Читаем без скачивания Санаториум (сборник) - Людмила Петрушевская

ДАША. Ой, простите, не заметила, такой вкусный, прямо во рту тает. Вы прямо мастер!

МИЛА. Мастер полночи тесто делала. Любимый торт Вадима. Был.

ЛИНА. Ладно, половина в холодильнике его ожидает. (Поясняет Миле.) Это Даша, мы вместе учились в консерватории. (Даше.) Это Мила, моя подруга по мужу.

ДАША. Очень приятно. По мужу это как? (Подходит к окну, кричит.) Никол! Долго тебя ждать? Иди-ка, торт уже съели почти!

МИЛА (в пространство). Много лет вместе уже мы с ним.

ДАША. Как так?

ЛИНА. Работают вместе. А как ты с Николкой приехала? У него же школа еще?

ДАША. Решили вот проветриться. (В окно.) Что? Иди чаю хоть выпей! Зануда. (Лине.) Не хочет. Опять в какого-нибудь котенка влюбился. В прошлый раз он так хотел взять этого… Как его… Буську. Буська уже огромный, наверно.

ЛИНА (наливает в чашку чай). Буськи уже нет с нами. (Качает головой.)

ДАША. Нету? Ладно, все сдохнем. Не говори только ничего Николке.

МИЛА. Он не сдох, во-первых.

ЛИНА. А-а, целая история… Лучше не будем.

МИЛА (перебивает). Новые-то по-любому лучше котята.

ЛИНА. Буську жалко.

МИЛА (качает головой). Ты же знаешь, что Буську пристроил Вадим, в хорошие руки.

ЛИНА (машет рукой). Будем так думать. Дашка, а как дела твои? Мы вообще потеряли друг дружку… Я, конечно, сволочь, не звоню…

ДАША. И хорошо что сволочь. Мы звоним или приезжаем, когда нам совсем плохо.

ЛИНА. Что, уже?

Даша кивает.

Опять?

ДАША. Не опять, а снова.

ЛИНА. Понятно. Ну что же, мужчина он видный…

ДАША. Ты когда его видела? Он лысый, с пузом… Огурец беременный.

ЛИНА. Сейчас все мужчины такие.

МИЛА. Ну не скажи.

ДАША. Просто каждая баба, которую удалось затащить в койку, для него победа! Взял в плен? Ура!

ЛИНА. А ты точно знаешь? Пойдем пошепчемся.

Выходят в сад.

МИЛА (звонит). Ты как? Страшно по тебе соскучилась. А ты? (Слушает.) Да не бери ты трубу, смотри кто звонит и не бери. У тебя же практика сейчас начинается. Смотри успей, нам выезжать в восемь. (Слушает.) Это, знаешь, уже не наши проблемы. (Слушает.) Погоди. Я тебя хочу. Прямо сейчас. А ты? (Слушает.) Пусть едут в Министерство здравоохранения. Я снимаю с тебя пиджак, буду расстегивать на тебе пуговицы, одну за другой… Сидя у тебя на коленях… Верхняя пуговица… Средняя пуговица… Нижняя… Опускаюсь на пол… Тяну твою молнию, трогаю все твое… твои мои трещинки… Ты запускаешь руку ко мне… Да не подходи ты к этому телефону! Пусть со своими болезнями идут знаешь куда! Ты запускаешь руку, я прижимаюсь к тебе своей… Пришли уже? Кто да кто? А. Галина Ивановна, я ей звонила, Александрова сказала соскучилась, Дина Гаджикасимовна должна прийти, она уже уплатила за полгода… Ты не очень расходуй силы, они же вампиры, помни, пусть сами! Вещи собрал? Ты – вводишь – руку – в мою…

Входят ДАША и ЛИНА.

Пусть обращаются вон!

ДАША (махнув рукой). А вот куда девать предыдущих жен, они этим не заморачиваются.

ЛИНА. Предыдущие жены – проблема.

МИЛА. Стрелять надо их! Чтоб не мучились. (В трубку.) Это я не тебе. Ну я перезвоню. Иди, тебя ждут.

ДАША. Седой уже он. Полтинник разменял почти! О, как-то еду я в сидячем вагоне, по ту сторону впереди два мужичка уговорили бутылку, оба лысые, брюхастые, помятые, глазки заплывшие. Тут мимо прошла барышня в туалет, бедром вильнула, вся такая в порядке, волосы золотые, ресницы наклеенные, все дела. Тоже лет под пятьдесят. Возвращается, идет мимо этих двух кавалеров, опять кормой качнула, села. Один оглянулся, а рядом с барышней есть свободное место, харкнул, подобрал ширинку, пошел и там сел. Друг потом шею себе свернул, все смотрел назад и кусал губу. Причем я увидела и у тетки, и у мужиков обручальные кольца.

МИЛА. Нечего им завидовать. Приходите вот к нам на практики, тоже расслабитесь. У нас и до семидесяти ходят, как раз для вас. Секси! Тантра левой руки!

ДАША (Лине). Помнишь, какие мы с тобой были секси, (Миле) у нас была группа «Дольче вита», репертуар итальянской эстрады. Давай с тобой запишемся на конкурс «Талант!». А вдруг выиграем? Миллион ведь рублей!

