Читаем без скачивания Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Мор ждал в течение нескольких минут, пока Ульцхаймер бормотал себе под нос, иногда выцарапывая несколько слов на металлических листах.

— Иди сюда, — в конце концов позвал Ульцхаймер.

Мор по ступенькам лестницы спустился на платформу. Аура от присутствия Великого Магистра была такова, что Мору даже не было нужды вспоминать о правилах этикета для молодых волшебников, чтобы опуститься перед ним на колени. Ульцхаймер был стар, но казалось, что старость делала его лишь сильнее и величественнее. Его белоснежная борода была длиной до пояса, на кончиках его искусно завитых усов блестело серебряное пламя. Его одеяния были чёрными, словно вулканическая порода, и пронизанными красными прожилками, словно потоки лавы, пробивающие себе путь по поверхности. На его пальцах блестели тяжёлые медные кольца, а с обсидиановых звеньев цепи свисали крупные рубины. Его длинный посох из окаменевшего и обожжённого дерева упёрся в лестницу.

Ульцхаймер проигнорировал поклон Мора.

— Что ты видишь? — спросил он, указывая на огонь.

Мор посмотрел через край.

— Горы, реки, — сказал он. — Око, плачущее. Скачущий табун лошадей, — он посмотрел на Великого Магистра. — Будущее?

— Правильный ответ, — ответил Ульцхаймер, — это всё. Пламя Акши течёт через всё. Энергия, которая оживляет. Это — сама жизнь. Так можно создавать и разрушать одновременно. Всё в пламени, постигающий. Только тогда, когда ты сможешь увидеть это, ты сможешь возвыситься и принять мантию магистра.

— Великий магистр, — сказал Мор. — Мои исследования принесли свои плоды. Я прошу позволения продолжить их.

— Я вижу, — сказал Ульцхаймер. — Рассказывай.

— Экспедиция обнаружила останки экспедиции тайного волшебника по имени Сигтаал Белорукий, — начал Мор. — Я ещё не закончил перевод, так как он зашифровал свои записи. Но он явно владел магией Огня, причём так, как не мог ни один человек до создания Колледжей магии.

— Значит, всё правильно, и пути магии изучались и ранее, и более тщательно, чем мы предполагали.

— Он искал некую великую тайну, — продолжил Мор. — Я пока не знаю, что именно он искал и обнаружил ли это, но его умения управляться с Акши были поистине грозными. — Мор протянул магистру дневник вместе с клиновидным конспектом, в котором записал свой перевод. Ульцхаймер быстро проглядел оба, голубоватое пламя облизывало кончики его пальцев.

— У тебя есть моё позволение, — сказал Ульцхаймер, — продолжай. Но ты должен гарантировать, что результаты будут переданы лично мне, а не кому-либо ещё в Колледже. Ибо есть магистры, которые, как не стыдно мне в этом признаться, могли бы присвоить результаты твоих исследований и использовать их для собственного продвижения, не преследуя при этом цель более глубокого понимания магии.

— Я понимаю, — ответил Мор. — Я не буду притворяться, что понимаю политику нашего ордена, ибо не поднялся ещё столь высоко. Но я знаю, что некоторые вопросы являются более… сложными, чем мы говорим неофитам.

— Возможно, это станет первыми шагами на пути к достижению истинной мудрости, — сказал Ульцхаймер. — Ты узнаешь многое, Мор, если будешь держать свои глаза и уши открытыми, и всегда осторожно относиться к намерениям тех, кто тебя окружает. Твои усилия позволят тебе возвыситься, словно пепел на ветру Акши, младший осмыслитель, если ты будешь продолжать проявлять как проницательность, так и целеустремлённость.

— Тогда я вернусь к своим исследованиям. Я надеюсь принести вам свои выводы в самое ближайшее время. Я чувствую, что в записях Сигтаала скрывается нечто большее, чем они уже сказали мне.

— Как и я, — произнёс Ульхаймер, указав вниз на кипящее пламя. — Я могу читать в огне. Там стоишь ты, облачённый в одеяния Великого Магистра под рубиновой короной Теклиса. Пламя видит. Это лишь один из вариантов, но это тот вариант, в котором ветра нашей магии текут наиболее охотно. Наш магический путь покровительствует тебе, Мор.

