Читаем без скачивания Г К Жуков на Халхин-Голе - Михаил Воротников

Мне нередко приходилось посещать дом Жуковых. Навсегда запомнились обеды и ужины, на которые меня приглашали по разным обстоятельствам и принимали как своего. У них всегда было просто, безыскусно, по-домашнему тепло и уютно.

Дочки Эра и Элла обычно с нетерпением поджидали своего папу на обед или после рабочего дня, радостно встречали его на пороге. За столом любили сидеть у него на коленях, обнимали, наперебой расчесывали ему редкие мягкие волосы, гладили уши, нос и глаза. Перебивая друг друга, доверчиво делились впечатлениями и новостями.

Георгий Константинович от души радовался этому, играл с дочурками в разные детские игры, нередко сам укладывал их спать. Бывало, он, чего греха таить, потакал отдельным капризам. Однако, при необходимости, был строг и требователен и не позволял никаких излишеств.

Таким он оставался всю свою жизнь. Уже в преклонном возрасте он убеждал младшенькую - от второго брака - Машеньку в том, что надо лучше знать жизнь, то, чем живут люди, как они преодолевают трудности, служат своему делу.

Постоянно поглощенный службой, Г. К. Жуков в личных потребностях был скромен и неприхотлив. В 1939 году в Монголии через систему военторга можно было купить все необходимое для себя и для семьи. Однако он почти не пользовался этой возможностью.

В работе был точен. Свое слово всегда держал. Установленный распорядок дня как командующий выполнял безукоризненно. По его личному примеру работал и весь штаб армейской группы. Ясно, что это накладывало отпечаток строгого порядка и исполнительности на действия войск.

Спустя 40 лет, в августе 1979 года, я вновь побывал в бывшем кабинете командующего. Теперь его занимал Министр обороны МНР. Кстати, он очень доброжелательно принял меня, и беседовали мы с ним довольно-таки продолжительно.

Конечно, сейчас в памятном халхингольским ветеранам помещении многое, а может быть, и все - не так. ?Но обстановка того времени помнится мне четко. При входе в кабинет сразу же бросался в глаза в глубине широкий стол, покрытый зеленым сукном, за ним сидел Г. К. Жуков - в пенсне, с аккуратно причесанной головой, в аккуратном, подогнанном по фигуре мундире. По фотографиям всем известно, что лицо его было тяжеловатым. Давящий, проницательный взгляд голубых глаз, квадратный подбородок с небольшой ямочкой, словом, весь облик его говорил о непоколебимых решимости и воле, а еще - о властности характера.

Немудрено, что его побаивались. Этого чувства не могли скрыть, прибыв на доклад, старшие начальники - и не только командиры соединений, отдельных частей, но и командующие родами войск, начальники отделов армейского аппарата. Многие теряли покой, получив известие о том, что Георгий Константинович собирается в расположение их войск. И это - при всем при том, что Г. К. Жуков не повышал голоса, не выходил из себя при разговоре с подчиненными.

Порой казалось, что его требовательность действительно была чрезмерно резкой, педантичной и неотступной. Мимо его не проходила ни одна деталь, характеризующая ту или иную неточность, недобросовестность в исполнении служебного долга или неопытность подчиненного. Схватывая суть событий, он не терпел, когда окружающие тянули с разрешением стоявших перед ними проблем.

Сроки исполнения, которые он намечал при постановке задач, в основном были реальные, даже если в интересах общего дела возникала необходимость жертв или риска.

Г. К. Жуков не знал иных временных ориентиров, кроме тех, которые им были определены, имел уверенность в том, что все, на чем он настаивал, будет исполнено точно и в срок.

Со стороны мне хорошо было видно, что высокая требовательность командующего была непринужденной и естественной как основная составная часть его крутого характера. Постоянное изучение опыта войсковой и армейской жизни, систематическое обогащение своих знаний поднимали его до уровня крупного деятеля государственного масштаба. Это чувствовали не только те, кто находился рядом с ним постоянно, но и другие, соприкасавшиеся по тем или иным обстоятельствам эпизодически.

Полководец, испытавший возможности тысяч людей в бою, руководивший многочисленными и технически оснащенными вооруженными силами, разбившими армию одной из сильнейших и агрессивных стран капиталистического мира, он и сознавал, и как говорится, нутром чувствовал закономерности боевых действий, предпосылки победы. Именно этим определялся его стиль управления войсками. Чем больше пота прольется в полевой выучке войск, тем надежнее поведут они себя в сражениях на фронте.

После переезда в Улан-Батор обстановка по-прежнему требовала, чтобы все звенья армейского организма работали с большой отдачей сил. Управление войсками было организовано до предела четко. Начальник штаба комбриг А. И. Гастилович, педантичный по складу характера человек, полностью разделял взгляды командующего, и это облегчало решение общих задач.

Георгий Константинович не любил засиживаться в штабе. Может быть, поэтому и в приемной подолгу людей не держал, он знал настоящую цену как своего, так и чужого времени. Это было известно всем, и каждый старался, чтобы встреча с командующим прошла по-деловому. Надлежало хорошо и в полном объеме знать положение дел своей части, иметь собственные убеждения, обоснованные предложения, решения и просьбы. Ему по нраву была самостоятельность подчиненных в решении любых назревших проблем.

Меня всегда поражали энергия и настойчивость, с которой Г. К. Жуков приступил к выполнению обязанностей командующего армейской группой в мирных условиях. Появились новые заботы об устройстве войск, пришедших с Халхин-Гола на совершенно голое место, о подготовке к надвигающейся зиме, о повышении боевой готовности частей и соединений, о настойчивом внедрении полученного боевого опыта в практику обучения войск. В течение короткого времени командующий облетел на своем самолете все далеко размещенные друг от друга гарнизоны войск, дислоцировавшихся в МНР.

Во второй половине октября он побывал в г. Баян-Тумэн (ныне Чойбалсан). На одной из окраин его размещалась 82-я стрелковая дивизия, позже прославившаяся на полях Великой Отечественной войны. Наш самолет приземлился на полевом аэродроме, находившемся в стороне от размещения частей.

На открытой ровной возвышенности ветер обжигал нас, словно напоминая, что вот-вот наступит зима. Воздух был сухим, пыльным, жестким. Мы спускались к центру города, а слева неширокой извилистой лентой поблескивала река Керулен. Когда-то она была полноводной и могучей, а теперь изобиловала бродами и небольшими островками, местами поросшими камышом и кустарником. По весне, как только зазеленеет трава, в долину Керулена сгоняются тучные стада крупного рогатого скота, лошадей и отары овец. Однако монгольские скотоводы, умудренные вековым опытом, с приближением холодов меняли пастбища.