Читаем без скачивания Любовницы по наследству - Вячеслав Школьный

— Хорошо, я съезжу. Передавать ему ничего не надо?

— Разве что по роже можешь лишний раз врезать, — небрежно ответила женщина. — Просто проконтролируй его поведение и дождись меня, если это возможно.

— Договорились, — согласно кивнул я, — все сделаю в лучшем виде. Кстати, как после того случая воскресного, не было больше проблем?

— Ты знаешь, как заколдовали, — удивленно сказала Тамара. — Как в вытрезвителе побывал, — три дня подряд не пил. А вчера, скотина, опять набрался, но никого из дружков, слава Богу, не приводил.

— А обо мне как, не вспоминал?

— Даже не заикнулся. — На лице женщины промелькнула еле уловимая маска удовольствия. — Он относится к той публике, которая постороннюю силу уважает. Думаю, если ты нанесешь моему Павлу еще один «визит вежливости», то ему для профилактики это не помешает.

Мы дошли до остановки, на которой долгим разноцветным рядом стояли покорно ожидающие своих пассажиров маршрутные такси. Я помог Тамаре войти в одно из них и, дружелюбно помахав рукой, провел взглядом отъехавший в следующий же момент микроавтобус до самого поворота.

Нужный мне троллейбус остановился на другой стороне улицы. Быстро перейдя через дорогу, я ловко прыгнул на его подножку и вошел в салон. Встреча с Павлом Ишаченко, конечно, не предвещала для меня ничего особо приятного, но обещание проследить за неконтролирующим себя «маленьким ребенком», который мог «натворить глупостей», было мною женщине уже дано, и потому теперь не оставалось ничего другого, как только ехать к нему…

Я вышел из троллейбуса на нужной остановке и, зайдя в ближайший гастроном, предусмотрительно купил бутылку водки. Что бы там Тамара не говорила, но идти к человеку «в гости с пустыми руками» было не в моих правилах. К дому Ишаченко я прошел самой короткой дорогой, через несколько петляющих узких переулков. В темное время суток здесь не мудрено было заблудиться, но сейчас стоял ясный день, все вокруг отлично было видно, морозный воздух приятно пощипывал кончик носа, а самое главное, — мне, как никогда ранее, очень хотелось выпить.

Хозяин дома предстал передо мною в совершенно необычном для него ракурсе. В старой потрепанной кроличьей шапке с небрежно откатанными в стороны ушами и новой серой фуфайке, с деревянной лопатой в руках, слегка небритый, но абсолютно трезвый Павел Константинович старательно разгребал снег около своего двора. Заметив меня, он резко выпрямился, наспех вытер рукавом выступивший на лбу пот и грубо воткнул лопату в ближний сугроб.

— Опять явился? — пробормотал недовольным хриплым голосом. — Чего еще надо? Томки сейчас дома нет.

— А зачем нам Томка? — усмехнулся я, лихо доставая из-за пояса бутылку. — Я что, к тебе в гости не могу придти? Или не хочешь мириться?

Увидев окутанную стеклянной тарой до боли знакомую и почти родную прозрачную жидкость, собеседник сглотнул слюну, слегка подался в мою сторону и чуть не потерял равновесие.

— Ну ладно, — сказал он, ни на секунду не отводя взгляда от «объекта своего поклонения», — если не со злом, тогда милости просим.

Он по-хозяйски вытащил из снега лопату и демонстративно открыл передо мной калитку.

Я заметил, что сегодня Павел, в отличии от предыдущих наших встреч, выглядел куда приятнее, — синяк под его правым глазом уже почти сошел, и вообще, он понемногу начинал быть похожим не на уродливое животное, а на нормального человека. На лаявшую в углу двора собаку я на этот раз не обратил вообще никакого внимания, даже не посмотрел в ее сторону.

— Ты поосторожнее, — настойчиво заявил хозяин, — с Пальмой шутки плохи. Ты не гляди, что она такая невзрачная, если вдруг близко подойдешь, — в ногу вцепится и с мясом оторвет.

— Потому-то ты ее подальше от дорожки и держишь? — дружелюбно сказал я.

— На ночь отпускаю, — хмуро взглянул на меня Павел, — мало ли кто здесь шатается.

— Неужели у тебя по вечерам еще имеется физическая возможность спустить собаку с цепи? — насмешливо уколол его я.

— Зря зубы скалишь, — обидчивым тоном заворчал он. — Когда-нибудь поймаешься — тогда посмотришь.

— Думаю, до этого у нас не дойдет.

Мы вошли в дом и последовали на знакомую мне кухню. Вопреки ожидаемому, на этот раз здесь был почти идеальный порядок. Стол оказался чистым, пол — вымытым, а вся посуда за стеклом серванта прямо таки сияла ослепительной белизной.

