Читаем без скачивания Тьма чернее ночи - Майкл Коннелли

Маккалеб вспомнил. Лет десять назад в кругах местных правоохранительных органов было хорошо известно о существовании в полиции Лос-Анджелеса группы, прозванной «новообращенными», члены которой занимали ключевые посты и распоряжались продвижениями по службе и выбором заданий. Все они – несколько сот офицеров всех рангов – являлись прихожанами церкви в долине Сан-Фернандо, где проповедником-мирянином был заместитель начальника управления по оперативной работе. Честолюбивые офицеры толпами вступали в общину, надеясь произвести впечатление на начальство и ускорить продвижение по службе. Сколько в этом было духовности, неизвестно. Но когда по воскресеньям, во время одиннадцатичасовой службы, этот замначальника произносил проповедь, в церкви стройными рядами стояли свободные от службы копы, пожирающие глазами кафедру.

Маккалеб однажды слышал историю, как во время службы у одной машины сработала сигнализация. Злополучный наркоман, роющийся в «бардачке» машины, с удивлением обнаружил, что на него направлена сотня револьверов.

– Насколько я понимаю, ты, Гарри, был «грешником».

Босх улыбнулся и кивнул:

– Разумеется.

– А Таферо был из «святых».

– Само собой. Как и наш тогдашний лейтенант. Канцелярская крыса по имени Харви Паундс. Они с Таферо оба захаживали в ту церквушку и потому дружили. К людям, дружившим с Паундсом, по церкви или нет, меня не очень тянуло, если ты понимаешь, что я имею в виду. А их не слишком-то тянуло ко мне.

Маккалеб кивнул. Он знал больше, чем говорил.

– Это Паундс испортил дело Ганна, – сказал он. – Его-то ты и вышвырнул из окна.

– Ага.

Босх опустил голову.

– Таферо был там в тот день?

– Таферо? Не знаю. Возможно.

– А разве не было служебного расследования с отчетами свидетелей?

– Я их не читал. Ну, в смысле я вышвырнул этого типа в окно при всех. И не собирался отрицать это.

– А позже, через месяц или около того, Паундса нашли мертвым в туннеле в холмах.

– Угу, в Гриффит-парке.

– И дело до сих пор открыто…

Босх кивнул:

– Формально.

– Что это означает?

– Означает, что дело открыто, но никто им не занимается. У нас в управлении есть специальная классификация для подобных дел – дел, которых не хотят касаться. Это называется «закрыто не арестом, а обстоятельствами».

– И ты знаешь эти обстоятельства?

Босх прикончил вторую бутылку, отодвинул ее и поставил перед собой третью.

– Ты не пьешь, – заметил он.

– Ты справляешься за нас обоих. Ты знаешь эти обстоятельства?

Босх подался вперед:

– Послушай, сейчас я расскажу кое-что, о чем знают очень немногие, ладно?

Маккалеб кивнул. Он был не так глуп, чтобы задавать сейчас вопрос. Надо просто дать Босху высказаться.

– Из-за той истории с окном меня отстранили. Когда я устал бродить по дому и таращиться на стены, начал расследовать одно старое дело. Дохлое дело. Убийство. Я занимался им на свой страх и риск и в конце концов вышел на неясный след кое-каких весьма могущественных людей. Но у меня тогда не было значка, не было реального статуса. Поэтому я несколько раз, когда делал кое-какие звонки, использовал имя Паундса. Понимаешь, я пытался скрыть, чем занимаюсь.

– Если бы в управлении узнали, что ты, будучи отстраненным, занимаешься расследованием, для тебя все сильно осложнилось бы.

– Точно. Поэтому я использовал его имя, когда делал, как мне казалось, самые обычные, безобидные звонки. А потом однажды ночью кто-то позвонил Паундсу и сказал, что имеет некую срочную информацию. Паундс отправился на встречу. Один. Потом его нашли в том туннеле. Он был жестоко избит. Похоже, его пытали. Только он не мог ответить на их вопросы, потому что они спрашивали не того человека. Ведь его имя использовал я. Это я был им нужен.

Босх уронил голову на грудь и долго молчал.

– Это я убил его, – сказал он, не поднимая глаз. – Этот тип был чистокровным козлом, но мои действия убили его.

Босх внезапно вскинул голову и глотнул из бутылки. Маккалеб заметил, что глаза у него темные и блестящие.

– Это поможет тебе, Терри?

Маккалеб кивнул:

– Что мог знать Таферо?

– Ничего.

– Мог он считать, что именно ты позвонил Паундсу в тот вечер?

– Возможно. Были люди, которые так считали и считают до сих пор. Но какое это имеет значение? Какое отношение это имеет к Ганну?

Маккалеб сделал первый большой глоток пива. Оно было холодным, и он ощутил холодок в груди. Он поставил бутылку и решил, что пора и ему что-то рассказать Босху.

