Читаем без скачивания Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть I. Страна несходства - Александр Фурман

Дома, все еще содрогаясь, Фурман с горькими стонами говорил себе, как правы были родители, когда советовали ему не ходить в этот проклятый бандитский дом один…

На следующий день в школе Валерка долго убеждал его не обращать внимания «на этого придурка» и клялся, что высказанные им угрозы не будут иметь никаких последствий. Он особо отмечал, как здорово, благодаря Фурману, они вчера посмеялись над давно уже всем надоевшим тупым Васей. Кстати, сам Азар потом тоже сказал, что все было правильно, но попросил больше так не делать, потому что у Васи и без того жизнь тяжелая: он живет вдвоем с матерью, которая, когда напивается, страшно избивает его, так что он потом по нескольку дней не может выйти на улицу…

Вечером Валерка специально зашел за Фурманом, а когда тот хмуро отказался идти гулять, сказал: «Да ладно, чего дома одному-то сидеть? Пошли: там этих нет… Давай, кончай ломаться – а то вон, все ребята внизу в подъезде собрались, тебя ждут!» Тут уж Фурман, конечно, не смог отказаться и опять стал ходить вместе со всеми.

Шляясь по знакомым улицам или в детском парке, он несколько раз оказывался пассивно переживающим участником быстрых ограблений одиноких мальчишек, отдававших свои 20 копеек страшным вожакам встречной большой компании. Фурману легко было представить себя на их месте: на выходе из школьного двора частенько дежурили отпетого вида переростки с Каляевской, деловито собиравшие дань с младших классов. Еще спасибо Ирке Медведевой, которой оказывало некоторые знаки внимания самое пугающее из этих чудовищ, звавшееся Абраком, – приветливо улыбаясь и здороваясь с ним, она «по блату» проводила угрюмо сопровождавших ее Королькова и Фурмана через калитку без обыска.

Как-то раз в парке, когда компания состояла в основном из фурмановских одноклассников и никого из больших ребят с ними не было, Фурману удалось уговорить своих не трогать какого-то парня, который твердил, что у него ничего нет, но «трясти» себя мужественно не давал. Его нехотя отпустили, и Фурман был по-настоящему счастлив и горд своим миротворчеством. Хотя вообще-то в таких случаях если и били, то не сильно – больше для унижения.

У старших иногда случались какие-то достаточно секретные и, по-видимому, нехорошие дела, о которых Валерка говорил с уклончивой усмешкой. Однажды он спросил Фурмана, не сможет ли тот помочь: требовалось несколько дней подержать у себя дома небольшой сверток с вещами, будто бы принадлежащий кому-то из ребят. Дело было на первый взгляд пустяковое, но приведенные Валеркой причины звучали настолько надуманно, что Фурман сразу отказался, сославшись на строгий контроль домашних, и его больше не трогали.

Теплым весенним вечером, когда все уже четвертый час подряд гоняли в футбол, с улицы во двор забрел совершенно пьяный мужик. Как ни странно, на нем был солидный синий костюм, правда, в некоторых местах уже испачканный, белая сорочка и съехавший набок темный галстук. Тяжело моргая и мыча, он делал какие-то хватательные движения, то ли пытаясь поймать кого-то, то ли просто пытаясь подозвать к себе поближе. Малышня с визгом убегала от дядькиных рук, все остальные, посмеиваясь, продолжали игру. Потом кто-то из старших все-таки подошел и попробовал разобрать его просительное мычание. Но тут мужик от избытка чувств повалился на землю. Трое старших с брезгливым весельем подняли его и прислонили к стене. Мужик не держался, и его приходилось постоянно подправлять и подпирать. После довольно бурного и таинственного обсуждения Азар вдруг попросил Валерку выйти на улицу и постоять там «на стрёме». «И этого возьми с собой, – показал он пальцем на Фурмана. – Свистнешь, если кто пойдет».

Нервно улыбающийся Валерка и испуганно разинувший рот Фурман, стоя на выходе из ворот, наблюдали, как старшие ловко и ласково, будто помогая, «потрошат» ничего не соображающего пьяного: вынули у него все из карманов, с сомнением пролистали паспорт, деньги забрали, а документы, ключи и бумажник засунули обратно – смотри, мол, не потеряй!..

Фурман с тоскливым отчаянием пытался представить, что ему делать, если кто-то пойдет мимо ворот: броситься к нему и сказать, что там пьяного грабят?.. И что дальше? А вдруг это будет женщина? Попросить позвать милиционера?.. А как поступит Валерка? – Ясно, как, – ведь получится, что Фурман предал всех из-за этой пьяной свиньи… Наверняка они ему потом отомстят. Могут и родителям, и дедушке – они же настоящие бандиты, сейчас он это понял… Могут даже ворваться в квартиру… – Переезжать, прятаться?.. Потом он вдруг подумал, что и у этой пьяной свиньи, наверное, дома есть жена и дети, – что бы они стали делать, если бы оказались сейчас здесь?.. Стали бы отнимать деньги?..

