Читаем без скачивания Маневры. Дилогия (СИ) - "АЗК"

— Ну-у... Избаш явно подбирал нематерные слова, чтобы довести свою мысль до меня. — Две "Шилки" придали Валентиру, там ...-полный п....ц! Еще одну придали Скороходову, это который из ЗРБ, одна осталась прикрывать дивизион, а что осталось в сухом остатке, отдали нам. Не ссы сынок! Мама новые трусы не купит!

После службы в одной из групп войск, Избаша безоговорочно отправили проходить службу в Союз. Прибыл он в соседний танковый полк, на должность начальника штаба артдивизиона, но в силу своего характера, не сошелся с командиром полка, и должен был быть уволен из рядов нашей славной Советской Армии. Наш Суворыч, неизвестно какими путями сумел добиться его перевода к себе, комбатом-3. Сам однажды слышал, как Нечволодов кому-то по телефону доказывал, что Избашу, с его-то опытом, полк можно дать, не то что, батарею...

Однажды, мне довелось слышать как повышал свое боевое мастерство наш комбат.

За время своей службы в группе войск, а это четыре года, провел он поочередно в 3-х военных городках на окраине крупнейшего полигона. Поэтому, их артиллерийский дивизион постоянно участвовал в проведении боевых стрельб, — то с мотострелками, то с танкистами или с десантниками. А поскольку не было такого, чтобы все они получали положительную оценку с первого раза, то и артиллеристы вместе с ними «гнили» на полигоне. И снарядов на эти цели Родина не жалела. Наряду, с положенным количеством артиллерийских боеприпасов загруженных в транспорт батарей, по «тихому» и устному распоряжению командира дивизиона в каждой батарее находилось и по 4-5 боевых выстрелов, «сэкономленных» во время больших учений, и, естественно нигде не учтенных.

Регулярно, как правило ночью, командир дивизиона, поднимал ту или иную батарею по тревоге. Понятно, что в силу характера комбата, чаще всего по тревоге выходила батарея, где служил Избаш.

Комдив обычно вручал проштрафившемуся листок бумаги, на котором, к примеру, было написано: 'Цель 168, ДОТ, Х — такой-то, У — такой-то, Н — такая-то, расход 1 снаряд — боевым'.

Т. е. кроме координат цели ничего больше не было. Ни района огневых позиций, ни рубежа наблюдательных пунктов. Все остальное необходимо было выбирать и выполнять самостоятельно, — вывести батарею по тревоге с вооружением, в самостоятельно выбранный район (в зависимости от места цели), занять его, провести топогеодезическую привязку боевого порядка, реально определить на местности цель, подготовить все необходимые данные и произвести боевой выстрел. И по результатам отклонения разрыва от цели, подготовить корректуру. И только после этого, секундомер командира дивизиона останавливался.

Параллельно с этими действиями батареи, по указанию комдива, начальник разведки дивизиона с парой солдат-разведчиков взвода управления дивизиона, зная местонахождение цели, определял отклонение разрыва от цели.

И горе тому комбату, если после, какого-то ЧП в батарее, он не сможет уложиться по времени открытия и точности огня, — вывод один: значит случившееся ЧП не случайное, а закономерное.

Как видите, довольно эффективный метод воспитания и учебы.

Ответив на мой вопрос, комбат сказал:

— Покажи все, что доложил, на местности. Где НП?

После чего он оглянулся, и приказал:

— Товарищи командиры! Прошу всех со мной! И персонально ко мне: — Давай показывай!

Пройдя всей группой к капониру, откуда открывался отличный обзор, я еще раз повторил свой доклад, но уже показывая все на местности и для всех офицеров: капитана Избаша, старшего лейтенанта-зенитчика с "Шилки", с которым познакомился в эшелоне и еще офицера с ПРП, которого я вообще не знал. Я только догадывался что он с Ленинградского училища, но ни звания, ни фамилии мне не было известно. Все мы были в маскхалатах и шлемофонах — так что ни званий, ни чего нельзя было определить.

После моего доклада, комбат нас всех представил друг другу. Незнакомый мне офицер оказался старшим лейтенантом Недзвецким, только оказался он не с ленинградского ВАКУ, а с ЦАОКа — центральных артиллерийских офицерских курсов. Надо же, я о таких и не слышал, как оказалось, что они также престижны как и знаменитые курсы "Выстрел".

