Читаем без скачивания На развалинах третьего рейха, или маятник войны - Георгий Литвин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Почти уверен, что современный читатель, прочитав эти, мягко говоря, незамысловатые анекдоты, пожмет плечами: и это листовки, мощное идеологическое оружие? И чтобы сбросить такое на вражеские окопы, летчик должен был рисковать жизнью? Какая глупость!
Если читатель подумает так, как я предполагаю, то, значит, он не очень разбирается в пропаганде и считает, что пропаганда — это что-то вроде намертво приросших к стенам и крышам плакатов: «Слава КПСС!», «Слава советскому народу!». Такие с наших самолетов сбрасывали в первые дни войны. На них было крупно напечатано: «Стой! Тут социалистическое государство!» или «Сдавайся в плен!». В плен нашим отступающим войскам сдаваться немцы тогда не торопились, а что захватывают социалистическое государство, знали и сами. А вообще-то пропаганда начинает хорошо действовать, когда человека заставили задуматься другими средствами. Но и тогда лобовая пропаганда не очень-то эффективна.
Через полгода после начала войны немцы впервые за долгие годы потерпели крупное поражение, да и советские пропагандисты спохватились и к сочинению текстов листовок начали привлекать немцев-интернационалистов (о чем я, естественно, узнал гораздо позже). И те предложили методы пропаганды наиболее в той обстановке действенные: потихоньку, используя национальные особенности, говоря на языке, понятном массе, расшатывать хотя бы веру в непогрешимость собственных начальников… Не зря спецслужбы всех стран большое внимание в ходе «холодной войны» отдавали сочинению и распространению анекдотов. Не зря говорится: «Смех убивает». В том числе и в прямом смысле…
А вот мнение ученого и издателя — специалиста по вопросам пропаганды в войсках противника основных стран — участниц Второй мировой войны доктора Клауса Кирхнера, живущего в немецком городе Эрлангене: «В последних прошедших войнах большую роль играло пропагандистское влияние на противника. Правительства воюющих стран создавали специальные пропагандистские органы с целью обработки войск и населения противника в желательном направлении. В конечном итоге речь шла об ослаблении противника при помощи постановки вопросов о целях войны и других методов подрыва боевого духа. Политическая система, основанная В. И. Лениным, тоже вела «агитацию и пропаганду» как внутри страны, так и вне ее, с целью обеспечения победы коммунизма.
В период войны между Германией и СССР (1941–1945 гг.) особенно интенсивно велась пропаганда в войсках Германии и ее союзников. Большую роль играли листовки, издаваемые Главным политическим управлением Красной Армии, политуправлениями фронтов и армий. Правда, когда Красная Армия отступала и несла большие потери, влияние этой пропаганды было незначительным, но постепенно качество листовок улучшалось, и тем самым влияние на солдат вермахта и население Германии усиливалось. К концу войны советская пропаганда стала весьма действенной…»
А жизнь в Германии между тем шла своим чередом: люди работали, любили, рожали детей и боролись за светлое будущее — социалистическое или капиталистическое, кто как его понимал. Расклеивались листовки, вывешивались плакаты…
Продолжалась война за умы, в которой, увы, тоже бывает немало жертв… Может быть, не сразу и не в том месте, в котором раздаются пропагандистские залпы, но, если, по незнанию законов человеческого развития, большому самомнению или, что самое страшное, хладнокровно, просто в борьбе за деньги или власть, неосторожные слова произнесены, они обязательно когда-то проливаются кровью. Где-то, чьей-то… Редко это бывает кровь того, кто эти слова произнес, ибо связь между словами и результатом их воздействия не так очевидна, особенно если это действо произошло через много лет после возникновения причины.
