Читаем без скачивания Северные окраины Петербурга. Лесной, Гражданка, Ручьи, Удельная… - Сергей Глезеров

Удалось подготовить четыре выпуска бюллетеня, отпечатанного на пишущей машинке и размноженного с помощью гектографа. Первый выпуск под названием «Новосильцевская церковь» представлял собой небольшую тетрадку в 12 страниц. Выходные данные и автор не указаны. В экземпляре из фондов Российской национальной библиотеки на последней странице сделана пометка от руки: «Авторы этой статьи: Евгений Зарезин и Таисия Эрнестовна Степанова (сообщено М.К. Азадовским)». Как отмечалось в предисловии, «предлагаемый читателям очерк является первым в серии описаний отдельных памятников старины Лесного».

Второго выпуска не сохранилось – возможно, он не вышел в свет. Третий выпуск посвящен археологическим исследованиям Кружка на побережье Финского залива, его авторами были П. Сосновский и Б.Ф. Земляков. Четвертый выпуск имел подзаголовок «Журнал общих заседаний». В предисловии говорилось, что «четвертый и последний выпуск „Изданий кружка изучения Лесного“ в этом году бюро Кружка решило отвести отчетам общих собраний в надежде на то, что, может быть, местное общество заинтересуется начатым делом и поможет нам в собирании материалов по изучению родного уголка». В брошюре приведены полные тексты протоколов общих собраний Кружка от 25 февраля, 14 мая, 27 октября и 3 декабря 1917 года.

Летом 1917 года в Кружке произошли перемены: его руководитель М.Я. Рудинский уехал на Украину, и учеников возглавил М.К. Азадовский. Третий руководитель кружка из числа преподавателей училища, В.А. Трофимов, еще со студенческих лет увлекался революционными идеями, хотя в партию большевиков не вступал, являясь типичным «беспартийным большевиком». По свидетельству хорошо знавшей его Е.Д. Стасовой, именно через Трофимова была налажена явка Петербургского комитета партии большевиков в Технологическом институте. Теперь он с головой ушел в революцию. В августе 1917 года его избрали в Лесновско-Удельнинскую подрайонную думу (о ее деятельности уже говорилось выше), а на первом же заседании он оказался избранным председателем думы.

Однако Октябрьская революция не прервала деятельность Кружка изучения Лесного. Следующее зафиксированное архивными документами его собрание состоялось 18 ноября 1917 года. Ввиду малочисленности собрания решили посвятить его текущим делам, а доклады перенести на следующее заседание. «Текущие дела» были, конечно, связаны с происходившими революционными событиями.

Главным стал вопрос об отношениях кружка с недавно возникшим «Союзом молодежи и интеллигенции Лесного». В его ряды вступили несколько участников Кружка, в том числе Шура Будницкая, ставшая членом его «исторической секции». По ее словам, программа секции находилась близко к деятельности Кружка, но состояла главным образом в изучении революционной истории Лесного. Секция собирает плакаты, воззвания и другие материалы, а также наблюдает изменения в быту.

Сразу возник вопрос – нужно ли историкам вмешиваться в политику? М.К. Азадовский предостерегал своих учеников от вмешательства в политическую деятельность, аргументировав это тем, что у кружковцев нет достаточного политического образования. Участники Кружка согласились с тем, что не стоит посылать своих представителей на заседания районной думы, как предлагали некоторые.

Кроме того, М.К. Азадовский обратил внимание на разницу задач «исторической секции» Союза и Кружка, имевшего главной целью «изучить прошлое Лесного и создать музей». По вопросу об отношениях Кружка и Союза также не получалось единства. Некоторые стояли за их объединение, но большинство высказывалось против. Азадовский предложил действовать самостоятельно, но время от времени устраивать общие собрания, обмениваться докладами и т. п.

Кружок не прекращал работу и дальше. Сохранились сведения о заседании 10 марта 1918 года, а также 13 апреля 1918 года. На одном из заседаний в 1918 году М.К. Азадовский прочитал доклад о родиноведении (термины тогда еще не устоялись, и понятия «краеведение» и «родиноведение» использовались одновременно, но постепенно победило «краеведение»). Отмечая, что «наш Кружок посвятил себя изучению родиноведения», Азадовский поставил перед слушателями вопрос: что такое родиноведение? «Задачу эту мы понимаем просто. Нужно познавать свою родину, потому что в сущности мы все ее любим, но смутно себе представляем. В настоящее время, особенно сейчас, ярко вырисовывается эта необходимость. <…> Наш Кружок задался целью познать то место, где мы живем: каково было его прошлое, настоящее, каковы его обитатели – и целый ряд вопросов, в высшей степени интересных и важных».

