Читаем без скачивания Чёрный властелин - Алексей Шеховцов

А всё потому, что «пробил час, не остановишь нас». В общем, осада началась. По пути от Ассаля армия не встретила никакого сопротивления. Причём рыбацкие деревеньки на побережье оставлены не были – местное население относилось к армии вторжения философски. Султан, негус – какая разница? Да и религиозного фанатизма я не видел. То ли пленный араб был исключением, то ли муллы не жаловали провонявшие рыбой деревеньки на несколько дворов.

Дружелюбность, а точнее, равнодушие местного населения подало мне несколько идей, и часть моего полка конец пути проделала параллельно (насколько позволял рельеф побережья) основному войску в «зафрахтованных» рыбацких лодках и баркасах. Негус, к счастью, на мою самодеятельность не реагировал. Видно, принял мои эксперименты как должное – то ли осознал их потенциальную полезность, то ли просто плюнул. Но теперь наш путь подошёл к концу.

Вот она, Таджура. Столица Джибутийского султаната оказалась небольшим городком, скучковавшимся вокруг гавани. Где-то в километре от моря холмы спускались с высоты девятиэтажки до уровня моря, образовав долину, по форме напоминавшую амфитеатр. Окружали этот псевдоамфитеатр крепостные стены. На мой взгляд – хлипкие и невысокие, по местным же стандартам – вполне на уровне. Ну я и не жалуюсь – мне этот город не оборонять, а совсем наоборот.

Другой слабостью города было местоположение. Тридцатиметровые холмы были значительно выше городских стен, и вражеская пародия на цитадель была как на ладони. Не хватало только подзорной трубы – разглядеть детали. Но и без неё было видно расположение оборонявшихся частей. Впрочем, в городе сейчас сооружали навесы над всеми улицами, чтобы затруднить наблюдение. Ещё видны были около десятка кораблей в гавани. Интересно, это военно-морские силы султана или «гости города»? У гавани весьма узкий выход в море, что наводило на мысли. Правда, до воплощения этих мыслей предстояло много работы, для обсуждения которой я проводил военный совет.

– Берта, ты жил в Таджуре, что можешь сказать о стенах? Видишь сейчас какие-то изменения, с тех пор как ты покинул город?

– Стены… Пообветшали они на вид при нынешнем султане. Да что там, ещё его отец о городских стенах не слишком заботился. Насколько крепки они – сказать не могу, прости, принц.

– Мастер Зенабу? – Я повернулся к нашему аксумскому строителю.

– Дерьмо, а не стены. – Старик скривился и сплюнул на землю. – Лет через сорок они сами обвалятся. Камня маловато. Раствор с виду на ослиной моче замешивали. И это я ещё к ним близко не подходил. Рва вокруг города нет… Руки за такие укрепления отрывать надо. Но! – Тут он поднял палец и ехидно усмехнулся. – Если мы их пинать будем, то как раз эти лет сорок и простоим. Без осадных машин здесь будет грустно, принц.

– Осадных машин? – подал голос рас Бахыр.

– Да. Монахи принца Ягбы мне интереснейший манускрипт показывали. Греки великое множество хитроумных механизмов для разрушения стен придумали, оказывается.

Негусовский военачальник неразборчиво пробормотал что-то себе под нос.

– Ну что ж. Осадных машин у нас с собой нет, но есть кое-что получше. Алхимическая бомба.

Бахыр хмыкнул в усы.

– Это как то, чем ты в шатре у негуса людей пугал?

– Не совсем, – возразил я.

Сейчас я вам всем продемонстрирую.

Петарда, фитиль, горшок. Остолбеневшие негры, тупо глядящие на раскиданные осколки горшка. У одного из них по лицу бежит струйка крови из рассечённого лба (а я предупреждал, говорил отойти на пару шагов). Таков триумф современной мысли над африканским мракобесием. Техническая мысль, кстати, работала в основном над фитилём. Ох, как с ним намаялись… Слава богу, один из моих бляхоносцев придумал использовать кишки мелких животных в качестве оболочки для фитиля. Нет, конечно, есть простейшая конопляная верёвка, напитанная селитрой… но кишечный вариант показал себя куда более надёжным.

Первым от оцепенения очнулся царский полководец.

– И что, принц, мы просто положим твою ахреническую бонбу к стене и её так же разнесёт?

– Если бы… Придётся копать. – Я вздохнул.

На самом деле поначалу я надеялся сделать именно так, но несколько экспериментов в Хайке напомнили мне о законах физики.

– Зачем?

