Читаем без скачивания Псы войны - Антон Первушин

Итак, Зверев собирался, оправдывая свою фамилию, устроить биармам показательный разгром. И когда автофургон, одолев мост со стороны Белогорода, подъезжал к воротам комбината, испытывал радостный адреналиновый подъём – все его чувства были обострены до предела, нервы натянуты, словно струны, хотелось драться и стрелять во всё, что движется. Один из офицеров Сил самообороны высунулся из проходной, и Зверев махнул ему рукой, показывая, что это приехали свои, подкрепление. Как и предсказывал начштаба, составляя план «Толпа», замороченные и отрезанные от командования биармы не стали проверять документов, а сразу открыли ворота, впуская машину на территорию. Автофургон аккуратно въехал, остановился на разгрузочной площадке, и Зверев первым спрыгнул на асфальт. И замер, увидев нацеленные стволы.

Их ждали здесь. Но не как «подмогу», а как самого вероятного противника.

– Засада! – крикнул Зверев и упал на бок, выхватывая из поясной кобуры пистолет.

В то же самое мгновение первая пулемётная очередь прошила кузов автофургона…

Лейтенант-комэндер Сэм Андерсон, выросший на фильмах о супершпионах в духе бессмертного сериала о Джеймсе Бонде, несколько по-другому представлял себе тайную деятельность на службе у Оперативного Директората ЦРУ. Но действительность слабо походила на те яркие эффектные картинки, которые так обожают голливудские режиссеры. Его поселили в жутком захолустье – в практически вымершей деревне, где обитали от силы три семьи. Старухе, в доме которой Сэму предстояло провести три-четыре месяца, было лет сто как минимум. Ко всему прочему она была совершенно глухой и жадной. Лётчик сам видел, как агент Чавез выдал ей пятьсот долларов в качестве аванса, что, по мнению Андерсона, было слишком щедро за мрачную комнатёнку с низким потолком, устроенную по соседству с хлевом, – бревенчатая стена не спасала от вездесущего запаха навоза, громкого мычания коровы и блеяния коз. Вообще эти животные чувствовали себя здесь по-хозяйски, и Сэму не раз приходилось выгонять любознательных козлят, забредавших к нему в комнату.

Но и это было ещё не всё. Злонамеренный Чавез не только запретил лейтенанту-комэндеру покидать это негостеприимное пристанище, но и не оставил каких-либо возможностей для связи с внешним миром. Пожалуй, без электронных писем своим старикам Андерсон обошёлся бы, но жить без телевизора, утренних газет он как-то не привык.

После первой недели робинзонады в биармской глубинке Сэм готов был бросаться на стены от информационного голода и заложить бессмертную душу за пачку детективов в мягкой обложке, которые в обычной жизни читал довольно редко. Однако вместо книг агент ЦРУ, словно издеваясь над безответным лётчиком, оставил ему англо-русский разговорник и методическое пособие «Техника пилотирования и самолётовождение самолёта МиГ-29» на русском языке. Андерсон и так уже знал это пособие (правда, в англоязычном варианте), но тут засмотрел его до дыр и почувствовал, что начинает понимать эту неудобоваримую русскую военную лексику. Впрочем, отсидка в изоляции от всего остального мира имела и свои положительные стороны: к концу недели Сэм озлился настолько, что перестал переживать по поводу того, что его могут использовать нечистоплотные боссы в провокационной акции по развязыванию новой мировой войны, забыл про свои комплексы и сомнения, про свою едва оформившуюся русофилию, а мечтал только об одном: отбомбиться куда скажут, сбить кого укажут и вернуться в Штаты. А ещё – он заставил себя полюбить постный суп на перловой крупе, который готовила ему глухая хозяйка.

На второй неделе приехал злодей Чавез, но жаловаться агенту на своё бедственное положение гордый Андерсон не стал – счёл подобные телодвижения недостойными.

– Спешу вас порадовать, – сказал Чавез. – Истребитель ждёт. Поедем знакомиться с техниками.

Наконец-то Андерсон вырвался из заточения. Теперь практически каждый день его возили на небольшой аэродром, окружённый со всех сторон лесом, где лётчик общался с местными техниками, обслуживавшими его «МиГ». Самолёт был старенький, но прошедший капитальный ремонт, а потому вполне боеспособный. Он принадлежал к серии «9-12А» и, значит, когда-то стоял на вооружении одной из стран Варшавского Договора. Андерсон, летавший на такой же машине в составе «Агрессоров», без малейшего труда освоился в знакомой кабине и уже выезжал на «рулёжку». Но опробовать машину в воздухе ему долго не разрешали. На недоумённые вопросы пилота Чавез отмахивался, но во время ленча вдруг расщедрился и рассказал Сэму, как функционирует местная система управления воздушным движением.

