Читаем без скачивания Проклятый город. Однажды случится ужасное... - Лоран Ботти

И наконец, у нее была не менее раздражающая манера «тыкать» всем подряд.

Кажется, она опять что-то спросила? Ах да, про туман…

— А чего мне его любить или не любить? — сердитым голосом произнесла Рози. — Я с ним всю жизнь прожила. Ты еще спроси, нравится мне здешний собор или там парк.

Дженни обернулась и посмотрела на нее — сначала удивленно, потом… как-то странно.

— Ну, я вот тоже постоянно вижу то солнце, то дождь, — с важностью сказала она, явно подражая тону взрослых (а голосок все равно был цыплячий). — Но солнце я люблю больше.

Господи, до чего ж она надоела — хуже горькой редьки! Нет, в этом доме долго не выдержать… Надо что-то придумать. Сначала спровадить девчонку. Ох, потом ведь заявится мамаша!.. Тоже та еще штучка: со своим акцентом а-ля Джейн Биркин, белобрысыми патлами, забранными в конский хвост, и набором дурацких комбидресов всех цветов радуги… Интересно, с каких пор полицейские женятся на Барби-спортсменках?..

О-ля-ля… нет, так не годится. Совсем не годится!

— Скажи-ка, — обратилась она к Дженни, — у тебя ведь еще остались домашние задания на вечер? Твоя мама говорила, что да… Так вот, не хочешь ли ты пойти к себе в комнату и сесть за уроки?

Дженни слегка пожала плечами.

— Так что давай-ка, поторопись. А иначе что я скажу твоей маме, когда она вернется со своего… джоггинга? — Последнее слово Рози буквально выплюнула — произнесла с таким отвращением, словно это была муха, случайно залетевшая ей в рот.

Она проследила взглядом за девчонкой, пока та нехотя шла к двери, и отвернулась, лишь когда Дженни вышла в коридор.

Довольная собой, Рози взглянула на часы. Ровно шесть. Значит, ждать как минимум еще полчаса. Сегодня был один из самых плохих дней: два раза в неделю Барби-спортсменка ездила в Дижон, где что-то преподавала в университете (куда катится мир, если университетские преподаватели выглядят как старлетки!), и возвращалась домой позже, чем обычно. Поскольку не могло быть и речи о том, чтобы пропустить ежедневный джоггинг, она лишь ненадолго забегала в дом, чтобы переодеться, и мчалась в парк, одержимая заботой о своей драгоценной фигуре. («Ваши блюда очень вкусные, мадам Менгиронд, но для меня слишком калорийные!» — как-то заявила она после несчастного омлета за весь вечер. Умереть не встать!)

А ты любишь туман?

Тьфу! Даже когда эта пискля ушла, от ее вопросов в ушах звенит!

Однако Рози, сама не ожидая того, машинально подошла к окну и остановилась, глядя в сад. Он еще не был освещен, хотя разглядеть в нем что-то можно было лишь с большим трудом: куст, каменный портик, ствол дерева, скамейку, над которой только что скользнула прядь тумана…

Или это был не туман?

Ей померещилось или за скамейкой действительно что-то шевельнулось?

Рози недоверчиво моргнула. Нет, в самом деле, там что-то было. Недолго думая, она решила выйти и посмотреть — иначе пришлось бы долго терзаться от неудовлетворенного любопытства, и это не привело бы ни к чему хорошему. К тому же ее было не так-то просто удивить или напугать — Рози-стойкую-как-менгир. Даже наоборот: она никогда не упускала случая выпустить наружу свой гнев, тлеющий, но никогда не угасающий у нее внутри, из-за которого вся жизнь была для нее огромным полем битвы.

Рози вооружилась большим кухонным ножом и фонариком и с необыкновенной для своей комплекции быстротой устремилась к выходу. Она не шла, а катилась, словно огромное пушечное ядро.

Перед тем как выйти, она включила наружное освещение. Лучи прожекторов осветили живую изгородь и газон, и тень огромного дерева накрыла почти полдома. Стоя на крыльце, Рози втянула ноздрями воздух пополам с туманом и повернулась к тому кусту, за которым что-то заметила.

— Эй, кто там? Я тебя видела, так и знай!

На самом деле она ничего определенно не видела — ни тогда, ни сейчас. Но она ощущала чужое присутствие. Рози не обладала большим умом, однако за пятьдесят с лишним лет, прожитых в тумане, у нее развилось некое шестое чувство, позволяющее различить тех, кто в тумане скрывается. И сейчас там кто-то был — она в этом не сомневалась. Кто-то, настроенный совсем не дружески. Что ж, тем лучше: у нее было отвратительное настроение (по правде сказать, оно почти не улучшалось с 2002 года, когда Ле Пен победил на выборах), и мысль о том, что ей удастся поймать паршивца, собиравшегося тайком проникнуть в дом, приятно горячила ей кровь.