Азадовский указывал, что «основной целью родиноведения является познание жизни народа, а для этого одним из лучших средств является изучение народной словесности». Закончил он свой доклад такими словами: «Буря наша показала нам, что нужно не учить народ, а учиться вместе с ним. Задача родиноведа не только нести в народ знания, но идти самому к изучению родины вместе с народом».

В годы Гражданской войны работа Кружка прекратилась. Его руководители оказались разбросанными по разным концам страны. Судьба их сложилась по-разному.

М.Я. Рудинский, уехавший на Украину, сразу же активно включился в культурную жизнь Полтавы, заняв по конкурсу руководящую должность в местном земском издательстве. В 1918–1924 годах он принимал активное участие в создании и руководстве музеев, охране памятников истории и культуры на Украине, в частности на Полтавщине. Участвовал в создании Музея изящных искусств в Полтаве, был директором Центрального музея Полтавщины, а после переезда в Киев заведовал отделами в Историческом и Лаврском музеях. С середины 1920-х годов Рудинский занимался научной деятельностью сначала на посту ученого секретаря Всеукраинского археологического комитета в Киеве, потом, до 1933 года, в Кабинете антропологии Всеукраинской академии наук.

Сталинские репрессии не обошли его стороной. С января 1938 года М.Я. Рудинский жил в Вологде, где работал в Облпотребсоюзе. Но и здесь он продолжал научную и музейную деятельность. С конца 1940 годов он работает в областном музее, участвует в археологических исследованиях, создает краеведческий кружок из вологодских школьников. После войны Рудинскому удалось вернуться в Киев и продолжить научную работу в Институте археологии АН УССР в должности ученого секретаря и заведующего отделом первобытной археологии. Он умер в 1958 году и похоронен на Байковом кладбище в Киеве.

М.К. Азадовский в 1918 году уехал из Петрограда в Сибирь. До 1921 года он являлся старшим ассистентом, преподавателем, доцентом кафедры литературы Томского университета. В 1921 году его пригласили в Читу для организации Института народного образования, а в 1923–1930 годах он руководил кафедрой литературы в Иркутском университете. В 1930 году Азадовский вернулся в Ленинград, где возглавил работу по фольклористике в Академии наук и университете.

Из трех руководителей Кружка в Петрограде остался только В.А. Трофимов, но от краеведения он отошел. Вначале В.А. Трофимов поддерживал большевиков, но в декабре 1917 года разошелся с ними, выйдя из состава Лесновской думы в знак протеста против разгона Учредительного собрания. С 1918 года он заведовал внешкольным подотделом Коммунально-просветительного отдела Губисполкома Петроградского совета, а в 1920–1921 годах являлся заведующим отделом народного образования Выборгского района и одновременно членом исполкома Выборгского районного Совета.

В 1920–1930-х годах В.А. Трофимов занимался административной и преподавательской деятельностью в просветительных учреждениях Ленинграда и Москвы, а с предвоенных времен и до конца жизни оставался доцентом Ленинградского университета на кафедре русского языка, а позже состоял почетным членом кафедры. Студенты очень любили его и между собой называли «испанцем» – за характерную бородку и внешний вид. Жил Владимир Александрович еще с тех пор, когда преподавал в Коммерческом училище, на Старо-Парголовском проспекте – в одном из домов, принадлежавшем до революции домовладельцу Шмидту (после войны он имел № 46, а в настоящий момент на этом месте стоят корпуса дома № 40 по проспекту Мориса Тореза).

«Наш дом всегда был наполнен движением, событиями, – вспоминает внучка В.А. Трофимова Галина Всеволодовна Кравченко о послевоенных годах. – В то же время интересно, что в доме за все те годы, что я его знала, ничего никогда не приобреталось из вещей, то есть мебели, обстановки. Во всех комнатах все годами оставалось на своих, когда-то давным-давно определенных местах и как будто было неподвижным, как стены. Все было как бы изначально, от века – просто, добротно и функционально: деревянные и железные, с панцирной сеткой, кровати, вместительные старинные шкафы и буфет, дубовый раздвижной обеденный стол, за которым свободно помещалось двадцать человек, кушетки и обтянутые лиловым „фруктовым“ гобеленом канапе, в передней трюмо с полочкой, бронзовые бра с матовыми лепестками плафонов, большая (бывшая – керосиновая) лампа на бронзовых цепях над обеденным столом, стулья с высокими резными спинками и соломенной плетенкой. Был и рояль, но в полный голос звучал он обычно лишь по большим праздничным сборам».