Читаем без скачивания Неизвестный Троцкий (Илья Троцкий, Иван Бунин и эмиграция первой волны) - Уральский Марк Леонович

Швеция широко раскрыла двери в свое гражданство русским эмигрантам, лишившимся родины. Среди скандинавских стран Швеция оказала русским изгоям самое широкое гостеприимство. И это россиянам следует помнить!12

Никакой особой благодарности за оказанное шведами гостеприимство русским изгнанникам в исторической памяти россиян не осталось, по-видимому, в силу свойственной русскому сознанию забывчивости по отношению ко всему, что касается благодеяний со стороны всякого рода «варягов». По крайней мере, в исторической и мемуарной литературе свидетельств подобного рода нет.

«Русский Берлин»

Несмотря на столь благоприятную для русских эмигрантов ситуацию в скандинавских странах и свою симпатию к скандинавам в целом, И.М. Троцкий в этой части Европы не прижился. Почему? Что побудило его, человека вполне укорененного в Дании, лично знакомого с видными деятелями датской социал-демократической партии, братьями Брандесами, главным раввином страны доктором Симонсоном и другими представителями местного истеблишмента, покинуть эту страну? Ведь Дания, ко всему прочему, в начале 1920-х переживала период экономического расцвета.

Ответ прочитывается из тех же «путевых заметок и наблюдений» журналиста Троцкого. Кроме Парижа и Берлина,

ни в одном из европейских городов в начале 1920-х не было интенсивной русской культурной жизни: ни русских издательств, ни литературных и музыкальных обществ, ни русских газет. Берлин, превратившись из имперской столицы в главный город либерально-демократической Веймарской республики, по всей видимости, казался И.М. Троцкому и ближе, и роднее. Потому в 1921 г. он и перебрался сюда из Копенгагена.

Весь первый эмигрантский период жизни Ильи Троцкого так или иначе связан с Берлином, причем главным образом с его русской эмигрантской колонией, получившей в силу своей многочисленности название «Русский Берлин».

Русская колония существовала в Берлине уже в начале XX в., русские туристы в большом количестве приезжали в Германию на отдых и лечение. Московская газета «Раннее утро» в своем выпуске от 17 августа 1910 г. сообщала, например, о десятках тысяч русских приезжих, наполнявших улицы Берлина в разгар сезона. В 1905-1908 гг. в Берлине осело большое число выходцев из России: студентов, журналистов, предпринимателей, а также политических эмигрантов.

Однако «русское присутствие» в кайзеровской Германии — капля в море по сравнению с эмигрантским потоком, хлынувшим в Веймарскую республику по окончанию гражданской войны в России, значительная часть которого осела в Берлине. Так возник «русский Берлин» — «город в городе», место свободного, ожесточенного и непрерывного эмигрантского дискурса.

Отношение к Берлину 1921-1923 гг. со стороны интенсивного и компактного мира русской колонии косвенно отражалось в многочисленных анекдотах и остротах. Главная магистраль Берлина Курфюрстендамм, <где жил И.М. Троцкий — М.У.> была шутливо окрещена в «Неппский проспект» (по аналогии с Невским проспектом, с одной стороны, и от немецкого Neep — обман, надувательство — с другой), а сам город получил ироничное название «Шарлоттенграда» (от имени западного района «Шарлоттенбург», густо заселенного русскими) или «Берлинограда» (изобретение многочисленной диаспоры). У Андрея Белого мы находим переделку известного пушкинского выражения «и кюхельбекерно и скучно» в «и стало мне и курфюрстендаммно и томительно», что отражает своеобразную атмосферу «города в городе».

Определения одной из важных на карте Европы столицы как «большой вокзал», «Ноев ковчег» (И. Эренбург), «мачеха российских городов» (В. Ходасевич), «караван-сарай» (М. Шагал) отражают характеристику как бы не города, а некоего пункта, станции, площадки, принадлежать которым могла бы если Европа — то на границе с Азией, а если Азия — то довольно европеизированная. Они иллюстрируют весьма импульсивный, распыленный, непостоянный, бурлящий характер «после»: Европы в целом — после войны и Германии в частности — еще и после революции13.