– Не бзди, все будет нормально, – взглянув на Фурмана, сказал Валерка.

Закончив, ребята дружелюбно вывели пьяного на улицу и даже проводили до угла, на прощанье подтолкнув в нужном ему направлении, по адресу в паспорте. Во дворе старшие быстро пересчитали и поделили пачку денег и весело приказали всем, кроме ничего не видевшей дворовой малышни, разбежаться кто куда. От ненавязчиво предложенной Валеркой трехрублевки Фурман отказался.

Дома он промолчал, хотя мама вечером даже спросила, не болен ли он. Как об этом можно рассказать и что бы из этого вышло?! Что теперь говорить Валерке? Может, вообще не выходить?.. И что начнется, если об этом узнает милиция…

Вскоре после этого, когда они большой компанией шумно направлялись в парк, Фурмана вдруг остановила на улице какая-то женщина, сказав, что знает его и его семью. Неодобрительно посматривая на фурмановских спутников, женщина стала корить его: мол, твои родители такие интеллигентные люди, а ты гуляешь со всякой шпаной… Ушедший немного вперед Азар обернулся и поинтересовался, чего тетке надо, а узнав, махнул рукой и посоветовал послать ее куда подальше. Тетка опешила, а Фурман по подсказке дружно поддержавших его пацанов сделал вид, что она его с кем-то перепутала – мол, и родители у него совсем другие, и сам он прирожденная шпана. Тут же его подхватили и, смеясь, потащили дальше. Разъяренная тетка стала орать на всю улицу, что она его узнала и обязательно сообщит его родным, с кем он ходит и чем занимается.

День за днем проходили в тревожном и тоскливом ожидании, и неделю спустя дома разразился-таки мощный скандал с участием всей семьи против одного Фурмана. Порассказав ему кучу всяких нехороших старинных историй про этот бандитский дом один, с него взяли обещание, что больше он там гулять не будет. «А Валерке своему можешь так прямо и объяснить, что родители тебе строго-настрого запретили, вот и все!..»

В общем, можно считать, что весь этот ужасный узел развязался довольно удачно. Однако возникла проблема, где и с кем теперь Фурману гулять, и в виде послабления ему было уже официально разрешено ходить в парк и даже в Косой переулок, но только с какими-нибудь хорошими ребятами, которых ведь тоже немало?.. В результате Фурман стал свободно болтаться по всему району, присоединяясь к знакомым и полузнакомым компаниям и навещая тех своих одноклассников, которых строгие родители выпускали только в свой двор.

В парке Фурман несколько раз встречал Серегу Косырева, который выгуливал недавно приобретенную молоденькую собаченцию по кличке Найда. Худющая, вертлявая, глуповато-непослушная псина то и дело куда-то тянулась, а Косырев резко дергал ее за поводок, лупил и обзывал дурой и тварью. Он был убежден, что Найда – настоящая породистая немецкая овчарка, только без родословной, и собирался в скором времени получить кучу денег от продажи щенков. Надо было только найти какого-нибудь собачника с подходящим породистым кобелем. Для немецкой овчарки непоседливая и ко всем без разбору ласкающаяся Найда казалась мелковатой и слишком уж рыжей, но Косыреву, конечно, было видней.

Сам Косырев тоже был низенький, но довольно крепкий. В общей возне на переменках он почти никогда не участвовал, так как носил сильные очки – пару раз они уже падали, но, к счастью, не разбивались. Жил он где-то за детским парком, в одном из Самотечных переулков. Фурману эти места были незнакомы, и ребята из первого дома туда не ходили – это считалось чужой территорией.

Дело шло к вечеру, но солнышко еще пригревало, и, в очередной раз встретив Косырева, Фурман вдруг решил немного проводить его. Болтая и строго придерживая Найду при виде других гуляющих собачников, они прошли парк насквозь, перешли Делегатскую и углубились в тамошние короткие, кривые и круто спускающиеся под горку переулки, – Косырев, усмехнувшись, сказал, что бояться у них там нечего.

Уже на подходе к Серегиному дому к ним подлетел большой черный пес с яркими медовыми глазами – по всей видимости, ничейный, хотя и довольно чистый. Косырев отпугнул его, но он продолжал совершать целенаправленные набеги то с одной стороны, то с другой. После того как Серега пульнул в него камешком, пес с достоинством удалился в ближайший двор.