— Вот видишь, как хорошо, — сказал я, демонстративно водружая бутылку на самую середину стола, — приятно посмотреть. Ведь можешь вести себя, как человек.

Павел снова нахмурился и начал пристально заглядывать по кастрюлям.

— У меня закусить — только борщ с мясом, будешь? — монотонно спросил он.

— Борщ с мясом я люблю. А хлеб хотя бы в наличии имеется?

— Этого добра хватает.

Павел быстро разогрел борщ и спешно сервировал стол, не забыв даже протереть полотенцем стограммовые граненые стаканчики. В добавку к упомянутой им закуске нашлись еще соленые огурчики, свежее сало и чеснок. Трезвый Ишаченко оказался довольно неплохим хозяином, — все-то у него, к моему большому удивлению, получалось довольно ловко и умело.

Через каких-то десять минут мы уже сидели за столом друг напротив друга и держали наполненные водкой стаканчики в руках.

— Знаешь, парень, а ведь я не ожидал, что ты осмелишься придти ко мне пить мировую, — по-приятельски произнес Павел, — думал грешным делом, что ты — такое ЧМО, которое вообще к людям уважения не имеет. Хорошо, что я в тебе ошибся.

— Давай выпьем за то, чтобы мы никогда друг в друге не ошибались, — предложил я.

Первая стопка водки, спешно залитая сверху горячим борщом, приятно обожгла желудок. Я только теперь понял, как страшно хочу есть, поэтому, совершенно не стесняясь, принялся улепетывать содержимое своей тарелки с огромной скоростью.

— Куда ты так торопишься? — Хмурое настроение Павла немного повеселело. — Давай лучше по следующей. Как говорится, между первой и второй перерывчик небольшой.

Довольно покряхтев в предвкушении удовольствия процесса, он снова лихо наполнил стаканчики до краев.

— Я на тебя, парень, особо зла не держу. Набил мне рожу, — значит, заслужил. Вот только Федю ты зря обидел. Не стоило этого делать, Федя у нас — авторитет. Его и здесь и на зоне уважают. Хорошо, что он не помнит, кто именно и где именно его обидел, а то бы не миновать тебе беды. Благодари меня, — я сказал ему, что это менты его так, и Антона тоже. Взял грех на душу — соврал друзьям, пожалел тебя, шельмеца.

— Спасибо, Павел Константинович. — Я охотно принял из его рук очередную дозу алкоголя. — Но поверь, — вы ведь сами во всем были виноваты, у меня просто не было иного выхода. Ну да ладно, как говорят, кто старое помянет — тому глаз вон.

Мы демонстративно со звоном соприкоснулись стаканчиками и снова выпили.

— Как хоть тебя зовут, паренек? — поинтересовался Павел. — Тамара-то твое имя как-то называла, только я не запомнил, не в форме был.

— Андреем меня зовут, — насмешливо заявил я. — Знаешь, Пал Константинович, а ты мне начинаешь нравиться, когда трезвый — нормальный мужик.

— Не называй меня по имени-отчеству. — Собеседник укоризненно покачал указательным пальцем перед моим лицом. Судя по выражению глаз, его уже довольно хорошо разобрало. — Называй меня просто — Павел или Паша, или Сироп, так меня на зоне окрестили.

— Хорошо, буду Пашей называть, — согласился я, — Сироп мне как-то не очень нравится. Кстати, Паша, я забыл тебе сразу сказать, меня ведь Тамара специально просила придти к тебе, так сказать, проследить за тобой.

— Вот, стерва! — недовольно прошипел Ишаченко. — Так и норовит меня унизить перед людьми, змеюка!

— Ну, зачем же ты так на нее? — непринужденно сказал я, обгрызая кусок оставшегося в борще мяса. — Тамара твоя — хорошая женщина, переживает за тебя, заботится. Вот только сегодня у нее горе случилось.

— Какое горе? — с определенной долей равнодушия спросил Павел.

— Ленку Батурину знаешь? — Собеседник молча кивнул головою. — Умерла она.

— Да ты что? — Не разжеванный кусок сала небрежно вывалился у него изо рта прямо на стол. — Ленка умерла?

— Умерла, Паша, умерла, — с некоторой долей скорби подтвердил я, — сам лично труп видел. Взорвалась в доме газовая плита, и ее взрывом накрыло. Так что твоя Тамара сейчас там, у нее. А меня просила тебе передать, что придет поздно.

— Что же ты сразу не сказал, что Ленка умерла? — схватился за голову Павел. — Ну, уроды, ну сволочи!

— О ком это ты? — не понимая, поинтересовался я.

— Наверняка все это подстроено, — задумчиво произнес Ишаченко. — Говорила же Томка Ленке, — не выходи замуж за этого конченого бизнесмена. А теперь он вдобавок еще и политиком стал. Уверен — это его хотели грохнуть.