Читаем без скачивания Солдат. Мертвый и живой - Александр Вячеславович Башибузук

— Стоять! Руки вверх!

Но один из немцев на ходу от пояса дал короткую очередь, и американец со стоном рухнул в снег.

— Сука... — Ваня его срезал, но второй шустро юркнул за дерево и открыл огонь, безошибочно определив позицию Ивана.

Ваня быстро перекатился, тоже дал несколько очередей, после чего перебежал поближе.

— Эй, Адриан...

— Узнал, тварь... — хохотнул Фелькерзам. — Но тебе это не поможет.

Судя по лязгу железа, он перезаряжался.

— Ты русский вроде? — Ваня тоже проверил сколько осталось патронов и про себя ругнулся, поняв, что в магазине осталось всего треть патронов.

— Я немец! — обиделся диверсант.

Хлопнул запал, в воздух взлетела граната, оставляя за собой прозрачную струйку дыма.

— Блядь... — Ваня метнулся в сторону и упал в ложбинку, выхватывая из-за пазухи свою «колотушку».

Сбоку оглушительно бабахнуло, вспухло серое облачко, омерзительно воняющее сгоревшим тротилом.

Ваня понял, что диверсант тоже сменил позицию и закинул в его сторону свою гранату, а после взрыва, сразу метнулся к нему.

— Дьявол! — разъяренно заорал Фелькерзам и пару раз выстрелил уже из пистолета.

— Что такое? — обеспокоенно поинтересовался Иван. — Автомат заклинило? Слушай, не вижу смысла друг друга убивать. Скажи, кто приказал и уходи. У меня гранат и патронов еще до черта. Ну...

И для убедительности дал две короткие очереди. Не попал, конечно, диверсант свое дело знал на отлично, но нервы пощекотал точно.

— Вам конец, сволочи... — рявкнул немец. — И тебе и твоему дружку Скорцени.

— Ревнуешь? — хохотнул Ваня. Собрался перебежать к диверсанту поближе, но тот парой выстрелов пресек на корню все намерения.

— Иди ты к черту, тварь!.. — зло выкрикнул Фелькерзам.

— Сам иди! — Ваня определил точно, за каким деревом он прячется, встал и держа автомат наизготовку, медленно пошел к немцу.

Тот попытался высунутся, но Ваня прицельно добил остатки патронов в магазине, все-таки зацепив диверсанта.

Тот застонал и свирепо выругался.

Штурмгевер полетел в снег, Иван достал пистолет.

— Сдавайся...

— Бамм! — Фелькерзам пальнул не глядя, на звук голоса, и тоже попал, по касательной зацепив левую руку Вани.

Пришлось снова спрятаться за елку, но уже всего в паре метров от немца.

— Поговорим? Скажешь кто — уходи, отпущу. Кто? Или ты решил сыграть свою игру?

— Твою мать... — немец вдруг выругался на чистом русском языке. Несколько раз щелкнул боек, но выстрелов не произошло.

— Я же говорю, ты русский... — Ваня тоже перешел на родной.

— Что? — ахнул Адриан. — Ты... ты тоже русский? — он охнул, сильно застонал и замолчал.

— Нет, китаец... — Иван подобрался и рывком метнулся к Фелькерзаму. — Руки! Руки, сказал!

Тот сидел с закрытыми глазами, обессиленно привалившись спиной к стволу дерева, все правое плечо было залито кровью, а рука висела плетью.

Иван вышиб пинком Люгер из левой и отошел на шаг, держа его на прицеле.

— Жив?

— Так ты русский шпион? — криво усмехнулся диверсант, не открывая глаз. — То-то Отто сильно поменялся. Проветрил ему мозги уже? Я подозревал, что с этим делом что-то нечисто. И твой такой быстрый взлет...

— Тебя надо быстро перевязать, иначе истечешь кровью.

— А зачем? — Адриан открыл глаза. — Уже не имеет смысла.

— Тогда говори, кто послал? Эта операция санкционирована самим Гиммлером. Кто осмелился?

— Гиммлером? — хрипло хохотнул диверсант. — Это тебе Отто сказал? Запомни, Скорцени сейчас играет свою игру. Вот и я решил... но... что-то пошло не так. Мало средств, не было времени для подготовки, все наспех, да и люди дерьмо. И ты... хорош... очень хорош...

— Так ты сам организовал? Зачем?

— Тебе не понять... — Фелькерзам слабо мотнул головой. — А ты знаешь... я до сих пор вижу сны на русском языке. Не хочет уходить из меня эта варварская страна. Знаешь, я люблю Россию. Но она сейчас больна, очень больна...

Ивана откровения диверсанта ничуть не тронули. Его интересовало совсем другое.

— Кто-то еще знает об нашей операции?

— Знает? А вот этого я тебе не скажу... — хрипло хохотнул Адриан.

— Ты же понимаешь, что я заставлю тебя говорить.

— Уже не успеешь... — Адриан вцепился зубами в рукав на левой руке и счастливо прохрипел: — Все...

Через мгновение из его рта пошла пена, лицо посинело, а руки и ноги стали мелко подергиваться.

Ваня не успел ему помешать, потому что сам едва оставался в сознании — сказывалась усталость и кровопотеря.

Когда Фелькерзам умер, он быстро обыскал его, но ничего кроме карты местности и наспех нарисованного на ней схематического плана операции не нашел. Как Адриан узнал о передаче и как попал в Швейцарию осталось неизвестным. Хотя, судя по экипировке, диверсанты просто перешли границу своим ходом.

Дальше он нашел МакМерфи. Американский резидент, к счастью, остался живым, ему пуля только пробила насквозь бедро, и он успел перетянуть ногу ремнем.

— Ты вернулся, сраный крауч... — разведчик счастливо улыбнулся. — Ну что? Кто это?

— Это мы скоро вместе с тобой выясним, — ушел от ответа Ваня. — Идти можешь? Нет? Дерьмо, никогда не думал, что буду таскать на спине сраного пиндоса.

— Пиндос? — удивился МакМерфи. — Что такое пиндос?

— От мексиканского слова пендехо, — коротко пояснил Иван. — То есть, говнюк.

— Сам ты пендехо, — обиделся американец.

Ваня не ответил, глянул на свои раны, понял, что обойдется без перевязки, взвалил резидента на спину и потащил к машинам.

Когда донес, груз уже успели переместить в уцелевший американский грузовик. Ему сильно побило пулями кабину и кузов, но он чудом остался на ходу. Туда же погрузили трупы. Иван с МакМерфи и остальными оставшимися в живых уехали на одном из Фордов.

Через километр их задержали швейцарская полиция с военными.

Дальше случился дикий скандал. Скорцени и американский резидент орали как резаные, запрещая досматривать машину и грозились консулами и прочими дипломатическими ужасами.

Но все-таки отстояли груз. Правда пришлось пообещать явиться завтра поутру в полицию для дачи показаний.

Ваню, Отто и Вилли пендосы доставили в отель, сами укатили, предварительно договорившись о следующей встрече.

Швейцарцы тут же приставили к отелю плотное оцепление, видимо решив изолировать сумасшедших фрицев, чтобы они не сбежали или не выкинули очередной коленце.