Читаем без скачивания Тридцать лет среди индейцев - Джон Теннер

Время от времени сиу приближались к нашему укрепленному лагерю, но ни разу не отважились на нападение. В начале весны все оджибвеи тронулись в путь в один и тот же день. Но мне пришлось остаться, так как у меня были на сохранении тюки для торговца, который еще не прибыл, а унести их с собой я не мог. Вожди считали, что мой поступок равносилен самоубийству, так как сиу тотчас узнают об уходе других воинов и нападут на меня, как только я останусь один. Эти мрачные и тревожные предупреждения вселяли в меня тем больший страх, что они приводили многочисленные примеры убийства воинами сиу мужчин, женщин и детей как раз на этом самом месте. Но иного выхода у меня не было, и я остался.

Вечером, укрепив как можно лучше все входы в лагерь, я велел семье соблюдать полную тишину, а сам встал на страже около изгороди.

Едва спустилась ночь, как при ярком свете луны я обнаружил двух мужчин, подкрадывавшихся прямо к обычному входу в лагерь. Найдя его запертым, они обошли укрепление, пытаясь заглянуть через изгородь. Страх побуждал меня выстрелить в них без предупреждения. Но тут я подумал, что, может быть, эти люди вовсе не сиу. Воспользовавшись случаем, я занял удобное положение, позволявшее выстрелить в врага, оставаясь скрытым, и окликнул приближавшихся. Оказалось, что это пришел торговец, которого я ждал, и какой-то сопровождавший его француз. Вздохнув с облегчением, я открыл им вход. Подошедшее подкрепление позволило нам спокойно провести остаток ночи. На следующее утро мы все вместе покинули лагерь, захватив с собой тюки торговца, и направились по следам оджибвеев.

Но я не собирался догонять такую большую группу и решил со своей семьей некоторое время пожить в лесу. Позднее мы присоединились к нескольким оджибвеям с Ред-Ривер, возглавлявшимся вождем по имени Бе-гва-ис (Разрушитель Бобровых Плотин). Все охотники этой группы уже несколько дней безуспешно пытались подстрелить старого болотного лося, который славился у них своей хитростью и осторожностью. В первый же раз выйдя на охоту, я обнаружил этого лося, но пристрелить его не сумел. Однако я убил другого и на следующий день принялся за преследование старого самца, решив во что бы то ни стало подстрелить его. На мое счастье, погода и ветер благоприятствовали охоте, и мне удалось убить хитрого лося. Успех мой объяснялся в основном случайностью или не зависевшими от меня обстоятельствами. Но индейцы приписали удачу моим исключительным способностям и с тех пор считали меня лучшим охотником своей группы.

Вскоре мы во главе с Бе-гва-исом отправились в страну сиу охотиться на бобров, оставив женщин в лесу. Нас было 12 человек, но во время похода все индейцы ослепли от яркого снега, и так как я остался единственным, кто еще мог охотиться, то мне в течение нескольких дней пришлось обеспечивать пищей весь отряд. Когда с наступлением весны снег стал сходить, зрение моих товарищей начало быстро улучшаться, и мы разделились на три группы. Одна из них, состоявшая из четырех человек, направлялась к Буффало-Ривер. Там на нее напали сиу, убили одного индейца, а другого, раненого, захватили в плен.

Я случайно повредил себе щиколотку томагавком и не мог быстро ходить. Именно в это время моих товарищей охватил панический страх. Полагая, что сиу преследуют нас по пятам, они оставили меня на произвол судьбы и бросились в бегство. Стояла ранняя весна, целый день шел дождь или снег, а к вечеру поднялся холодный северо-западный ветер и подморозило. Я медленно шел по следам своих товарищей и догнал их поздно ночью, застав полумертвыми от холода. Ведь как последователи пророка, о котором я уже говорил, они не рискнули разжечь костер. Среди них был и Ва-ме-гон-э-быо, который, как обычно в случае опасности, покинул меня по примеру остальных. На следующее утро лед достаточно окреп, и мы перебрались через реку пешком. Но этой волне холода предшествовала теплая погода, и нам пришлось очень тяжко от такой перемены. Передохнув четыре дня в лагере, где наши женщины занимались изготовлением сахара, мы снова отправились в страну сиу и встретили по дороге двух индейцев, отставших от той группы, которая подверглась нападению. Они находились в плачевном состоянии и чуть не умирали от голода.

