Читаем без скачивания На дальних берегах. Том первый (СИ) - "sgtmadcat"

— Да. И похоже для нас — с остальных сторон он его рукой прикрыл.

— Интересно… Ну давай тоже посигналим. И лягни профессора — у нас тут что-то интересное намечается.

Взяв фонарь, Ладов переключился на сигнальную насадку, посветил в сторону Наблюдателя и, зачем-то, отбил сигнал «К машинам». Разбуженный Земцов с интересом понаблюдал, как Наблюдатель попытался его повторить зажигалкой.

— Я так понимаю, он решился таки познакомится.

— С чего бы вдруг?

— Ну, давайте узнаем…

Ладов снова посигналил фонариком. Наблюдатель некоторое время колебался, потом, все таки, подошел и встал в проеме, осматриваясь. Затем стянул перчатку и, почиркав колесиком, принялся водить рукой над огнем.

— Демонстрирует, что он не «И-форма», — догадался Земцов, — Кстати, обратили внимание на строение кисти? Очень похоже на то, что мы видели у «И-солдат».

— И что это значит? — рука Ладова мигом оказалась возле кобуры, — Он с ними связан?

— Да. В смысле что, вероятно, их понаделали из его сородичей. Возможно, это и объясняет, почему он именно сейчас решил с нами познакомится.

— Понял, что мы не с ними?

— Ну, после той бойни, что случилась у башни, сложно подумать, будто мы друзья «Имитаторам» или их «Великим». Где у нас переводчик?

— «Толмач»? Дрыхнет. Команды будить не было.

— Разбудите пожалуйста, а я пока попробую с ним поздороваться. Я, во время экспедиции в Острова, немного выучил саргашский. Вдруг теория о их родстве верна и он меня поймет.

Земцов вышел немного вперед и, старательно выговаривая слова, произнес «Алам ва онаи шуммо…» Услышав это, Наблюдатель вздрогнул и, выронив зажигалку, протянул к Земцову руки, что-то бормоча.

— Что вы ему сказали?

— Просто поздоровался… О нет! Неужели, опять что-то неправильно пошло?

— А он что говорит?

— Пока не могу разобрать… Я не настолько хорош в этом языке, — Земцов покашлял и обратился к Наблюдателю, — «Пожалуйста, медленно. Я не очень на этот язык говорить».

— «Но вы его знаете… Откуда? Чони — они спаслись? Выжили?»

— «Чони? Да — чони жить! Много где жить».

— «А лигнар? Вы слышали про лигнар?»

— «Нет. Про лигнар я не слышать. Может слышать чони?»

— «Среди вас есть чони?»

— «Нет».

Наблюдатель вздохнул и сел на пол. Пришел переводчик. Земцов проинструктировал его и снова обратился к Наблюдателю.

— «Он владеть способность любой язык понимать. Вы немного, он вас говорить-слушать. И, потом, мы общаться».

— «Я понял. Я — Манва Оре ва Сториме син Лаурие», — Наблюдатель, взяв себя в руки, развернулся к переводчику, — «Я родился, как и следует из моего имени, в домене рода Сториме и проявил талант к наукам, став учеником великого Лаурие Толде. Моим делом были вычисления идеалов. Когда началось Сближение, нас послали сюда искать путь в еще незатронутые миры. Но мы недооценили коварство этого места. Оно забрало рассудок многих. Остальные погибли, пытаясь их вразумить. Я остался один и блуждал здесь долго, пока не встретил вас. Это было странно…

Я не знал, кто вы, но сразу понял откуда вы. Друзья Великих называют ваш мир „Миром Смерти“. Нет, не поймите меня неправильно — для вас это дом, и вы, должно быть, относитесь к нему по другому, но остальные… Я наблюдал за вами. Наблюдал за тем, как вы расправились с Детьми Матери, как уничтожили, всех до единого, Друзей Великих. Даже тех, кто пытался бежать. Вы подлинные сыны Амбар-о-Груф — высшие хищники Мира Смерти».

— «Но вы все равно решились подойти?» — переводчик вопросительно кивнул, — «Вы меня поняли?»

— «Да! Идеально! Вы говорите так, как будто мы росли в одном домене! Я знал, что существуют наделенные такой силой, но никогда не сталкивался с ними. Это прекрасно! Я столько времени не слышал родной речи!»

— «Хорошо. Тогда с вами будут говорить старшие. Я буду переводить».