В начале 1920-х русских в Берлине было так много, что издательство З.И. Гржебина выпустило русский путеводитель по городу. Жизнь русской колонии сосредоточивалась в западной части города, в районе Гедехнискирхе. Здесь у русских было 6 банков, 3 ежедневные газеты, 20 книжных лавок и, по крайней мере, 17 крупных издательств. В 1918-1928 гг. в Берлине функционировало 188 специализировавшихся в разных областях русских эмигрантских издательств. Подобного количества и разнообразия не было ни в одном из других центров русской диаспоры за все время ее существования, включая наши дни. Если в начале 1923 г. в Берлине насчитывалось 38 русских издательств, то в конце года их стало уже 86. В 1922 г. многочисленными русскими издательствами в Берлине, Мюнхене и Лейпциге14 было издано книг на русском языке больше, чем на немецком15.

Издательство «Слово» (1919-1924 гг.), основанное известным деятелем кадетской партии и редактором газеты «Руль» Иосифом Гессеном в сотрудничестве со знаменитым немецким издательством «Ульштайн», решившим заработать на русском книжном буме, рассчитывало распространять книги в советской России. Но эти надежды, из-за

непримиримо антисоветской позиции его руководства, не оправдались.

Тогда как «Издательство И. П. Ладыжникова», тесно сотрудничавшее с советскими государственными книготорговыми обществами «Книга» и «Международная книга», просуществовало вплоть до 1933 г. Оно опубликовало по-русски и в переводе на немецкий язык около 500 наименований книг. Среди них в серии «Русская библиотека» были выпущены собрания сочинений Льва Толстого, Тургенева, Достоевского, Гоголя, стихи А.К. Толстого, трилогия Д.С. Мережковского «Христос и Антихрист».

Самым крупным русскоязычным книгоиздательским предприятием в Берлине (и во всем русском зарубежье) было «Издательство З. И. Гржебин». Издательство имело отделения в Петрограде и Москве, Берлине и Стокгольме. Оно, выпуская книги прежде всего для Советской России — русских классиков, научно-просветительскую и педагогическую литературу, декларировало неангажированность своей издательской политики. Сам З.И. Гржебин писал в феврале 1923-го:

Я готов печатать от Ленина до Шульгина и еще правее, если это будет талантливо и правдиво (вернее, искренно <...>) Я совершенно независим и печатаю то, что нахожу нужным. Я не могу оторваться от России, хочу, чтобы мои книги попали в Россию...

«Издательство З.И. Гржебин» начало публиковать серию «Летопись революции: библиотека мемуаров» (куда должны были войти воспоминания не только большевиков, но и их противников; в ней были выпущены в 1922-1923 гг. под редакцией Б. Николаевского воспоминания Н. Суханова, Ю. Мартова, В. Чернова, П. Аксельрода и других). Всего в 1922-1923 гг. было издано 225 названий книг. Наряду с классиками Гржебин издавал современных поэтов, в том числе Б. Пастернака, Н. Гумилева, В. Ходасевича, Г. Иванова, М. Цветаеву, прозаиков — Е. Замятина, А.Н. Толстого, Горького, Б. Пильняка, Б. Зайцева, А. Чапыгина, А. Ремизова, А. Белого, книги по искусству П. Муратова, С. Маковского, книгу воспоминаний об

Л. Андрееве, серию «Жизнь замечательных людей», а также научные издания. Было предпринято издание исторического журнала под тем же названием; в редакцию вошли меньшевистские и эсеровские лидеры-эмигранты. Однако политическая «беспринципность» Гржебина обошлась ему дорого. Большевики очень скоро объявили о запрещении ввозить в Советскую Россию книги, изданные заграницей, а затем их берлинское торгпредство расторгло договор с издательством Гржебина, что привело его к разорению. После финансового краха издательства он переехал в конце 1923 г. с семьей в Париж, где скоропостижно скончался в 1929 г. в совершенной нищете16.

В начале 1920-х в Берлине процветало русское газетное дело:

Кадеты выпускали ежедневную газету «Руль» (редакторы — И. Гессен и Каминка). Выходила независимая республикански-демократическая газета «Дни», ведущими авторами которой были Е. Брешковская («бабушка русской революции»), М. Осокин, Е. Кускова, С. Прокопович и др. Мнение эсеров в эмиграции отражала газета «Голос России». Российские социал-демократы (меньшевики) во главе с Ю. Мартовым и Р. Абрамовичем выпускали журнал «Социалистический вестник». Выходили и другие издания. Действовали (иногда кратковременно) и другие политические движения, вплоть до анархистов во главе с Эммой Гольдман, издававших журнал «Рабочий путь».