Читаем без скачивания Пионер Советского Союза - Сергей Арсеньев

А вот сегодня я узнал, что никакой ошибки тут не было. Блин. Они, оказывается, пидорасы, эти Патрик с Жаном! Пидорасы!! И они — семья. Дико звучит, но они — муж и… ещё один муж. Бред. Во, козлы!! И, значит, меня они тоже таким сделать хотят, да? Жана я, кстати, пару раз в женском платье уже видел. Вот я влип-то! Это меня, советского пионера, хотят сделать пидорасом?! Чтобы я, как Жан, в платье ходил? Ну-ну.

Эх, оружия нет никакого, жаль. И рука не зажила пока ещё. Гипс снимут на следующей неделе, но всё равно в полную силу рукой я не скоро смогу пользоваться. Конечно, такую соплю, как мой переводчик, я, скорее всего, одной левой завалю, да ногами запинаю, он совсем хиляк. Но вот с Жаном или Патриком такой номер не пройдёт, они бугаи здоровые. Ни с одним из них мне не справиться без оружия, даже с действующей в полную силу правой рукой.

В общем, мне нужна помощь. Я в каком-то небольшом особняке сейчас нахожусь, не в клинике. У меня две своих комнаты, туалет, ванная. За окном — весенний лес за кирпичным забором. Ага, а на окне — решётка. Всё равно я в плену, не выпускают меня даже и погулять. Тимофеич говорил, что скоро в Амстердам полетим, документы уже готовы, просто тут у Патрика какие-то дела в Москве, он не только футболист, чем-то ещё занимается. Не, особняк не в самой Москве, но недалеко, причём я даже знаю где. Откуда знаю? Ну, я не совсем питекантроп, да и Лена мне кое-что рассказала. Мы когда ехали сюда (Жан рулил, Патрик со мной на заднем сиденье сидел, за руку меня держал, пидорас вонючий), так я на въезде в ворота особняка GPS-координаты прочитал с навигатора и запомнил. Вот, ещё сообщить бы Ленке это, может, поможет чем-нибудь?

Сообщить. Ленке. А как? Нет у меня тут связи никакой, ни телефона, ни Интернета. То есть, Интернет-то есть в компьютере, но он какой-то неправильный. Тут браузера вовсе нет никакого, либо я не нашёл его. Может, Ленка как-то и смогла бы запустить, но я же не она, я не умею. На рабочем столе нет ярлыка, в главном меню тоже не нашёл, так что… Откуда знаю, что Интернет есть? Так, игрушки-то работают! Тут все самые хорошие и новые игрушки без Интернета и не запускаются, а у меня на компе (гораздо более мощном, чем у Ленки дома) всё только самое лучшее! И игрушки тоже.

Со скуки шевельнул мышкой, экран загорелся. Да, всё как всегда. Знакомый рабочий стол с придурошной картинкой (тошнит уже от этих цветочков). Знакомые ярлыки. Интернета нет. То есть, есть, но связаться ни с кем нельзя. Поиграть, что ли, с горя?

Поиграть. Мне подписку аж на полгода вперёд купили, играй — не хочу, хоть сутками напролёт. Сейчас учебный год не кончился ещё, но учить меня ничему никто и не пытается (только голландский язык учу потихоньку). Да, учить меня не пытаются, но играть можно сколько влезет и в любое время суток. Играть. Играть — можно. Но… Блин, ну я и тормоз! А что, почему бы и нет? Ведь, в конце концов, это же тоже — связь!

Я дёрнулся на кресле и торопливо (левой рукой как неловко!) запустил двойным щелчком мышки по знакомому ярлыку игру. А координаты? Я их помню? Ха, помню, хоть и не записывал нигде. Помню!

Ну всё, только бы сработало, а уж тогда! Ух! Ленка. Она что-нибудь придумает. Может, наших из 1940 года позовёт. Посмотрю я, как эти пидорасы с товарищами из НКВД справятся, как Тимофей Дмитриевич будет сержанту госбезопасности рассказывать про толерантность и права человека. Эх, очень посмотреть на такое хочу. Здорово! Даже, прямо, петь хочется:

И встанем вместо брата с винтовкой на посту!..

Глава 25

Я сижу в кресле с удивительным письмом в руках, простой разорванный конверт без марки, адреса и адресата валяется на столике. Человек, доставивший мне письмо, сидит напротив меня в другом кресле и терпеливо ждёт, пока я окончу чтение. Светка устроилась рядом со мной на подлокотнике, опираясь на моё плечо, и мы вместе читаем последние строчки письма:

… Советская страна — ваша Родина, ребята. Возвращайтесь. И не думайте, что кто-то посмеет вас остановить, не посмеет. Твёрдо скажите: «Мы едем домой!». Скажите так любому в лицо, прямо. Скажите так даже рейхсканцлеру Германии, он тоже не сможет остановить вас!

