Читаем без скачивания Золотая планета - Сергей Кусков

— Да, сеньора.

И вновь мягкий зеленый свет.

— Я думаю, — обернулась она к членам трибунала в одну и в другую сторону, — все понятно. Мотив ясен, принадлежность каждого фигуранта к попытке противоправного деяния установлена, последовательность событий определена. У кого какие вопросы к мальчику?

— Вы забыли добавить, — невежливо влез я в их разговор, — «осталось установить ВСЕХ виновных», сеньора.

Она непонимающе сдвинула брови.

— Поясни?

— Я говорю, вы забыли добавить, «осталось установить ВСЕХ виновных, а не только сидящих на скамье», — кивнул я на вмиг ожившую, но пока вяло, «сорок четверку».

— Мне кажется, ВСЕ виновные установлены, — еще больше нахмурилась она. — Или ты утаил что-то в своих показаниях?

— Никак нет, не утаивал, сеньора. — Я отрицательно покачал головой. — Просто против оставшихся виновников дать их еще не успел, ибо об этом никто не спрашивал.

— И кто же эти оставшиеся? — с иронией усмехнулась она.

— Сеньоры Сирена Морган, Елена Гарсия и Мишель Тьерри. Я обвиняю их в причастности к этому делу. А именно, в манипулировании подсудимыми с целью подстрекательства к нападению на меня. И считаю, эти дела нужно рассматривать только в контексте, для объективности происходящего, ибо кукловод виновен в свершенном куклой деянии не менее самой куклы.

Зал слева от меня взорвался. Потребовалось несколько минут, чтобы ропот стих и установилась приемлемая тишина. Только теперь я заметил довольную-довольную улыбку сеньоры главного дворцового стража, переглядывающейся с не менее довольно улыбающимся ее высочеством. Остальные «решающие» так же сияли в той или иной степени.

«Шимановский, подстава! — закричал внутренний голос. — Все они знали и рассчитали, эти сеньоры. Я имею в виду твое выступление. Все идет по ИХ плану, а не твоему.»

Но это я и так уже понял. Причем, отыгрывать назад поздно, слово сказано, его не воротишь. Что ж, наступать — так с музыкой, раз более ничего не осталось!

Подбодрив сам себя, я вдруг успокоился. Что ж, запланировать можно выступление, но не его итог. Сейчас начнется самое интересное — бодалово с офицерами-«решающими», и, кажется, я даже рад такому развитию событий. По крайней мере, высказаться мне дадут, не перебьют.

— Ну, хорошо, — улыбнулась сеньора министр, тоже бывшая в курсе предстоящего действа. Видно, ждала от меня выходки, но не до конца была уверена, что я это сделаю. — Раз так — аргументируй. Мы внимательно выслушаем тебя и решим, вымысел это или все же приобщать показания к делу.

Вот и отлично, давно бы так.

— Все началось, когда наказующие, присутствовавшие в момент нашей стычки с Алессандрой Перес, не вмешались, — прокашлялся и начал я новый виток шоу. — На них спустили собак за некомпетентность, но поверьте, сеньора, я в этом заведении достаточно долго, чтобы понимать, некомпетентность тут не при чем. Некомпетентных здесь не держат. Из этого следует вывод, что они должны были дать нам сцепиться.

— Как показала практика, это было только начало, — продолжил я, входя во вкус. — Нас стравливали специально, делая все таким образом, чтобы…

Дальнейшую речь пересказывать нет смысла, я все изложил ранее. В переговорах с «сорок четвертыми», в предложениях, переданных Камиллой, и многих других речах. Я говорил так, что сам бы заслушался — соловьи настолько складно и уверенно не поют. Чувствовал себя Цицероном двадцать пятого века, не меньше. Ввиду груза ответственности, красноречие из меня выходило такой волной, что сметало все на своем пути, будто цунами. Так я не говорил даже на памятном совете хранителей, ибо там речь шла всего лишь о моей жизни, здесь же — о жизнях других людей. Я ДОЛЖЕН был защитить их, и делал для этого все возможное.

— …Подчеркиваю, при грамотной работе с психологами всего произошедшего можно было избежать. Однако названные мною сеньорины не захотели идти по этому пути, что только подтверждает мои выводы, — подвел я итог своей речи. — Таким образом, сеньорины заседающие, я утверждаю, что необходимо назначить дополнительное расследование, дабы проверить и подтвердить эти факты. Причем проводить его должны лица, не скомпрометировавшие себя в этой афере, но обладающие достаточным весом среди офицеров. — При этих словах сеньора Сервантес закашлялась. — После чего рассмотреть дело заново, и, либо наказать ВСЕХ виновных, либо проявить снисхождение, но так же ко ВСЕМ виновным. У меня все, спасибо. — Я вежливо поклонился.

Когда закончил, в зале стояла гробовая тишина. Молчали и члены высокого трибунала. Я уже начал чувствовать вкус победы, когда сеньора Морган, до этого внимательно и даже равнодушно слушавшая, захлопала в ладоши, одним этим испортив мне эффект от речи.

— Браво, Чико! Браво! Можно я буду называть тебя так? Чико? Малыш? Не возражаешь?

Я сглотнул ком.

— Ты прав, вас, действительно, стравливали, — усмехнулась она. — И информацию им, действительно, умело подбрасывали, манипулируя их взводом. И решили этим, частично, конечно, давнюю проблему дисциплины среди хранителей. Но ты не учитываешь одной маленькой, но важной детали, Чико. Я бы сказала, фатальной для своих аргументов. Мы не натравливали ТЕБЯ на них. Мы натравливали ИХ на тебя. ТЫ был мишенью противостояния, и целью было не обличение и наказание ослушников, а дрессировка тебя самого, проверка на вшивость в рамках программы тестирования королевы. Для определения, годен ли ты для задач, которые она собирается на тебя возложить.

Если бы в зале, в этом подземелье, прозвучал гром, я был бы менее удивлен. Стоял, открыв рот, пытаясь осмыслить, что она сказала, а заодно переосмыслить всю стратегию своего нападения. Зал так же молчал, огорошенный — если бы там в тот момент упала иголка, все бы услышали звук ее падения.

— Они не объект воздействия, Хуан, — спокойно продолжила сеньора Морган, — а средство. Специально отобранное средство, списанные личности, не прошедшие тесты, но по своим физическим параметрам стоящие целого батальона. Против тебя и твоей уникальной способности гасить конфликты и решать нерешаемые задачи.

— Конечно, изначальный план был совершенно не таким, — продолжила она, подавшись вперед. — Результатом того, что вам дали сцепиться, должно было стать либо то, что они скрутили бы тебя в бараний рог, либо, что ты должен был победить, вызвав их на такую конфронтацию, аналогов которой в истории корпуса до сего момента не было. В итоге ты либо сдался бы, сложив лапки кверху, вернувшись на «гражданку», либо сумел решить проблему, договорившись с ними и проявив себя.