— Тогда позвольте мне откланяться. Я надеюсь увидеться с вами в ближайшее время, если вам будет угодно.

— Ступай. И омой душу в пламени.

Мор снова поклонился и, пока он поднимался по лестнице, ведущей к выходу из обсерватории, Ульцхаймер всё ещё стоял, глядя в пророческий огонь, в его немигающих глазах отражались оранжевые искры воли Акши.

Это не было Сигтаалом, то, что стояло перед Кхолеком Пожирателем гор, отцом драконоогров. Сигтаал был человеком, а ни один человек не может смотреть на ужасающую неправильность, огромные размеры и безграничный ужас этого монстра, не превратившись при этом в комок ужаса и безумия. Это был Малофекс, тот, кто стоял на его земле, кто видел кульминацию пути длиною в жизнь в скалистом лице безграничности Кхолека. Малофекс, что был духом из эфира, магическое эхом, звучавшим в ушах человека, заполучившим его тело для Тёмных Богов.

— Поведай мне, — сказал Малофекс, — правду о мире. Прежде, чем она была извращена лжецами. Прежде, чем она была забыта.

— ИБО Я СТАР, — сказал Кхолек.

— Старше этих гор, — вторил ему Малофекс.

— ИБО Я МОГУЧ.

— Так же могуч, как бури в небесах над нами.

— ИБО Я УЖАСАЮЩ.

— Так же ужасающ, как и ночная тьма.

Кхолек наклонился к Малофексу, красные шары его глаз уставились на человека. По сравнению с драконоогром, Малофекс был словно насекомое.

— И ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ? — спросил он голосом, подобным сходу лавины.

— Я ходил по путям магии, так как смог понять, что в этом мире есть и нечто выше базовых вещей — земли и плоти, — сказал Малофекс. — Я — тот, кто открыл Костяные Врата Морра. В землях по ту сторону я узнал о Боге Гор. Я испил из озёр Бездорожного Леса и увидел мир, что был перед человеком, и первую цивилизацию сынов, рождённых от скалы. А в библиотеке Порфировой гробницы я прочёл имя их прародителя, Кхолек Пожиратель солнца. Я искал его — и вот, я стою перед ним. И я прошу, расскажи мне! Поведай мне, что мир знал, когда был молод, и что было забыто!

— АХ, — сказал Кхолек, — ИТАК Я, КТО ЕСМЬ БОГ, ДЛЯ ТЕБЯ НЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ КАРАКУЛИ СУМАСШЕДШЕГО. ТЫ ПОЧИТАЕШЬ КХОЛЕКА, ПОЖРАВШЕГО СОЛНЦЕ, НЕ БОЛЕЕ, ЧЕМ ПОЛУЛОЖЬ СВОЕЙ РАСЫ, ЧЕМ БРЕД СВОИХ СОБСТВЕННЫХ МЕЧТАНИЙ!

— Нет! — воскликнул Малофекс. — Я посвятил свою жизнь поискам вас! Как человек может почтить что-то больше?

— ВОТ ИМЕННО, — прогрохотал Кхолек. и если каменноподобное лицо могло складываться в глумливую гримасу, то именно такое выражение оно и приняло в сей миг. — ЧЕЛОВЕК. ЧТО ЕСТЬ ЧЕЛОВЕК? ПЕСЧИНКА ИЗ КРОВИ И КОСТЕЙ! Я СЛЫШАЛ ШУМ ВАШИХ ГОРОДОВ, КОГДА ОНИ РАЗРОСЛИСЬ, СЛОВНО ПЛЕСЕНЬ. ЗВУК ГАЛДЯЩЕГО ПТИЧЬЕГО ГНЕЗДА! ЗВУК ЛАЮЩИХ ДИКИХ СОБАК! ИСТОРИЯ ВАШЕГО РОДА, КАК И ВСЕХ МЯГКОКОЖИХ НАСЕКОМЫХ, ЧТО БЫЛИ РАНЕЕ, ЯВЛЯЕТСЯ НЕ БОЛЕЕ ЧЕМ ИСТОРИЕЙ ЗУДЯЩЕГО ПАРАЗИТА НА ТЕЛЕ ЗЕМЛИ.