Читаем без скачивания Карл Маркс - Галина Серебрякова

Документ был датирован 20 января 1847 года и подписан, кроме Шаппера, еще четырьмя членами союза.

В последующих переговорах с Марксом все сомнения Молля окончательно рассеялись, и он продолжал настойчиво уговаривать членов Брюссельского комитета вступить в «Союз справедливых». При этом он рассказал, что Центральный комитет союза решил созвать конгресс, на котором будет оглашен особый манифест. В нем взгляды, отстаиваемые Марксом и Энгельсом, должны быть провозглашены как учение всего союза. Но ведь могут быть и возражения у наиболее отсталых и косных людей, и именно поэтому необходимы союзу такие опытные и хорошо вооруженные теорией бойцы, как Карл и Фридрих.

— Без вас нам трудно будет положить некоторых наших старых путаников на обе лопатки и заставить их задуматься. Мы отошли от утопических учений и будем строго придерживаться научного коммунизма, — сказал Молль. — Вы и Энгельс поможете нам. Есть у нас неплохие парни, бойцы, настоящие пролетарии, но за прошлые годы нагромоздилось столько всяких теорий, что у них в голове хаос. А терять их, отбрасывать нельзя. Если в союзе будут такие, как вы, мы сомневающихся парней легко выведем на прямую коммунистическую дорогу.

Из Брюсселя Молль поехал в Париж к Энгельсу.

Вскоре Маркс, Энгельс, Вольф и многие другие их единомышленники приняли предложение «Союза справедливых» и стали его членами.

Летом 1847 года в Лондоне состоялся конгресс «Союза справедливых». Карл не смог поехать из-за отсутствия денег. От Брюссельского комитета в Англию отправился Вольф, от Парижского — Энгельс.

На конгрессе был принят временный устав, переданный затем на обсуждение отдельных комитетов для окончательного утверждения. «Союз справедливых» по предложению Маркса и Энгельса переименовали в Союз коммунистов.

Он ставил перед собой великую цель — свержение власти буржуазии, установление господства пролетариата, образование нового общества — без классов и без частной собственности.

Прежний лозунг «Все люди — братья» был заменен. Новый призыв впервые появился ранней весной в первом номере «Коммунистического журнала». Он гласил: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

Заседания конгресса проходили бурно. Среди лондонских коммунистов были приверженцы французского утописта Кабе, мечтавшие уехать в Америку и основать там сказочную страну Икарию.

Этьен Кабе писал: «Здесь нас преследуют и правительство, и духовенство, и буржуазия, и даже революционные республиканцы. Здесь нас поносят и клевещут на нас и всячески стараются уничтожить нас и физически и морально. Поэтому давайте покинем Францию и уедем отсюда в Икарию». Он предлагал устроить коммунистическую колонию за океаном и приехал в Англию, чтобы выступить в Лондонском просветительном обществе. Проект его был отклонен.

Карл зорко вглядывался во все происходящее в Европе и подмечал признаки быстро приближающейся революционной бури. По всей Западной Европе углублялся торгово-промышленный кризис. Он особенно тяжко отразился на жизни рабочих и ремесленников Англии, Германии и Франции. Мелкие и средние предприниматели вынуждены были закрывать свои предприятия и увольнять рабочих. Безработица увеличивалась с каждым днем. Год 1847-й был неурожайным в Европе, и нищета душила бедняков. Начался голод и с ним — болезни. От тифа вымирали целые селения в Германии и Франции. Цены росли. Наживались купцы и капиталисты, погибали неимущие. Вспыхивали голодные бунты. Народ громил булочные.

В больших промышленных городах происходили стачки, чреватые восстаниями.

Маркс и Энгельс не сомневались в близости демократической революции в Западной Европе. Они старались скорее и крепче сколотить революционную партию рабочего класса.

Союз коммунистов основал много просветительных кружков. Они должны были вести пропаганду политических идей, вовлекать новых членов, а также расширять знания рабочих, учить малограмотных чтению и письму, устраивать библиотеки.

«Немецкое рабочее общество», секретарем которого был Вольф, собиралось вечерами по средам и воскресеньям. В среду занимались обычно вопросами повседневных нужд рабочих и членов союза в частности. По воскресеньям бывали еженедельные обзоры политических событий, после которых члены общества пели, декламировали стихи и развлекались играми.

Рабочее общество нанимало для своих собраний большой светлый зал на первом этаже гостиницы «Лебедь». Кроме мужчин, членов общества, которых было не менее ста человек, в зале находилось обычно почти столько же женщин. Все чувствовали себя совершенно непринужденно.

Председатель общества Карл Валлау занимал место за столом на возвышении и призывал к началу собрания звонком в колокольчик.

Стихали говор, шутки, смех, и заседание начиналось.

В зале были люди разных национальностей. Кроме немцев, французов, итальянцев и бельгийцев, приходили поляки. В Брюсселе жил Иоахим Лелевель, один из самых смелых революционеров демократического крыла польской эмиграции.

Еще во время восстания 1830 года этот зрелый, тогда 45-летний человек выделялся среди тех, кто поднял знамя борьбы. Его боялись аристократы сейма. Лелевель критиковал узость взглядов шляхты и понимал, что восстание не было ни национальной, ни социальной революцией. Оно ничего не несло народу.

Лелевель призывал к оружию всех поляков без исключения, он требовал прав для всех национальностей, населяющих Польшу, добивался наделения крестьян землею. Он хотел превратить борьбу за независимость в войну за свободу, которая охватит всю мрачную, консервативную Европу. Нужды всех народов интересовали его не меньше, нежели народа польского. И, приближаясь к 60 годам, живя в изгнании в Брюсселе, Лелевель нисколько не постарел духом.

Часто на собрания приходил Энгельс. Как-то с ним вошла в зал молодая светловолосая женщина. Глаза ее искрились, она с нескрываемым любопытством смотрела на окружающих, громко смеялась и несколько раз непринужденно прижималась к Фридриху. Это была Мэри Бернс, переплывшая Ла-Манш, чтобы повидаться со своим будущим мужем.

Обычно выступая с речью, Вильгельм Вольф занимал место за деревянной конторкой с правой стороны возвышения. Он говорил ровным, несколько приглушенным голосом. Несмотря на то, что Вильгельм не прибегал ни к каким ораторским ухищрениям, не жестикулировал и не старался чеканной фразой, внезапной паузой привлечь к себе внимание, его речи увлекали слушателей. Не только простота изложения заставляла столь многолюдное и различное по составу собрание слушать его с неослабевающим вниманием. Вольф обогащал слушателей знаниями, фактами. Иногда он улыбался, и тогда лицо его молодело, становилось каким-то просветленным. Разглаживались морщинки на лбу, сияли глаза, и вся его душа, жаждущая добра и счастья для всех в мире, открывалась в улыбке.