Высвечивается пустое пространство. Лучи скрещиваются, вспыхивают струи фейерверка. Звучит музыка, аплодисменты. ВЕДУЩИЙ объявляет: «А сейчас на сцену выйдут две прекрасные женщины, Ангелина и Дарья. Когда-то они вместе учились в консерватории, потом их пути разошлись, но старая дружба не ржавеет, как и любовь! Встречаем – группа „Дольче вита“!

Ангелина и Дарья! Парный дуэт!»

Затем сцена возвращается в свое прежнее состояние.

А теперь ты торгуешь на рынке.

ЛИНА. Ну и что, деньги пригодились.

МИЛА. И это притом, что в полном распоряжении как бы пустая квартира! Которую можно было сдавать! И так, хочется сказать матом, просвистеть!

ДАША. У кого квартира?

ЛИНА. Да у меня. Квартира бывшая бабушкина. Но там жила моя подруга Юлька с сыном. Бездомная.

МИЛА. Ничего себе бездомная! У нее же много лет собственная есть комната! Но жила эта посторонняя Юля в чужой квартире как бы у нас и бесплатно!

ЛИНА. Да ладно, что там, у нее семь метров конура при кухне в коммуналке.

МИЛА. Не семь, а почто что восемь. Я проверяла по документам. Я занялась этой проблемой. Добилась переселения. Хотя, прямо скажем, напрасно бегала пятки била.

ЛИНА. Нет, не напрасно, спасибо тебе.

МИЛА. Разумеется, конечно, эта твоя якобы бездомная Юля предпочитала бесплатную и чужую отдельную квартиру. А Вадим наш в это же время буквально был без копейки! В институте-то у нас зарплаты урезали!

ЛИНА. Нет, Юля оплачивала все коммунальные услуги.

ДАША. Узнаю Лину. Вечно у нее кто-нибудь несчастненький живет, вечно она к кому-то в больницу ездит… И кошек брошенных, больных подбирает. Ну куда тебе семь штыков?

МИЛА (гордо). Скоро будет много. Я как бы работаю над этим (тычет кулаком в ладонь).

ДАША. Зачем? У моей подружки тридцать пять кошек, соседи в суд подали.

МИЛА. Да, в городе их держать нельзя, в квартире Вадима. Один запах чего стоит! Пух везде! Они так что тут.

ДАША. Во. И Лина ради кошек этих будет тут, колоть дрова… Топить печку… Носить воду из колодца!

ЛИНА. Ну, у нас водопровод тут летом! Прямо во дворе. Зимой я еще здесь не жила. И знаешь, я тренируюсь. Я холода уже не боюсь, каждый день утром в ледяной душ! Рабочие душ построили, в бак идет вода по шлангу.

ДАША. Ты с кошками зимой, с печкой и колодцем, а Вадим при ванной и уборной в городе.

МИЛА. Да! Это Вадим! Человек работает как… (Не может найти сравнение.)

ДАША. Как вол?

МИЛА. Как вол? Где вы видели того вола, который все только для и ради людей? Всего себя как бы отдает!

ДАША. Ну, нормальный вол… Всё людям, вон из хвоста даже суп варят.

МИЛА. Сейчас у него начинается практика с пенсионерками, такие требовательные, буквально строго ждут как бы оргазма, знают, то что они если заплатили, то все будет.

ДАША. О-ой…

ЛИНА. Ну у них никакой ведь в жизни радости, что они вообще видели, все одинокие, а тут ими занимаются, у них круг общения, ничего такого, у Вадима ведь открылся дар убеждения…

МИЛА. Вы тоже обе две не понимаете то что вам это нужно! У нас при фонде курс сексуальных практик собаки мордой вниз! Искусство интимных ласк спящих покоев! Все знают на районе то что у нас они найдут себя, ломятся к нам! Одинокие как вы! Путешествие в миры наслаждения.

ДАША. Этим вы и занимаетесь, я вижу.

МИЛА. Не только! Мы все, кто с Вадимом работает, не могли со стороны наблюдать эту несправедливость, что посторонние занимают нашу же чужую квартиру Лины! И фонд заработал!

ДАША. В каком смысле? Вы же это, ваш фонд… Курсы сексуальной собаки?

МИЛА. У нас также благотворительный фонд как бы!

ЛИНА. Милка взялась и подругу мою отселила. Конечно, Юльке с пацаном там в коммуналке сейчас тяжело…

МИЛА. Тяжело? Ей же созданы все обстоятельства. Они, к счастью, разнополые с ребенком. Он мужского пола. На это мы и упирали. Тут счастливый случай помог нашему фонду. Я туда в квартиру Юлии когда пошла изучать вопрос, а на лестнице у двери крышка гроба стоит. Ура! Я сразу сделала стойку! И я узнала то что там, у этой Юли, где она прописана в коммуналке, комната семь метров с лишним, там у них, слава богу, повесилась соседка, и освобождается площадь в пятнадцать метров! В центре Москвы! И на нее уже претендует еще одна такая же алкашка, то что она така больна, така больна. Пятидесяти пяти лет. Но у нее комната уже есть на нее, она одна на двенадцати метрах. А Юлия-то с сыном, их двое на площади семь метров сорок сантиметров квадратных, и мы на этом настояли, то что они разнополые! А у них одна комнатушка в этой же квартире! Где крышка гроба уже! Они достойны жить в разных комнатах!