Читаем без скачивания Судьбы человеческие - Фэй Уэлдон

Клиффорд увиделся за чаем с сэром Лэрри Пэттом, проживающем теперь в атмосфере восточной роскоши в Олбени. Да, невозмутимо подтвердил сэр Пэтт, он продал свою долю Энджи. А почему бы нет? Сэр Лэрри пил не чай, а виски, закусывая огуречными сандвичами. Его жена Ровена оставила сэра Лэрри год назад для мужчины вполовину моложе ее самой.

— Я сожалею, — сказал по этому поводу Клиффорд.

— Я сам был немало удивлен, — сказал сэр Лэрри. — Я думал, что Ровена будет довольна моей отставкой и разделит со мной мои последние дни, однако ошибался. Должен сознаться, что я, оказывается, совершенно не знал ее. А что вы думали о ней?

— Я плохо знал ее.

— Она была совсем не то, что изображала из себя! Она была чрезмерно разговорчива, я помню, перед своим исчезновением.

Только тогда Клиффорду стало понятным, отчего сэр Лэрри за его спиной продал свою часть Леонардос именно Энджи: чтобы сделать жизнь возможно более черной для него, Клиффорда, который провел много жизнерадостных часов в постели с леди Ровеной.

Клиффорд обменялся с сэром Лэрри улыбками и рукопожатиями, допил свой чай и ушел. Выходя, он пропустил в двери полную белокурую женщину с покупками в руках, в ярко-красном пальто с медными пуговицами, которая поздоровалась с ним, ничуть не смущаясь, с акцентом иммигрантов Ист-Энда; затем кратко поцеловала сэра Лэрри в лицо старого херувима — и прошла в спальню. Сэр Лэрри просиял.

Клиффорд подумал, что для сэра Лэрри все устроилось как нельзя лучше: Ровена была заклеймена общественным мнением, а сэр Лэрри оказался «в барышах», причем почти случайно. Достаточно знакомая брачная игра-замена, когда развод либо невозможен, либо затруднителен из-за огласки.

Клиффорд почувствовал, что его использовали в чужой игре. И вместо вины он ощутил страшнейшее раздражение.

Следующим этапом Клиффорд проверил — и удостоверился, что Сильвестр Штайнберг действительно живет с Энджи. У него остался телефон Гарри, школьного товарища Сильвестра.

— Сильвестр любит живопись более, чем кого-либо на этом свете, — грустно и мягко говорил Гарри; но, возможно, он просто был грустный и мягкий человек. Искусство может зажечь его, но не женщина. А Энджи — она просто вовлечена в дела искусства. Если бы у какого-нибудь насекомого на стенах висели творения Энди Уорхола, то Сильвестр любил бы это насекомое.

Именно этого последнего Клиффорд И опасался: хотя Энджи жила с Сильвестром, ни эмоционального, ни сексуального удовлетворения, похоже, она с ним не находила, и поэтому была небезопасна — а он уязвим.

Итак, Клиффорд поехал к себе, в дом на Орм-сквер, который в годы своего отсутствия сдавал супружеской паре, сберегшей это превосходное вложение его денег от посягателей и сырости; сел в кресло и недоумевал, что же делать со своим пустым вечером. Ему бы хотелось пойти в ресторан с какой-нибудь очаровательной, милой дамой, произвести на нее впечатление своим шармом и своей красотой, а назавтра утром быть во всеоружии перед Энджи: дать ей понять еще более, чем всегда, что она должна принять его независимость — или прекратить отношения. Он-то знал, что это — лучший способ вести дела с женщинами, будь то дела любовные или бизнес. И чем свободнее и увереннее ведешь себя, тем лучше. Женщины любят уверенность и чувство самоценности.

Клиффорд начал листать свою записную книжку, но остался неудовлетворен: ни одной подходящей кандидатуры. Номер телефона Хелен он нашел в ежедневнике. Каждый год он аккуратно переписывал его заново в новый ежедневник. Он держал этот телефон на «скандальных» страницах после происшествия с Салли Аньес Сен-Сир. Себя он уверял в том, что Хелен не заслуживает лучшей доли. Он пережил из-за нее публичное унижение — так пусть и она испытает его. Это Хелен из-за своей несговорчивости явилась причиной смерти его единственного ребенка, Нелл.

Бедная маленькая Нелл, с голубыми глазами, полными доверия, с ее ярким умом. Хотя он уже не мог отрицать, что и он, возможно, частично, явился причиной гибели дочери. Да. Только он ответственен за это. Он не желал быть в одной лодке в сэром Лэрри Пэттом в моральном отношении.

Клиффорд долее не мог отрицать, что Хелен любила своего ребенка — и не желала использовать ее только как средство унизить его.

Он решительно снял трубку. Он набрал номер. Хелен ответила сразу же; ее голос был таким же, мягким, мелодичным.

— Алло?

— Это Клиффорд. Я хотел спросить тебя: не согласишься ли пообедать со мной сегодня вечером?

Наступила пауза. Именно в это время Хелен обернулась и спросила у Артура Хокни, соглашаться ли ей. Клиффорд этого, конечно, знать не мог.

— С удовольствием, — ответила Хелен.

Просто так случилось!

Вам, читатель, также, вероятно, знакомо, как могут случаться вновь и вновь невероятные совпадения. Допустим, дни рождения: у вашей сестры и вашей невестки вдруг совпадают дни рождения; допустим, места, где мы проживаем или родились: вдруг оказывается, что жена вашего начальника родилась в том самом доме, где ныне живете вы. Или, встретившись чисто случайно на улице с давно потерянным другом, вы приходите домой — и обнаруживаете в почтовом ящике письмо как раз от него.

У писателей есть общепринятые правила: в их числе — не использовать подобные совпадения для своего вымысла, однако я надеюсь, что вы, читатель, простите мне отступление от этого правила.

Итак, в тот самый момент, когда Клиффорд снял трубку и набрал номер Хелен, она разговаривала с Артуром Хокни, которого увидела впервые за несколько лет; хотя, если уж событие должно произойти, то оно произойдет. Моя история приближается к реальным событиям очень близко, именно поэтому она иногда может казаться неправдоподобной. Спросите непредвзято самого себя, читатель; разве временами жизнь не бывает менее правдоподобной, чем выдумка? Разве те заголовки газет, что встречают вас каждый новый день, не говорят о самых экстраординарных и невероятных событиях? Разве в вашей жизни не бывало так, что годами не случалось абсолютно ничего, а затем вдруг возьмет да и произойдет все подряд, ужасное, невероятное и удивительное? Во всяком случае, именно так все и происходит в моей жизни, а я не думаю, что жизнь писателей сильно отличается от жизни читателей.

Ну, так вперед! Что это был за вечер! Представьте себе атмосферу дома Хелен: она уложила четырехлетнего Эдварда в кровать, и теперь могла бы, наконец, уделить Артуру внимание. Он позвонил ей накануне из аэропорта Хитроу: она настояла, чтобы он приехал. Саймон был в Токио, на подписании важного соглашения; естественно, и Салли Аньес Сен-Сир там же. На Хелен было очень простое шелковое кремовое платье; она уселась в светло-зеленое кресло и посмотрела так нежно и так мило на Артура. А Артур понял, какое великое искушение ему придется перебороть, и почувствовал себя почти как преступник, за которыми он сам и охотился по роду службы. Примерно так чувствует себя отравитель перед тем, как всыпать в питье яд, а отравленным на этот случай представлялся ему Саймон Корнбрук. Во всяком случае, Артур не сомневался, что с Саймоном Хелен несчастна.