Читаем без скачивания Одержимые - Константин Зубов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот сейчас и узнаем.
Я наклонился над покалеченным одержимым и, открыв зелье лечения, вылил часть содержимого на раны.
— Ух ты! — воскликнул подошедший Костя. — Я и не знал, что его так можно применять.
— Я тоже не знал, но вероятность была.
Раны одержимого быстро затягивались и теперь его легко можно было транспортировать.
— Пузырька хватит на двоих, а если экономить, то и на троих можно растянуть, — я довольно улыбнулся и встал. — Начинаем погрузку.
Даже с обрубленными конечностями одержимые вели себя активно: елозили, крутили головами, кусались, поэтому мы положили их только в два слоя, и то пришлось достаточно плотно их привязывать.
С «добровольцами» проблем не было, с соседних улиц регулярно прибегали или приползали новые. Дважды группы визитеров оказывались слишком большими, и нам приходилось снова отступать в банк.
— Будем надеяться, что по пути мы не встретим огромной толпы, — собирая добычу с тридцати только что убитых одержимых, сказал Костя.
— Как из района с многоэтажками выйдем, опасность этого снизится, — я вонзил копье в голову обращенного, над которым не было награды. — А пока, в случае чего, будем или в подъезды прятаться или в магазины, что на первых этажах.
— Пора двигать, — к нам подошел Колян. — Больше мы ничего с этой паршивой овцы не сострижем.
+++
Под землей ему нравилось. Здесь было относительно тепло и, самое главное, не дул ветер. А ветер он не любил даже в своей прошлой жизни.
Он мало что из нее помнил, разве что постоянный голод и чувство опасности, когда приходилось быстро убегать и прятаться в маленькие щели, иногда едва успевая избежать острых зубов.
Зато сейчас все изменилось — он стал большим и сильным. Теперь ему не приходится скрываться, а все те, кто совсем недавно гонялся за ним по темным туннелям, уже мертвы.
И он продолжает расти, особенно после того, как нашел это место. Через толщу земли на него будто льется свет, и он наполняет намного сильнее, чем еда... Хотя и она наполняет. Многие измененные вроде него тянулись сюда, чтобы напитаться светом. Теперь он напитался ими...
А еще там, сверху, у источника силы, много... существ. Он видел их раньше и всегда старался избегать. Древняя память подсказывала, что они были самыми опасными и не знали жалости... Так было раньше, а теперь они сбились в кучу у источника, дрожат, выделяя огромное облако страха, и тоже стараются стать сильными.
Но куда им до него! Он растет гораздо быстрее... Особенно сейчас. Совсем недавно в его теле снова что-то изменилось, и рост ускорился! Он уже едва помещается в узких туннелях, и приходится расти в ширину, но это тяжело...
Пора наверх! Там, у источника света, много — очень много вкусной еды!
Он зашевелился, и его лапы принялись разрывать бетонные перекрытия.
Земля под ногами тысяч людей, собравшихся у портала в Видном, задрожала.
+++
— Дальше полегче должно пойти, — Костя устало привалился к тому, что осталось от кабины Газели.
— Хорошо бы.
Я окинул взглядом тяжело дышащих союзников и сам принялся собирать зелено-синюю россыпь наград и закидывать поверх связанных одержимых. На помощь мне пришли только имеющие большую относительно других выносливость Колян и Влад, а также Валера с Викой, не принимавшие активное участие в убийстве последней партии из пятидесяти одержимых.
Всего за два километра пути это была четвертая такая толпа, плюс постоянно подбегали маленькие группы, и даже у меня руки шевелились с большим трудом. Но дальше, действительно, должно пойти проще — теперь, когда мы, наконец, покинули районы многоэтажек, опасаться стоит только одиночек.
— Давайте их все-таки вскроем, — сидя в сугробе, куда он опустился сразу после последней битвы, предложил Паша. — Еще не у всех есть полные комплекты на выносливость, а тяжелое все прям тут скинем.
— Нет препятствий патриотам, — усмехнулся Колян и бросил парню зеленую коробку.
Передышка пошла на пользу, и через пятнадцать минут, уже значительно бодрее, а некоторые с возросшими благодаря найденным вещам статами, мы продолжили путь.
Ожидания оправдались — чем дальше мы отходили от центра Домодедово, тем меньше становились группы встреченных одержимых, а когда мы свернули с Каширки, они и вовсе почти исчезли.
— Моя очередь, — Кирилл подошел к Газели и, уперев руки ей в кузов, сменил едва переставляющего ноги Сергея.
— Это была самая длинная ночь в моей жизни, — чуть слышно пробормотал мужчина. — Какие наши действия, когда назад вернемся?
— Да простые, — пожал я плечами. — Будем останавливаться у тех улиц, где живут участники рейда, и разносить подарки. Кстати, Костян!
— А?
— Ты запомнил места, где сидели те, кто не хотел выходить?
— Конечно! Пометил на карте даже.
— Отлично! Завтра нужно их навестить.
Возникла пауза.
— Надеюсь, те двое, что ушли, успели... — тихо пробормотал Сергей.
— Скоро узнаем, — я еще раз огляделся и, убедившись, что одержимых нет, подошел к Владу. — Давай сменю.
Мы остановились у улицы, где жили Валера с братом и гостившим у них Кириллом. Дома их ждали две девушки.
— Мы четверых возьмем, — произнес Валера, указывая на рычащий в кузове Газели груз. — До второго уровня своих еще днем подняли, если не хватит до следующего, доберем завтра на тех, кто в домах остался. А дальше в любом случае что-то новое надо придумывать, каждый раз так бегать не будешь. Скорее всего к порталу пойдем.
— Хорошо.
Я смотрел на покалеченного мужика и удивлялся изменению в его поведении. Осознал, что коллективное выживание рулит? Вряд ли — скорее всего, сказались травма и страх.
Мы высвободили четырех одержимых. Кирилл и Миша схватили их подмышки и потащили в ночную тьму. Валера, держа в руке копье, зашагал следом.
На следующей улице жил Геннадий, высокий сорокапятилетний молчун, за все время операции сказавший от силы пару предложений. До этого его жена убила только одну мутировавшую собаку, и ее нормальность сейчас была меньше, чем полтора. Он жил в конце улицы, и посовещавшись, мы решили, что чем тащить одержимых туда, проще привести ее сюда.
Я, Влад, Паша, Вика и Сергей остались сторожить «груз».
— Буду спать двенадцать часов! — заявил Паша, разваливаясь на пассажирском сидении газели.
— А я не смогу! —