Во время похода мы встретили также одного американского купца, имени которого не помню, хотя он отнесся ко мне с большим участием, настаивая на том, чтобы я расстался с индейцами и вернулся вместе с ним в Штаты. Но я был тогда беден; все мое имущество состояло из нескольких сколько-нибудь ценных мехов; кроме того, меня обременяла жена и ребенок. Купец сказал, что правительство и народ Соединенных Штатов позаботятся обо мне, и обещал со своей стороны всяческую помощь. Однако я отклонил его предложение, предпочитая пока жить среди индейцев, хотя и не отказался от своего намерения когда-нибудь покинуть их. От этого купца я узнал, что родственники, разыскивая меня, дошли до Маккинака, и продиктовал ему письмо своим родным, которое он обещал непременно доставить. На прощанье купец подарил нам с Ва-ме-гон-э-быо по каноэ из древесной коры и другие ценные вещи.

С приближением к реке Ред-Ривер Ви-онг-дже-чьюин, которому мы поручили вести нашу группу, начал проявлять признаки беспокойства. Мы шли тогда вдоль длинной реки, впадающей в Ред-Ривер, и я заметил, что он бросает беспокойные взгляды то на один, то на другой берег, внимательно изучая все, что указывает на близость человека, — направление звериных следов, особенности полета птиц и другие признаки, в которых так хорошо разбираются индейцы. О своих опасениях он не проронил ни слова, ибо индеец при подобных обстоятельствах говорит очень редко, вернее, почти никогда этого не делает. Но когда однажды ночью я зажег в лагере костер, он встал, закутался в одеяло и безмолвно удалился. Наблюдая за предводителем, я заметил, что он выбрал такое место, откуда его совсем не было видно, но где он мог наблюдать за большой территорией. Хорошо понимая причины такого поведения, все мы последовали его примеру. На следующее утро мы снова собрались вместе и рискнули развести костер, чтобы приготовить еду. Но только мы наполнили котел и повесили его над огнем, как в полу-миле от нас увидели на небольшой возвышенности нескольких сиу. Мы тотчас вылили содержимое котла в огонь и пустились наутек. На некотором расстоянии мы соорудили укрепленный лагерь на равнине, и я отправился расставлять капканы.

Среди подарков, полученных мною от американского купца, был небольшой 4-галонный бочонок с очень крепким ромом, который я всю дорогу нес на себе. Ва-ме-гон-э-бью и другие индейцы часто просили дать им отведать рома, но я считал, что лучше выпить его вместе со стариками, нашими предводителями, и другими индейцами после возвращения. Однажды, когда я ушел проверять капканы, индейцы воспользовались моей отлучкой и открыли бочонок. Возвратившись, я застал их пьяными в разгаре ссоры. Прекрасно сознавая всю опасность нашего положения, я не на шутку испугался, обнаружив, что многие напились до бесчувствия и потеряли способность защищаться. Я попытался по крайней мере восстановить мир между ними, но чуть сам не попал в беду. Пока я разнимал двух драчунов, пытаясь развести их в разные стороны, старый индеец подошел сзади и замахнулся на меня ножом. Я едва успел отскочить. Тут они все на меня ополчились из-за того, что я обвинил их в трусости, и укорял, что они, словно кролики, заползли в свою нору, вместо того чтобы напасть на врага или охотой добывать себе пищу. Их глупость возмущала меня тем сильнее, что с некоторых пор я один снабжал всех едой. Однако ничего страшного не случилось, и индейцы отважились выходить на охоту, которая оказалась столь успешной, что мы вскоре наполнили мехами целое каноэ.