– Мне нужно знать о Таферо, потому что нужно знать о причинах, мотивах. У меня пока нет никаких доказательств, но, думаю, именно Таферо убил Ганна. Для Стори. Подставив тебя.

– Иисусе!..

– Замечательно подставив. Место преступления связано с художником Иеронимусом Босхом, художник связан с тобой – его полным тезкой, а ты сам связан с Ганном. А знаешь, когда, возможно, у Стори появилась такая идея?

Босх покачал головой. Он явно был слишком ошеломлен, чтобы говорить.

– Когда ты попытался побеседовать с ним у него в кабинете. На прошлой неделе ты заводил эту пленку в суде. Ты представился полным именем.

– Как всегда. Я…

– Потом он связался с Таферо, а Таферо нашел замечательную жертву для подставы. Ганн – человек, который шесть лет назад ушел от тебя и от обвинения в убийстве.

Босх приподнял бутылку на пару дюймов от стола и с грохотом поставил.

– Мне кажется, план был двойной. Если им повезет, связь установят быстро и тебе придется отбиваться от обвинения в убийстве еще даже до начала процесса Стори. Если этого не случится, вступает план «Б». Тебя можно сокрушить и на процессе. Уничтожив тебя, они уничтожат дело. Сегодня Фауккс уже нейтрализовал ту женщину и подколол несколько других свидетелей. На чем держится дело? На тебе, Гарри. Они знают, что все сводится к тебе.

Босх слегка повернул голову и пустым взглядом уставился на поцарапанную столешницу, размышляя над словами Маккалеба.

– Мне надо знать, что тебя связывает с Таферо, чтобы ответить на вопрос: зачем ему делать это? Да, тут и деньги, и возможность держать Стори на крючке, если тот вывернется. Однако должно было быть нечто большее. И, мне кажется, ты только что объяснил мне, в чем дело. Возможно, он уже давно ненавидит тебя.

Босх оторвал взгляд от стола и посмотрел прямо на Маккалеба:

– Расплата.

Маккалеб кивнул:

– За Паундса. И если мы не найдем доказательств…

Босх молчал. Сидел, уставившись в стол. Маккалебу он показался усталым и измотанным.

– По-прежнему хочешь пожать ему руку? – поинтересовался Маккалеб.

Босх поднял голову.

– Прости, Гарри, это был удар ниже пояса.

Босх покачал головой:

– Я заслужил. Теперь скажи мне, что у тебя есть?

– Немного. Но ты был прав. Я кое-что упустил. На Новый год Таферо вытащил Ганна из тюрьмы. Думаю, планировалось убить его в ту ночь, оформить сцену и позволить делу идти своим ходом. Связь с Иеронимусом Босхом вышла бы на свет либо благодаря Джей Уинстон, либо благодаря программе прогнозирования особо тяжких преступлений в Бюро – и ты стал бы естественной мишенью. Но Ганн взял и напился здесь. – Маккалеб поднял бутылку и указал ею на бар. – А потом, когда ехал домой, попался копам. Таферо пришлось вытаскивать его, чтобы они могли придерживаться плана. Чтобы он мог убить Ганна. Бланк поручительства – единственная наша прямая зацепка.

Босх кивнул.

– Они устроили утечку. Если бы сведения попали в прессу, они могли бы действовать так, словно это для них новость, словно они не имеют никакого отношения к этой истории, хотя все время сами ее и закручивали.

Маккалеб ничего не сказал о признании Бадди Локриджа, потому что оно не лезло в рабочую теорию.

– Что? – спросил Босх.

– Ничего. Просто думаю.

– У тебя нет ничего, кроме поручительства Таферо?

– Еще штраф за неправильную парковку.

Маккалеб подробно описал утренние визиты в «Залоги Валентино» и на почту и добавил, что, приди он на почту на сорок восемь минут раньше, возможно, сумел бы снять подозрения с Босха и прижать Таферо.

Босх поморщился и взялся за бутылку, но потом поставил, не сделав глотка.

– Штраф привязывает его к почте, – сказал Маккалеб.

– Ерунда. У него контора в пяти кварталах. Он может утверждать, что просто не нашел другого места для парковки. Или кому-то одолжил машину. Ерунда.

Маккалебу не хотелось замыкаться на том, чего у них нет. Он хотел заполнить пробелы.

– Послушай, по словам сержанта ночной смены, ты просил извещать всякий раз, когда Ганна арестовывали. Таферо мог знать об этом?

– Мог. Это не было секретом. Я не слезал с Ганна. В конце концов я бы его дожал.

– Кстати говоря, как выглядел Паундс?

Босх бросил на него смущенный взгляд.

– Маленький, толстый, лысеющий и усатый?

Босх кивнул и уже хотел задать вопрос, но Маккалеб опередил его: