла взгляд на собеседника, который, хотя и был гладко выбрит, а туфли его сверкали, надел рубашку с истертым воротничком, а брюки поношенного костюма пузырились на коленях.

– Когда умер мой отец, – Эмма не смогла выговорить «был убит», – полиция нашла в его кабинете маленькую девочку. Вам не известна ее судьба?

– Нет, – покачал головой мужчина. – Но поскольку полиции не удалось связаться с ее ближайшими родственниками, их не нашли, ее должны были отдать в церковный приют для сирот.

– А вы не знаете в какой?

– Нет, но я могу навести справки, если…

– Сколько вам задолжал мой отец?

– Тридцать семь фунтов и одиннадцать шиллингов, – ответил частный детектив, достав из внутреннего кармана пачку счетов.

Эмма махнула рукой, раскрыла сумочку и достала две хрустящие пятифунтовые банкноты.

– Остальное – при следующей встрече.

– Благодарю, мисс Баррингтон, – сказал Митчелл и встал, полагая, что беседа окончена. – Как только появятся новости, я сразу дам вам знать.

– Еще один вопрос, – добавила Эмма, поднимая на него глаза. – Вы знаете, как ее зовут?

– Джессика Смит, – ответил детектив.

– Почему Смит?

– Так нарекают ребенка, от которого все отказались.

Лорд Харви заперся в своем кабинете на третьем этаже башни Куинс-Тауэр на все оставшееся утро. Он не присоединился к Гарри, Джайлзу и Эмме за ланчем и заказал себе сэндвич да виски покрепче, снова и снова перечитывая свою речь.

Джайлз и Гарри устроились на зеленых скамьях в центральном вестибюле палаты общин и раскованно болтали в ожидании Эммы. Гарри надеялся, что у всех проходящих мимо – пэров, членов палаты общин и прессы – не останется сомнений в том, что они закадычные друзья.

Гарри то и дело смотрел на часы, зная, что их обоих разместят на гостевой галерее палаты лордов до двух часов, когда лорд-канцлер усядется на свою подушку.[38]

Гарри позволил себе улыбку при виде Эммы, ворвавшейся в центральный вестибюль за минуту до часа дня. Джайлз помахал сестре рукой, и оба молодых человека встали ее поприветствовать.

– Где ты была? – нетерпеливо спросил Гарри, не успев поцеловать.

– Расскажу за ланчем, – пообещала Эмма, взяв обоих под руки. – Но сначала хочу услышать от вас самые последние новости.

– Победитель пока не определен, так что, похоже, будет выработано согласованное решение, – сказал Джайлз, ведя своих гостей в обеденный зал. – Но скоро мы узнаем наши судьбы, – добавил он с болью.

Палата лордов заполнилась задолго до того, как Биг-Бен ударил дважды, и к прибытию лорда-канцлера Великобритании на скамьях не осталось ни единого свободного места. Иные парламентарии даже томились у барьера.[39] Лорд Харви посмотрел на противоположную сторону палаты, выискивая Реджа Престона, и тот осклабился, как лев при виде завтрака.

Их светлости дружно встали, когда лорд-канцлер занял свою подушку. Он поклонился собравшимся, и все ответили тем же, после чего уселись на места.

Лорд-канцлер раскрыл красную кожаную папку, тисненную золотом.

– Милорды, мы собрались вынести решение в отношении того, вправе ли мистер Джайлз Баррингтон или мистер Гарри Клифтон унаследовать титул, имущество и атрибуты умершего сэра Хьюго Баррингтона, баронета, защитника мира.