Советский Союз никогда не бросает своих детей. И пусть сейчас вы находитесь на территории другого государства, но вы всё равно граждане СССР. И Советская страна сделает всё возможное для того, чтобы вернуть вас домой, если удерживают вас в чужой стране вопреки вашему желанию. Мы сделаем так не потому, что вы какие-то особенные или необычные дети, а потому что вы — советские дети. И если советские дети попали в беду за границей, по любым причинам, наше социалистическое государство обязательно придёт им на помощь. Обязательно. Всегда. И любыми доступными средствами. Любыми. Вплоть до военного.

Потому что вы — наши дети, наше будущее.

Возвращайтесь, ребята, я жду вас.

Ох, ну ни фига ж себе! Письмо не напечатано на машинке, письмо написано от руки. Надо же! Он нашёл время для того, чтобы лично написать нам письмо, собственноручно! Нам с Сашкой, я имею в виду, а не нам со Светкой, про Светку до сегодняшнего дня руководству СССР ничего так и не было известно, там всё Сашку ждут.

А напротив меня в кресле сидит нарком Молотов, тоже человек-легенда, он в Берлин прямо из Софии прилетел, специально за нами. За мной с Сашкой целого наркиндела послали, во как! По совместительству тот ещё и почтальоном поработал, письмо вот доставил мне.

А что делать, что отвечать-то? Ну, как мне объяснить отсутствие Сашки, как?

Я осторожно вылезла из-под навалившейся на меня Светки, сказала, что сейчас вернусь, и быстро убежала в подвал. Кровь на стену… хоп! И вот я дома.

Фу, тут хоть ситуацию спокойно обдумать можно, без спешки. Могу и день, и два, и неделю думать, они там всё равно моего отсутствия не заметят.

Что делать?

А что тут поделаешь, придётся сказать правду, нельзя же бесконечно врать. Сказать правду и вместе с Молотовым возвращаться в СССР. И Светку взять с собой ещё. А немцы выпустят меня?

Немцы вообще дёрганые какие-то в последнее время стали, ужас, могут и не выпустить. Впрочем, оно и понятно чего такие дёрганые — как-никак, покушение на главу государства, это вам не шуточки. Мы-то со Светкой в нашем лесном домике живём, нас это почти не касается, но Лотар в Берлине ежедневно бывает. Говорит, там патрулей СС на улицах куча, комендантский час ввели, гестапо вообще зверствует. За последнюю неделю одних только генералов двенадцать штук повесили, полковников же вовсе без счёта. Ещё Гиммлера повесили, а заодно и Гейдриха до кучи, хоть тот и так уже в концлагере был. Из известных мне главных фашистов знаю только про Геринга, он застрелился, а остальные вроде все живы, Геббельс по радио трындит целыми днями.

За что повесили и почему застрелился? Я-то откуда знаю? Они там между собой разбираются, мой номер тринадцатый. Конкретно для меня смерть Гитлера означала лишь то, что мы со Светкой выехать в СССР не смогли на поезде. Его же в тот день убили, когда мы уезжать должны были, вот и отменили все пассажирские поезда из Берлина. Ещё границы Рейха закрыли на выезд, то тоже знаю. Мюллер со своим гестапо всё заговорщиков искал. Нашёл, конечно, как не найти, если очень стараться? Нашёл.

Стоп, а что это я торможу-то? Это как это меня смогут не выпустить из Германии, а? Вот я прямо сейчас возьму и пройду в Ленинград-1940! Лучше бы в Москву, но в Москву я не умею. Пройду и… куда дальше-то? Домой к Сашке? Ага, а мне тётя Шура там ремнём да по попе голой! Не, лучше в НКВД, это не так страшно, вряд ли там страшнее, чем в гестапо. А к тёте Шуре не надо, боюсь. А ещё лучше (во, точно!), в Смольный. Не знаю, правда, где он находится, но найти не проблема, Яндекс-карту загружу сейчас, да и посмотрю, он с 1940 года никуда не уехал, всё на том же самом месте и стоит. Да, пойду в Смольный, к Жданову.

Только не сегодня, устала сегодня уже. Поживу-ка я денька два-три дома, а то уж и забыла, как это, от Инета отвыкла. В школу похожу, сегодня же тут вторник. Кажется. Или среда? Чёрт, забыла. А что нам задавали на дом? Тоже забыла, даже и не помню, делала я тут уроки на завтра или ещё нет. Так, однозначно, нужно пожить в 2013 году с недельку, Молотов со Светкой подождут. Поживу здесь, а уж потом — в Ленинград.

Да, а меня вообще пустят в Смольный? Кто я такая-то, чтобы к Жданову меня пускать? Никто, просто девчонка с улицы. Хотя… Вот же пропуск, я его с собой из Берлина притащила!

Довольно улыбнувшись, ещё раз посмотрела на доставленное мне Молотовым письмо, что я всё ещё сжимала в своей правой руке. Само письмо было написано синими чернилами, но внизу, под текстом, стояла размашистая подпись, и сделана та подпись была уже не чернилами. Ярко-красным карандашом там было написано: «И. Ст.»…

(а в это время в замке у шефа)