Читаем без скачивания Мужей много не бывает - Адель Паркс

— Здравствуйте, сэр, — приветствует он Стиви. — Меня зовут Адриан, и сегодня я буду вашим шофером. Для меня большая честь, сэр, что такой талантливый человек, как вы, воспользуется моим лимузином. — Он хватает и с энтузиазмом трясет руку Стиви. Правой рукой Стиви берет аккорды на гитаре, и я начинаю беспокоиться, как бы этот Адриан ее не повредил. — Я уважаю победителей, сэр, — добавляет он. У него своеобразный акцент: он говорит медленно и сильно растягивает слова.

— Дружище, я же еще не победил, — говорит Стиви. Он явно слегка смущен тем преувеличенным значением, какое водитель лимузина придает его статусу финалиста в конкурсе двойников Элвиса.

— Сэр, вы обязательно победите, — с уверенностью говорит Адриан. — Я это нутром чую. И вообще, Лас-Вегас — город победителей!

С моей стороны было бы невежливо указать шоферу на очевидное: что среди жителей и гостей Вегаса на порядок больше проигравших, чем победителей. В финал конкурса вышли пятнадцать Элвисов, а значит, после субботнего выступления для четырнадцати из них этот город будет ассоциироваться с поражением. Но все равно мне нравится, что он так уверен в Стиви. Хочется верить, что он действительно способен угадать победителя.

Мы сидим в салоне лимузина и пьем какое-то вино — игристое, не совсем шампанское.

Я попеременно то листаю путеводитель, то смотрю в окно. Не то чтобы меня как-то особенно заинтересовал плоский пустынный пейзаж, спорадически нарушаемый огромными рекламными щитами, предлагающими все, что угодно, — но только самое лучшее или самое дешевое. Нет, глядя в далекую небесную синеву над горизонтом, я предаюсь восхитительным, завораживающим снам наяву о том, как все же хорошо, что я — это я.

Последние шесть недель были совершенно чудесными. Рай на земле, почти без преувеличения. Меня просто поражает та легкость, с какой Стиви вошел в мою жизнь. Когда мы с ним одни или еще с Эдди, я периодически ловлю себя на глупых мыслях о том, что нашла родственную душу.

Ну то есть это же ведь правда какое-то идиотство. Родственные души, «единственный» мужчина и всякое такое. Пора бы и поумнеть, ведь мне уже не шестнадцать. Но я ничего не могу с собой поделать. Чувствую это всей душой, и все тут! Когда я рядом со Стиви, мне кажется, что передо мной открыты все дороги. Его улыбка — будто распахнутая настежь дверь. Я уверена в себе, в нем, в наших отношениях — вообще во всем. Все кусочки жизни с невероятной легкостью встают на свое место.

Я спохватываюсь и, приложив значительное волевое усилие, стираю с лица широкую имбецильную улыбку. Нахмурив брови, я вновь углубляюсь в путеводитель.

— Мы могли бы пойти на какое-нибудь представление, — говорю я, отрываясь от книги и глядя на моих спутников. Я и не представляла, насколько соскучилась по путешествиям, пока не оказалась на борту самолета. Я — маньяк дальних странствий. В них я люблю все: от странного запаха, который остается на одежде после перелета, до необычных монет и банкнотов, от незнакомых языков и выговоров до того замечательного, сопровождающего перемену обстановки ощущения, что тебе все по силам.

— Можно. Сегодня вечером и завтра целый день я совершенно свободен, — говорит Стиви. — В пятницу вечером у меня генеральная репетиция, а в субботу вечером, соответственно, выступление. Поэтому ничто не мешает нам куда-нибудь сходить. Но куда? Ты уже что-нибудь выбрала?

— Нет. Это очень трудно — здесь столько всего. Разнообразные концерты, спектакли, магические и комедийные шоу. А вот тут один бар предлагает горячих девочек и холодное пиво. — Я показываю на рекламную рамку в путеводителе и хихикаю. Ничего себе! Люди здесь, похоже, не склонны к околичностям.

— Или можем пойти по ночным клубам. Здесь их столько, что глаза разбегаются. Кого-нибудь привлекает название «Бикини-Бич»? Или «Дэнс-Клаб» — «пляжная вечеринка в помещении площадью четырнадцать тысяч квадратных футов»? Просто уму непостижимо. «Ладья Клеопатры» — здесь нас соблазняют плавающим залом. Можете в это поверить?

— Я слишком стар для тоги, — с улыбкой говорит Филип.

— Я тоже, — вздыхаю я.

— Ты? Да ты еще только-только расцветаешь! — возражает он. Филип, как обычно, галантен и не упускает случая сделать комплимент.

— К сожалению, вселенские законы гласят, что женщины должны начинать прятать от чужих глаз свою увядающую плоть гораздо раньше, чем мужчины.

— Я не согласен! — хором говорят Стиви и Филип. Мы все смеемся.

Мы подъезжаем к нашему отелю, который называется просто «Сюда». Отель «Сюда». Мне нравится эта безапелляционность. Он построен внутри другого отеля, «Мандалай-Бэй» — безумие, правда?

Номер у нас со Стиви совершенно умопомрачительный. О таком великолепии я и не мечтала. Ванная комната здесь в полтора раза больше, чем гостиная у меня в квартире. Охая и ахая, я бегаю по комнатам, открывая дверцы буфетов и платяных шкафов. Взвизгиваю от восторга, увидев, какой огромный у нас телевизор и ванна. Удивляюсь разнообразию сортов пива в холодильнике. Прыгаю на постели, забираюсь в ванну (в полном облачении) и просто ношусь туда-сюда, словно маленькая девочка рождественским вечером. Время от времени я останавливаюсь — единственно для того, чтобы поцеловаться со Стиви. В одну из таких остановок я говорю:

— Скорее всего, это прозвучит банально, но я хочу, чтобы ты знал, что для меня ты уже победитель, вне зависимости от того, как сложится твое субботнее выступление.

Когда я высвобождаюсь из его объятий для возобновления своего кружения по номеру, он с серьезным выражением лица спрашивает:

— Правда?

— Правда! — с улыбкой подтверждаю я.

Осмотрев весь номер и устав им восхищаться, я открываю чемодан и начинаю в нем рыться. Я ищу купальный костюм. Мне необходимо как можно скорее оказаться у плавательного бассейна. У меня назначена встреча с ярким солнцем Невады.

— Оставь меня на пять минут, я переоденусь. Ты тоже надень плавки — и пойдем окунемся. Я сказала Белле и Филипу, что мы будем ждать их у бассейна.

Судя по выражению глаз Стиви, он разочарован. Очевидно, после долгих томных поцелуев ему не терпится вначале обжить номер.

— А может быть, проведем некоторое время наедине? — Он снова обнимает меня и мягко тянет к постели.

— Нет, распутный котище, не проведем, — игриво говорю я. — Я хочу загар. На дворе уже июль, а так как я в это лето не вылезала из Лондона, то у меня еще не было возможности сменить синюшный зимний оттенок кожи на более красивый золотисто-бронзовый. И я хочу это исправить. — Я нежно, но решительно отталкиваю его руки от моей груди и продолжаю поиски купального костюма.