Она спустилась по трем ступенькам и направилась к живой изгороди, одновременно водя фонариком из стороны в сторону и пытаясь что-нибудь различить — например, чье-то лицо среди листьев.

Она была на полпути к своей цели, как вдруг ее внимание привлекли красные девчонкины качели. Рози не смотрела на них, но боковым зрением уловила что-то необычное — как будто ей в глаз попала раздражающая соринка. Она сменила направление и направилась к качелям, по-прежнему сжимая в руке фонарик, настроенная как никогда решительно.

Но по мере того, как она подходила ближе и качели выступали из тумана все отчетливее, Рози чувствовала, как ее сердце сжимается все сильнее. Весь ее боевой пыл улетучился, как будто Рози-воительница осталась стоять на крыльце, отправив сражаться вместо себя ту восьмилетнюю Рози, какой она сама себя помнила, — девчонку, которую отец лупил ремнем, а мать строго-настрого предупреждала: после шести вечера из дома ни ногой!

Этого не может быть… но что, если это оно?..

Всего в течение нескольких секунд, показавшихся ей нескончаемыми, Рози полностью лишилась способности действовать. Ее глаза были прикованы к тому… предмету, что лежал на качелях. Ледяной страх сковал ее с ног до головы.

А ведь она знала! Она догадывалась, что что-то готовится… Она жила здесь слишком долго, чтобы этого не заметить: нынешней осенью туман был не совсем обычным. Пульсирующим… почти живым. Когда туман начинал вот так пульсировать… почти шептать, это означало, что нечто снова пробудилось. Нечто, превращающее ваши сны в кошмары, заставляющее вас цепенеть, словно от холода. И вы невольно вспоминали наставления родителей (даже если были уже взрослыми): никогда не разговаривать с незнакомцами!

Нечто, обитавшее в тумане… белое, мертвое и… не мертвое, шелестящее, словно опавшие сухие листья на кладбище…

И вот это нечто только что положило бычье сердце на качели Бертеги… на девчонкины качели. Потому что именно ей оно и предназначалось.

Нечто по-прежнему было здесь, в саду.

Рози резко обернулась.

О да, оно было здесь! И Рози знала его имя: Зло!

Зло — в нескольких метрах от нее!

Замерев возле качелей и чувствуя, как тяжело бьется в груди сердце, Рози обвела взглядом деревья, кусты, круглые каменные вазоны с цветами, за которыми Барби заботливо ухаживала. Затем посмотрела вверх, но ничего не смогла разглядеть: сумрак и туман подстроили ей смертельную ловушку… Однако она чувствовала: Зло совсем близко!

Рози попыталась собраться с духом — надо было сделать хоть что-нибудь, чтобы стряхнуть оцепенение! Нельзя было оставаться рядом с качелями, на которых лежал этот кошмарный кусок мяса, утыканный иголками… Кто знает, может быть, в следующую секунду он начнет ритмично пульсировать — на том самом месте, куда девчонка ежедневно плюхается своей маленькой вертлявой задницей!.. Бум-бум… бум-бум…

Однако Рози тут ни при чем, и ей ничего не грозит — в этом она была уверена. К тому же она без всяких размышлений — каким-то дальним краешком сознания, который продолжал работать, когда все остальное было парализовано страхом, — решила, едва лишь увидев сердце, лежащее на доске качелей, что никогда и никому об этом не скажет. Даже своему Морису. Даже родителям. Во-первых, потому, что это не ее дело; во-вторых, если оно собирается забрать кого-то этой зимой, то пусть забирает эту пришлую девчонку. В конце концов, незачем посторонним вмешиваться во внутренние дела Лавилля!

Однако сейчас оно наблюдало за ней, оставаясь где-то поблизости. Что же делать?

Рози решила, что попробует вернуться в дом. Медленно, почти крадучись, как если бы обычная ходьба могла привести к чему-то неожиданному — например, к тому, что на нее из кустов выпрыгнул бы белый призрак с горящими глазами, — она шла к дому, сжимая фонарик в руке, словно это было оружие. На половине пути она резко обернулась, чтобы убедиться, что никто ее не преследует. Но сад у нее за спиной был неподвижен и погружен в полумрак. Ничего не изменилось… почти ничего: лишь из клубов тумана выступили узкие белые отростки, похожие на вытянутые руки или щупальца. Они слабо колыхались, словно пытались нащупать что-то вслепую.

Рози вздрогнула и застыла на месте в напряженном ожидании. Что, если я сейчас кого-то увижу? Что, если эти руки протянутся еще немного дальше? Ответа у нее не было. Тело больше не подчинялось рассудку, да тот и сам был не в состоянии отдавать приказы. Нужно во что бы то ни стало добраться до дома, запереться, забыть обо всем… И подождать, пока вернется Барби со своего джоггинга, прежде чем снова высунуть нос на улицу.