После этого Избаш начал ставить всем боевую задачу. Только он начал, как сам себя прервал:

— Стоп! А где у нас этот старшина?!

Отойдя на несколько шагов в сторону позвал:

— Старшина Хильчук! Ко мне!

Через несколько секунд, ветки кустарника затрещали, и перед мной появился старшина. Не дав ему доложить, я сказал:

— Идем со мной!

Увидев нас, комбат сказал:

— Ну вот, можно начинать! — Услышав такое Хильчук приосанился и довольно улыбнулся. — Товарищи! Ситуация очень сложная. Я так понимаю, что на этом направлении немцы еще не вводили в бой танки, а это как вы понимаете — основная ударная сила вермахта. Следовательно, что бы не допустить применения немецким командованием танков на нашем направлении, необходимо создать у них впечатление о крупном узле обороны. Для этого считаю нужным сделать следующее:

первое — не допустить ведение воздушной разведки в полосе нашей обороны. Это на твоей совести Чижиков! Понятно?

— Понятно! Товарищ капитан!

— Второе — используя наше техническое преимущество в средствах артиллерийской разведки будем вскрывать и наносить упреждающие артиллерийские удары, не давая противнику скапливаться для нанесения удара. Они могут дать результат если координаты объектов для ударов артиллерии определены с высокой степенью точности. Это в основном твоя задача Недзвецкий и соответственно моя. У тебя на ПРП стоит… — тут он зыркнул на старшину, прокашлялся… — вообщем выбери позицию и приступай немедленно!

— Есть! — Козырнув, Недзвецкий побежал к своему ПРП и крикнув "Заводи", начал показывать куда механику надо загнать машину.

— Куренной на тебе — связь!

— Есть!

— Старшина, на тебе подготовка линии окопов! Понятно?

— Да, товарищ капитан!

— Теперь, у кого, какие предложения?

К моему удивлению, первым внес предложение старшина:

— Хорошо бы на флангах ДЗОТы соорудить, и дорогу заминировать.

— Для ДЗОТов надо хотя бы бревна для перекрытия, пока с ними что-то придумаем, ройте ячейки полного профиля, а с минированием… По дороге сюда, в километре за железнодорожным полотном, на обочине два расстрелянных грузовика со сто пятидесяти двух миллиметровыми снарядами. Их можно использовать для фугасов, но нет нужных взрывателей.

Хильчук тут же предложил:

— Можно использовать запалы для гранат...

— А взрывать как? Смертником?

— Зачем смертником? Провода со столбов снимем, окопчик выроем, глядишь и выживет...

— Понятно. Значит так Куренной, давай дуй на своем аппарате за снарядами, только с моей машины возьми жесткую сцепку — вдруг тормоза откажут, а там не бублики, а мы тут дальше совет держать будем.

— Мне бы, красноармейцев на броню?

— Хильчук, выдели пять бойцов!

— Да, товарищ капитан.

Пока старшина отдавал распоряжения, передвижной разведывательный пункт заехал в капонир, который выкопали мои ребята и заглушил двигатель. Тут же механик водитель вылез из своего люка и побежал заводить автономный бензоагрегат для питания аппаратуры. Потом открылся лючек и из него начала выползать антенна радиолокационной станции. Зная не по наслышке, что такое электромагнитное излучение, поспешил отойти в сторону. Буквально через пару минут из ПРП вылез Недзвецкий и доложил Избашу:

— Товарищ капитан, обнаружил цель. Скорее всего группа танков, в лесу напротив!

— Так старлей, чтобы не сорить в эфире, сейчас кинем полевку и приступаем к работе. Куренной, появится Хильчук, отправишь его ко мне!

И вот, я уже еду на БТРе назад, за железнодорожную насыпь, по пути обогнав три обозные повозки. Они стояли рядом со свежей могилой, а возницы вместе с остальными солдатами быстро рвали траву для раненных. Жаль, что нас послали за этими снарядами, а то мы этих раненых намного быстрее довезли до медсанбата. Водитель разогнался километров до шестидесяти. Нашли мы эти машины минут через пять. Они стояли в кювете, уткнувшись радиаторами в кусты.