Читаем без скачивания Во имя государства (сборник) - Юлия Латынина

Андарзу показалось обидным, что его упрекают за то, что империя, послав воевать, не дала ему войска, и он ответил:

– Тем более следует поручить эту войну мне, чтобы мои бывшие солдаты перебежали на мою сторону.

Советник Нарай возразил:

– Кто может поручиться, что это не вы перебежите на их сторону?

– Вы подозреваете меня, господин Нарай, в том, что я стану на сторону тех, с кем сражался двадцать лет и кто погубил моего брата?

– Я подозреваю вас в чем угодно, – отвечал Нарай, – и я не знаю, кого вы считаете убийцами своего брата.

И, повернувшись к государю, продолжал:

– В этой войне, к которой вас подговаривает Андарз, нет никакой надобности. Мне удалось доподлинно разузнать, что варвары сами ни за что не напали бы на Хабарту, если бы их не подкупили торговцы Осуи! Всю эту беду навлекло неумеренное пристрастие наместника к торговле и торговое соперничество между Хабартой и Осуей! Что же касается самих варваров, – то это люди грубые и дикие, но исполненные величайшего почтения к государю! Сейчас они в ужасе от своего поступка. Особенно это касается их короля по прозванию Аннар Рогач. Этот король от души желает примириться с империей и стать наместником Хабарты.

Андарз от этих слов возмутился необычайно. Он расхохотался так, что государь с испугом посмотрел на него и воскликнул:

– Западные ласы не думают ни о чем, кроме славы, денег и власти! Уж мне-то это неплохо известно! С чего бы это королю хотеть стать подданным?

Советник Нарай склонился перед императором в глубоком поклоне и объяснил:

– Ваша Вечность, дело в том, что варвары подчиняются королю только в военное время, а в мирное время они не подчиняются никому. Кроме того, король понимает, что наместники с помощью налогов добывают больше, чем короли с помощью грабежа. Из-за всех этих соображений он был бы счастлив признать над собой власть государя, потому что только государь поможет ему сломить власть знатных людей в его племени. Он готов сам приехать в столицу с визитом, и взамен он просит только одного – послать в Хабарту заложников, гарантирующих его безопасность!

Когда Андарз услышал, что советник Нарай ведет переговоры с королем, завоевшим те земли, которые он, Андарз, возвратил империи, и что этого варвара готовы с почетом принять в той самой Зале Ста Полей, откуда на казнь увели его брата, он побледнел как смерть, и один его глаз от гнева выкатился наружу, а другой ушел глубоко внутрь. А Нарай между тем продолжал:

– Что же, спрашивается, потеряла империя? Если правильно повести дело, то взамен продажного и слабого наместника Хамавна она приобретет сильного наместника Аннара Рогача, безгранично преданного государю, человека, который железной рукой наводит порядок в провинции, железным копьем охраняет ее рубежи! Ясное дело, что это не по душе господину Андарзу, он бы предпочел воевать и грабить!

Андарз вздумал лаяться. Государь, колеблясь, спросил совета у случившихся рядом министров Чареники и Ишнайи. Чареника, будучи зол на Андарза за перехваченную взятку, сказал:

– Андарз и его брат обращались с провинцией, словно с частным поместьем. Постыдно отвоевывать частное поместье государственными войсками.

А первый министр Ишнайя сказал:

– Во всех своих завоеваниях господин Андарз грабил земли провинций, а награбленное раздавал столичной черни, добиваясь дешевой популярности! Недопустимо, чтобы такое повторилось!

А между тем Ишнайя солгал постыдным образом, ибо прекрасно знал, что большую часть награбленного в походах Андарз раздавал не народу, а высоким чиновникам, в том числе и самому Ишнайе.

Андарз возвратился из дворца в самом скверном настроении; заперся было в кабинете, но не прошло и пяти минут, как он позвонил в тарелочку и осведомился, где Иммани с докладом о его поездке в Иниссу. Иммани, трепеща, явился и представил папку. Андарз не прочел и двух страниц, как взгляд его споткнулся на рапорте управляющего Инисским поместьем: тот доносил, что к поместью, пользуясь смутой, пришли три лодки белых ласов: сожгли кленовую рощу и ограбили кладовые, забрав, между прочим, четыреста больших мер бронзы. В другое время такой пустяк не привлек бы внимания Андарза, но в этот раз он вскочил и заорал:

– Лодки белых ласов водоизмещением не превышают пятидесяти мер! Как это три лодки могли увезти четыреста мер бронзы? Сколько управляющий заплатил тебе за этот отчет?

Иммани побледнел и хотел было сказать, что так изложил дело сам управляющий, но Андарз выскочил из-за стола, схватил своего секретаря за шкирку, вздыбился и зашипел:

– Да ты меня за идиота считаешь?

Иммани отшатнулся, а Андарз сгреб его и ударил лицом о раскрытую папку, раз и другой. Из носа Иммани брызнула кровь, из глаз – слезы.

– Куда? – со злобой заорал Андарз, заметив, что капли крови попали на другие бумаги. Подхватил маленького секретаря под мышки, напрягся, – и в следующую секунду Иммани, ломая тонкие планки двери, вылетел из кабинета.

Еще миг – и ему на голову шлепнулась, трепеща страницами, злополучная папка.

Дверь в кабинет Андарза захлопнулась. Иммани, кусая губы и рыдая навзрыд, лежал в коридоре. Минут через пять он встал, подобрал папку и, пошатываясь, побрел вниз. Проходя через людскую, оглянулся: на окне людской стояла бамбуковая клетка, в клетке, попискивая, гулял хомячок. Это был хомячок того гадкого мальчишки, Шаваша.

Разбитое лицо Иммани исказилось: он поднял тяжелую папку и с размаху ударил по клетке. Прутья сломались: Иммани, в остервенении, заколотил по клетке, как дятел по коре.

Отбросил папку и побежал в свой флигель. Там он упал на ковер и стал рыдать, горько и страшно.

В этот день Шаваш, исполняя поручение Шан’гара, ходил к одному старому солдату Андарза: многие из этих людей жили в столице. Большею частью это были варвары – ласы, аломы, «рогатые шапки». Андарз строжайше запретил Шан’гару видеться с ними, считая, что это очень опасно, и теперь Шан’гар посылал к ним Шаваша.

Иные привыкли к беззаконию и были грабители, но тот человек, к которому ходил Шаваш, наоборот, зажил мирной жизнью и имел лавку. Лавка была отписана на Андарза, и хозяин с его шестью рабочими очень беспокоился за судьбу лавки в случае ареста Андарза, и хозяйка его, баба дородная и языкастая, стояла посереди горницы, уперев руки в боки, и орала: «Кабы вы были не бабы, а мужчины, пришибли бы вы давно этого Нарая, и дело с концом».

Шаваш вернулся во дворец так тихо, что его никто не видел, и передал Шан’гару ответ лавочника: «Ваш товар очень хорош, и я уже договорился с тремястами покупателей, найдутся и другие».

– Тебя никто не видел на обратном пути? – спросил Шан’гар.