Читаем без скачивания Истребитель скавенов - Уильям Кинг

По сообщению его шпионов, самка-производитель людей, называемая курфюрст, скоро будет давать бал-маскарад, пытаясь в бесполезных потугах отвлечь свой двор от неприятностей. Если дворец будет захвачен вместе со всеми аристократами, то человеческая армия Нульна останется без командования и станет лёгкой добычей для нападения скавенов. Будет ещё лучше, если спланировать набег так, чтобы обе атаки произошли одновременно. В ночь, когда скавены захватят дворец, город погибнет в крови и ужасе. А возможно, людей даже удастся принудить к сдаче, имея в когтях их главную самку.

Чем скорее это будет сделано, тем больше надежды на успех, но как минимум, для него это шанс выхватить победу из слюнявых челюстей поражения.

Однако прежде у него есть другая небольшая проблема. Ему придётся развеять окружающие его защитные заклинания, дабы он смог покинуть свои покои и начать отдавать приказы. С долгим страдательным вздохом Танкуоль приступил к колдовству, которое позволит ему выйти за пределы пентаграммы.

Феликс Ягер пнул из-под ног огромную жирную крысу, которая, пролетев по воздуху, приземлилась в середине кучи отбросов. Она перевернулась и сразу же начала пожирать окружающие её отбросы. Феликс наблюдал за этим с отвращением и отчаянием.

Крысы были повсюду, пожирая всё, что было съедобным и многое из того, что съедобным не являлось. Их были тысячи, возможно, миллионы. Временами улицы представляли собой ни что иное, как колышущееся море грызунов. Его наниматель Хайнц слышал рассказы о том, что их заставали за пожиранием младенцев в колыбелях, их добычей становились маленькие дети. Огромные стаи злобных существ наводнили улицы города, а кошки и собаки были слишком напуганы, чтобы их остановить.

Единственным утешением было то, что крысы оказались загадочно недолговечны. За несколько дней они выглядели постаревшими на месяцы. Но когда они умирали, крысиные трупы покрывали мостовую, как какой-то ужасный меховой ковер. Это было неестественно. В действительности, всё это отдавало скавенским колдовством, и Феликс раздумывал, нет ли тут какого-либо злого умысла.

«Похоже, город Нульн проклят», — думал Феликс. В воздухе воняло блевотиной и болезнью, тела людей сжигали на больших погребальных кострах на площади снаружи Садов Морра. Целые многоквартирные дома были заколочены и превращены в усыпальницы. Феликс содрогался, когда представлял себе разлагающиеся там трупы мёртвых. Однако ещё хуже были мысли о тех, кто был там заперт заживо — жертвах чумы, которым никто не желал помочь. Ходили страшные слухи о людях, которые излечились от чумы, чтобы умереть от голода. Были ещё более худшие истории о каннибализме и людях, питавшихся мясом трупов своих родных и друзей. Представлять себе это было ужасно. И заставляло Феликса думать о том, что Сигмар и Ульрик отвернулись от этого города.

Феликс услышал впереди громыхание колёс и звон колокола. Он шагнул в сторону, пропуская чумную повозку. Кучер был облачён во всё чёрное, его лицо скрывала маска черепа и огромный остроконечный капюшон. Позади повозки служитель Морра размахивал кадилом с фимиамом, предположительно защищающим его от чумы. Похоже, что сама Смерть в сопровождении своих слуг дозором объезжает обречённый город. Феликс мог видеть разлагающиеся трупы, высоко наваленные у заднего борта транспортного средства. Тела были обнажёнными, уже избавленными от ценностей своими родственниками или наглыми мародёрами. Тела обгладывали крысы. Феликс видел, как одна выдернула глаз и проглотила его целиком.

Чумные повозки постоянно ездили по городу, звонящие колокола предупреждали об их присутствии, призывая ещё сильных и здоровых избавиться от тел тех, кто таковым не являлся. Но даже чумные повозки не были в безопасности. Если они на минуту останавливались, на них залезали крысы, сражаясь друг с другом за куски мертвечины.

Желудок Феликса заурчал, и он потуже затянул ремень. Он надеялся, что остальные были более удачливы в добывании пропитания, чем он. Он не нашёл никакой еды, которая не была бы заражена крысиными экскрементами, и даже та продавалась в десять раз дороже обыкновенной цены. Некоторые граждане наживались на гибели своего огромного города. «Всегда находятся те, кто ищет выгоды даже в самой ужасной ситуации», — подумал он.