К счастью, идеологическая борьба, по крайней мере на моих глазах, в послевоенной Германии велась без излишнего нагнетания страстей, и, может быть, именно это помогло Германии в конце концов обрести единство. Сепаратизм не был поддержан народом, и Германия не развалилась на множество кусков, не вернулась в «феодальное» состояние. А ведь если искать хорошо, то между немцами юга Германии и севера можно найти отличий уж никак не меньше, чем, например, между русскими и украинцами…
Между русскими и украинцами какие-то «умные» люди различие нашли и квалифицированно углубили. Что из этого получилось, ныне известно. Впрочем, разделять всегда легче. Кровь на земле льется веками, и нужно лишь выборочно подобрать соответствующие события, высказывания уважаемых предков, поручить журналистам и писателям произвести «оживляж» фактов, и… И горячая новая кровь прольется. Ничто так не разделяет людей, как свежая кровь. Нужно ее только во время пустить.
Тогда Германию удалось спасти. Уж очень страшной была только что закончившаяся война, и каждый, кто делал что-то для того, чтобы война вновь вернулась на Землю, был вынужден таиться, ибо люди тогда не простили бы ему явного пособничества войне.
Но время идет, и вновь то тут, то там вспыхивают пожары больших и малых войн, гибнут десятки, сотни тысяч людей, а Земля все так же вертится, в большинстве ее районов все идет так же, как всегда, и люди, даже наблюдая по телевизору «натуралистические подробности» войны, тут же забывают о том, что кто-то где-то в эту минуту убивает их «братьев по разуму».
Гибнут люди. Где-то далеко гибнут чужие люди. Их, конечно, жалко, и было бы неплохо, если бы они остались живы, но что мы можем сделать? И потом, нам некогда: вы же знаете, сколько усилий нужно приложить, чтобы выжить в этом мире…
Сколько миллионов человек должно погибнуть, чтобы люди поняли, что война опасна и для них?
Вторая мировая война «достала» практически каждую семью. И только тогда планета задумалась. К сожалению, не надолго…
Пожалуй, тогда я, при всей своей, большей, чем у других, информированности, все-таки не понимал, что началась новая война — холодная и эти события — ее первые бои. Жаль, что командование нашей страны в этой войне, как и в начале Великой Отечественной, оказалось не на высоте. Но если в чисто военной области мы смогли сравнительно быстро перестроиться и научились воевать, то в области идеологии до последнего времени господствовали грубые приемы, подобные тем постановлениям, которые я уже упоминал.
А удар по России был нанесен страшный, вполне соизмеримый с ударом, нанесенным в июне 1941 года. Просто он был растянут по времени, более замаскирован, и потому до самого последнего времени ощущали его только самые мудрые. Но кто и когда слушает мудрых? Только значительно позже, когда я был уже переведен на службу в разведку, мой начальник рассказал мне доверительно о подоплеке событий 1946-го и последующих годов. Он был хорошо информирован, так как вращался в правительственных кругах: во время войны выполнял личные задания Н. А. Булганина.
По этой версии, уже тогда правительственные круги США наметили разрушение нашего общества изнутри, ибо военным путем это сделать невозможно, что утверждал еще Клаузевиц. И дальше он мне своими словами рассказал о высказываниях Аллена Даллеса — шефа американской разведки еще со времен войны. Сталин знал об этом, и его помощники по этой части, как могли, начали «контрнаступление»: начали проводить кампанию по чистке «гнилых интеллигентов» — как он выражался, «пятой колонны в СССР».
Теперь, после разрушения СССР, американцы предали эти давние высказывания А. Даллеса гласности:
«Окончится война, все как-то утрясется, устроится. И мы бросим все, что имеем, все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание русских людей. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников и помощников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своим масштабам трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства мы постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино — все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ насилия, садизма, предательства — словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русском народу, — все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом. И лишь немногие, очень немногие будут догадываться, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать. Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением. Мы будем браться за людей с детских, юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на молодежь, станем разлагать, растлевать, развращать ее. Мы сделаем из молодых циников, пошляков, космополитов. Вот так мы это сделаем».