– Забудьте то, к чему вы привыкли в Америке, – посоветовал он. – Русские столько лет готовились к войне со всем миром, столько лет тряслись в ожидании наших ракет и бомбардировщиков, что совершенно утратили понятие меры при создании своей системы ПВО. Небо закрыто для полётов не только у границ и не только по основным направлениям возможного удара – небо закрыто над всей территорией страны. В России сейчас достаточно обеспеченных людей, которые могут позволить себе иметь собственный самолёт: от легкомоторной «Цессны» до специально оборудованного «Боинга» – однако немногие из них решаются на то, чтобы сделать подобную покупку. Проблема в довольно сложной процедуре. Для начала нужно получить сертификат о пригодности выбранного самолёта, зарегистрироваться, оплатить на год вперёд стоянку и техобслуживание. Но даже сделав всё это, вы не застрахованы от того, что вам будут постоянно отказывать вы вылете. Дело в том, что управление воздушным движением по фиксированным трассам осуществляется вроде бы гражданскими службами, а вне трасс – военными. Но в обоих случаях требуется получить разрешение от ПВО. Если вы имеете на руках все необходимые разрешения и подали заявку на вылет, вам всё равно придётся ждать не меньше суток. А потом выяснится, что вашу заявку потеряли в одной из многочисленных инстанций. И вам снова нужно ждать, когда придёт суточный план.

– Бог мой! – пробормотал потрясённый Андерсон. – Зачем такие сложности? Ведь и так всякий знает, что российская система ПВО малоэффективна.

– С чего вы взяли?

– Но был же инцидент с этим… как его… немцем, кажется… Матиас Руст его звали!

– Раскрою вам небольшую тайну, Сэм, – проникновенно сказал Чавез. – Перелёт Матиаса Руста с посадкой на территории московского кремля был хорошо спланированной операцией спецслужб. Если бы это была хулиганская выходка, его сбили бы над Эстонией.

– Как же полечу я?

– Есть одна лазейка. Частные аэроклубы в России всё же имеются. Они существуют на птичьих правах, но при этом умело используют коррупцию. Чтобы облегчить процедуру регистрации и упростить оформление заявок на вылет, руководство таких клубов старается поддерживать хорошие отношения с командирами полков ПВО. Фактически военное руководство имеет свой процент, роялти, с каждого вылета, но об этом не принято говорить вслух. Сейчас мы занимается оформлением вашего «МиГа» в качестве частного реактивного самолёта типа «L-39» чешского производства. Процесс довольно сложный. Слишком многих офицеров и чиновников приходится покупать. Но думаю, что через пару недель мы уменьшим срок рассмотрения заявки до получаса.

– Но вы так и не сказали, что мне предстоит сделать.

– Пока – ничего особенного. Привыкайте к машине. Когда придёт приказ, у вас не будет времени вникнуть и оценить свои возможности – нужно будет выполнять…

Чавез не обманул. Уже через десять дней Андерсон получил возможность взлететь с аэродрома и выполнить несколько несложных манёвров в воздухе. На следующий день он проделал то же самое с боевой подвеской и не испытал никаких проблем ни с управлением истребителем, ни с наземными службами: местные подразделения ПВО его словно бы не замечали.

А ещё через два дня Чавез вышел на экстренную связь и приказал немедленно взлетать, взять курс на юг, снизиться над Ладожским озером до предельно малой, пройти по руслу реки Алонки и провести показательный обстрел моста из пушки.

Андерсон был захвачен врасплох, но задание выполнил в полном объёме. К счастью, оно не включало в себя требование стрелять по живым людям, и, опустошив снарядный ящик, он вернулся на базу.

Сэм почему-то полагал, что на этом его пребывание в Биармии закончится, его отправят в Финляндию, а оттуда – в США. Но вместо этого на аэродром примчался Чавез, высказал свою благодарность, распорядился подготовить истребитель к новому вылету и ждать нового приказа.

Андерсон промаялся больше суток, спал тревожно, урывками. Отрезанный от новостей, он строил по своей привычке самые невероятные предположения о том, что происходит в окрестностях, а к вечеру его попросил зайти к себе директор этого липового аэроклуба.

Директор тоже был из местных, по выправке – типичный офицер. По-английски говорил он с сильным акцентом, но грамматически правильно.