– Третий закон Соломона. – Ах да, здесь же, кроме кузнеца, на моих лекциях никто не сидел. – В общем, если мы положим алхимическую бомбу на стену, то сила взрыва бесполезно рассеется в воздух. А если правильно подкопать и заложить под стеной, то сама земля направит всю силу вверх, на стену. – Спорить со мной никто не стал. – Задачи на сегодня следующие. Мастер Зенабу, бери моих сапёров, и к вечеру мне нужно знать, с какой скоростью на этой земле можно копать проход в земле. Копать будем по ночам. Бахыр, Берхан. Нам нужно обсудить, насколько близко от стены можно начинать подкоп, а также оговорить, как мы будем скрывать работу от осаждённых.

– О, Мамбаду, дух земли, прости меня, не пожирай меня, но исторгни из своих недр!

– Тише, глупец, иначе тебя услышит не только великий Мамбаду, но и десятник!

– Но, брат мой, если я не буду молить Мамбаду, то он не отпустит меня!

– А если тебя услышит десятник, то нас выгонят из войска и мы снова будем жрать коровьи лепёшки. Меньше надо было нажирать задницу или меньше лениться и копать шире лаз. Так, вбери брюхо, я тебя снова потяну.

Я чувствовал себя героем анекдота, где закодированный кореец гипнотизирует овчарку, говоря: «Ты не собака – ты свинья»[13]. Ладно бы дикие негры, но я знаю этих двух сапёров. Они – натуральные амхара, а их сестричка не так давно радовала меня любовью по-негусовски. С чувством глубокого офигения я по плечи вылез из лаза. По ушам сразу ударил гул барабанов. Вот тебе, Чёрный властелин, и ночная инспекция.

– Десятник, твои бойцы застряли, пошли им в помощь кого-нибудь.

Вопросы язычества обсуждать с младшим командным составом я не стал. Но когда следующим утром я встретил моего духовного наставника, тема всплыла.

– Йесус-Моа, скажи мне, как получается, что люди, живущие в половине дня пути от монастыря, могут поклоняться духам земли и прочему бреду?

– Ну и вопросы у тебя, Ягба… Кто-то из новобранцев?

– Да, двое парней из ардиббской деревни просили какого-то Мамбаду о милости.

Акабэ сэат усмехнулся:

– Ну что тебе сказать… В своё время я много размышлял об истории веры в нашей стране, так что, считай, тебе повезло, и я, наверное, смогу ответить. Мы, амхара и тиграи, – наследники Аксума, а до этого – царства Саба. Свет истинной веры пришёл к нам даже раньше, чем в Римскую империю. Но дело в том, что о Боге на нашей земле знали и до пришествия Христа. Ты помнишь «Славу царей», где описывается путешествие негуса Менелика к царю Соломону?

– Естественно.

– Так вот, Македа и Менелик принесли в Эфиопию веру народа Израилева, а потом ещё наш народ был благословлён Ковчегом Завета… Часть старых верований сплелась тогда с новым учением. Потом в наши земли пришло Откровение Христово. Мы приняли его, но опять же, мы не отринули старую веру, но до сих пор следуем многим обрядам, что были у нас до Крещения. Мой давний друг, что рассказал мне символ веры на языке русичей, много рассказывал о северных землях. Наши братья-христиане на севере, например, не практикуют усекновений крайней плоти и перестали следовать некоторым другим наказам Ветхого Завета.

Как же, знаю. До сих пор свининки хочется!

Йесус-Моа перевёл дух и продолжил:

– А ещё он рассказал мне о том, как христианские святые получают иногда атрибуты языческих богов. Святой Илья, например, у них сильно похож на их местного бога-громовержца. Как там его…

– Перуна.

– Его самого… Эх, Ягба, никак не привыкну к твоей новой памяти. Но вернёмся к язычеству. У них на Руси народ верит в Христа и не забывает молиться языческим божествам. То, что ты видел, на первый взгляд похоже. Но… не совсем. Видишь ли, наша церковь не отрицает существования духов и не клеймит их всех бесами злыми. – Абун посерьёзнел. – Впрочем, молиться и поклоняться духам сим – грех. Я займусь этим по возвращении в Хайк, а ты, Ягба, не забудь отправить этих двоих на исповедь. Впрочем, и настоящего язычества в наших землях хватает. Многие чёрные племена ещё не приняли христианскую веру. Даже среди амхара порой попадаются идолопоклонники. Но редко, слава богу, редко.

– Понятно, абун. Кстати, вот и ещё одна причина для того, чтобы использовать церкви и монастыри как школы и центры просвещения. Наш народ должен правильно понимать веру и церковные положения. А преподавание грамоты, арифметики и естествознания священниками только укрепит авторитет церкви.

– Ах ты хитрец. Любой разговор сводишь к своим нововведениям. – Йесус-Моа рассмеялся. – Уговорил, поддержу я тебя, когда ты будешь Текле убеждать. Но смотри, этот разговор не следует начинать до конца кампании. Ычеге волнуется с тех пор, как увидел стены Таджуры. Ученик мой в вере крепок, но злату счёт ведёт суровый.