— «С удовольствием. Врагам Великих я скажу все, что знаю…»

Переводчик снова кивнул и позвал Ладова и Земцова. Оперативник покрутился рядом, потом пошел к своим, с любопытством наблюдающим за контактом.

— Ну как? Что там?

— Все нормально — у залесцев-же чудопереводчик, так что диалог налажен. Разговаривают…

— «За кашу манную и жизнь гуманную, розовые дали и голубые сандалии»? — блеснул своими познаниями в залесском фольклоре «Ухо», — Слушай, «Дубль»… Я вот что подумал: наши же сразу, про этого переводчика, знали?

— Ты это к чему?

— Да я все про «языковую дисциплину». Её же поэтому ввели?

— Возможно — мне не докладывали. Просто пришел приказ.

— Точно поэтому. Чтобы мы знали, что они нас понимают и не расслаблялись. Иначе решим, что они не понимают, будем всякое болтать — а тут раз… И понимают…

— Ты мне это зачем сейчас говоришь? Чтобы показать, какой ты умный? Или тебе прям уши грызет эта дисциплина?

— Просто логику понять хочу.

— Логика тут простая — не налажать. Наверху решили с ними дружить против кого-то, так что наша задача — показать, что мы облысеть какие дружелюбные и полезные. Тем более, как выяснилось, смысл дружить обнаружился во всю спину.

— Ты про старую имперскую дорогу?

— Я про старую имперскую дорогу. И, учитывая, что у имперцев все было завязано на одаренных, а у нас их нет, дружить придется отчаянно. Я, за те возможности которые она дает, готов бритье налысо потерпеть, не то, что языковую дисциплину. Причем, сейчас, это было ни разу не преувеличение.

— Понятно.

— Ну раз понятно, тогда сосредоточься и сделай так, чтобы все было чисто и четко.

Оперативник повелительно махнул рукой, отвернулся, достал из разгрузки герметичный пенал, извлек оттуда тонизирующую палочку и, сунув под маску, начал яростно её грызть, прислушиваясь к беседе.

«Обух» сделал обход, чтобы убедится что все тихо и подошел к одному из ученых, который, при свете фонарика, зарисовывал остатки фрески на стене.

— Командир сказал: «Отбой»… Ничего еще не закончилось.

— Ох… Извините, но я, к сожалению, вряд ли засну.

— Таблетку дать?

— Бесполезно. Они на меня не действуют.

— Вас бы, тогда, медкомиссия не пропустила.

— У нас она не такая строгая, как у вас. Ученых, с моими знаниями и опытом, да еще и достаточно физически развитых, чтобы выдержать подобное, не так уж много, знаете-ли. Так что, по мелочам, делают поблажки.

— Спать — не мелочи.

— Знаю. К счастью я, от этого, почти не страдаю. Адаптировался.

— А отчего у вас бессонница?

— Последствия экспериментов с «Орлиной Слезой».

— Не слышал.

— Ну разумеется. Это очень редкая штука. Стоимость за грамм как у алмаза.

— И что она делает?

— Много чего. Повышается работоспособность, улучшаются когнитивные способности. Я за сорок восемь часов написал докторскую диссертацию.

— Здорово. Наверное…

— Да. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, поэтому я почти не удивился, когда столкнулся с побочными эффектами.

— Бессонница?

— Не просто бессонница. Мозг, если можно так выразится, не может перестать думать. Тебе постоянно сняться сны. Яркие, во всех подробностях. Но они не дают отдыха.

— Так и помереть недолго.

— Да. Летальный исход, психические расстройства — все в ассортименте. Мне повезло — организм сумел адаптироваться и я отделался нарушением сна и сменой интересов.

— Ну это пустяки.

— Отнюдь… И проблемы со сном не самое страшное. Я вот, к примеру, раньше занимался биохимией, но полностью потерял к этому интерес. А еще привязанности… Представьте, что все, что вам раньше было дорого — любимая женщина, родные места, родители, теперь не вызывают у вас ничего, кроме смертельной скуки и желания бежать от них подальше.

— Тогда да — страшно, — «Обух» помолчал раздумывая, — И зачем эта штука нужна?

— Ну я же, выше, описывал.

— Да я понял, но кто её будет употреблять, такой ценой?

— Много кто. Ученые, политики, разведчики. «Орлиная Слеза» превращает тебя в сверхчеловека который может, за сутки, выучить новый язык, сделать безупречные выводы из крупиц информации, буквально читать людей по мельчайшим невербальным сигналам. Период, до наступления побочек, длится недолго — «медовый месяц», как его называют, но за этот месяц можно сделать больше, чем за всю жизнь.