Феликс хотел, чтобы Готрек отказался от своего безумного желания оставаться в городе. Он уже сам практически решил уйти не попрощавшись, присоединившись к тем толпам бедняков и простолюдинов, которые хватали свои немногочисленные пожитки и отправлялись. Он не сделал этого по нескольким причинам. Первая и лучшая из них заключалась в том, что он не бросает своих друзей. Вторая — желание увидеть, чем всё это закончится. Он подозревал, что скоро зловещие события достигнут своей кульминации, и желал посмотреть, что же произойдёт.

Последняя причина была простой. Он слышал слухи, что местное дворянство поместило город в карантин, и лучники стреляют по всем, кто пытается покинуть город общедоступными путями. Множество барж, отплывших их доков за последние две недели, возвратились с сообщением об имперских военно-морских кораблях, топящих любое судно, пытающееся пройти по реке мимо них.

Возможно, небольшая группа под покровом ночи и может проскочить, но Феликс не хотел пробовать без Готрека. Неподконтрольные закону земли вокруг города в настоящее время могут быть ещё опаснее, пока все местные солдаты и дорожные патрульные обеспечивают карантин, а банды вооружённых людей грабят любых беженцев.

Закон и порядок уже рассыпался на части и внутри стен города. Ночные шайки грабителей бродят по улицам в поисках еды, присваивая себе то, что не охраняется вооружёнными людьми. Всего лишь две ночи назад толпа вломилась в городское зернохранилище, несмотря на присутствие нескольких сотен солдат. Сломав ворота, они всего лишь обнаружили, что оно пусто, заполнено только скелетами крыс, которые обожрались зерна и затем подохли.

Группа одичавших детей следила за ним голодными взорами. Один из них жарил на вертеле мёртвую крысу. При обычных обстоятельствах он из жалости бросил бы им монету, но за последние несколько дней он дважды чуть не был атакован такими шайками. Обескураженные, они сдали назад лишь тогда, когда он вынул свой меч и угрожающе помахал им в воздухе.

Феликс помнил слова графа Оствальда. Город, несомненно, в осаде, но это осада наиболее устрашающего вида. Здесь нет осадных башен. Нет никакого оружия, кроме голода и болезней. Здесь нет видимого врага, с которым можно сразиться. Врагом было отчаяние, и не существовало меча, которым его можно было бы победить.

Перед ним лежала «Слепая свинья». Снаружи вразвалку сидели несколько воинов-наёмников, которые разместились в таверне, потому что знали её владельца, и собрались в отряд для собственной безопасности. Феликс знал их всех, знали и они его, но всё же настороженно наблюдали, как он приближается. Они были крепкими парнями, которые решили как можно более комфортно дожидаться, пока их не настигнет чума, раз уж не могут оставить её позади. Курфюрст предложила двойную оплату тем, кто поможет сохранять порядок, поддерживая её гвардию и весьма поредевшую городскую стражу. Эти парни отрабатывали свою дополнительную плату.

— Какие-нибудь новости? — спросил один из них, крепкий богатырь-кислевит, известный как Большой Борис.

Феликс покачал головой.

— Какая-нибудь еда? — спросил другой, бретонец с кислой физиономией, которого все называли Голодным Стефаном.

Феликс снова покачал головой и прошёл мимо них в таверну. Хайнц сидел за столом у очага, согревая свои руки. Готрек сидел рядом, попивая из огромной кружки с элем.

— Похоже, что на ужин снова будет крысиный пирог, — произнёс Хайнц.

Феликс был не совсем уверен, шутит ли Хайнц.

— Малыш Феликс вернулся с пустыми руками.

— У вас, по крайней мере, есть пиво, — сказал Феликс.

— Если бы это был гномий эль, мы могли бы жить только им и ничем более, — сказал Готрек. — Множество кампаний я прошёл, не имея в брюхе ничего, кроме половины бочонка Багманского.

— К сожалению, это не Багманское, — сухо сказал Феликс.

С момента начала нехватки продовольствия гном постоянно предавался воспоминаниям, и самым раздражающим было про питательную силу гномьего эля.

— Видят всё больше скавенов, — сказал Хайнц. — Городская стража схлестнулась с ними прошлой ночью на Мидденплатц. Вроде бы, они тоже ищут продовольствие, как заявляет стража.

— Вероятнее всего, они хотят убедиться, что мы подыхаем с голоду, — кисло сказал Феликс.

— К чему бы ни шло, это случится уже скоро, — сказал Готрек. — Что-то такое в воздухе. Я это чую.

— Это пиво ты почуял, — заявил Феликс.

— Я слышал, графиня Эммануэль устраивает большой бал с причудливыми шмотками, — с ухмылкой произнёс Хайнц. — Возможно пригласят тебя.