Читаем без скачивания Тайна болезни и смерти Пушкина - Александр Костин

Получил я, ангел кротости и красоты! письмо твое, где изволишь ты, закусив поводья, лягаться милыми и стройными копытцами, подкованными у M-me Katherine [133] . Надеюсь, что теперь ты устала и присмирела. Жду от тебя писем порядочных, где бы я слышал тебя и твой голос – а не брань, мною вовсе не заслуженную, ибо я веду себя как красная девица. Со вчерашнего дня начал я писать (чтобы не сглазить только). Погода у нас портится, кажется, осень заступает не на шутку. Авось распишусь. Из сердитого письма твоего заключаю, что Катерине Ивановне лучше; ты бы так бодро не бранилась, если б она была не на шутку больна. Все-таки напиши мне обо всем и обстоятельно. Что ты про Машу ничего не пишешь? ведь я, хоть Сашка и любимец мой, а все люблю ее затеи».

Наталья Николаевна хотя и не безосновательно ревновала Пушкина (скорее к его прошлому), но в этих приступах ревности к мужу, о потенциальных дон-жуановских способностях, которого она прекрасно знала, просматривается нечто большее, чем банальная ревность. Похоже, здесь в явном виде проявлялся некий комплекс собственной вины, известной на бытовом уровне, как «на вору шапка горит». Именно в эту осеннюю пору, в отсутствии мужа, у Натальи Николаевны случился пик романтических отношений с Николаем I, закончившийся рождением 23 мая 1836 года дочери Натальи.

Пушкинисты весьма осторожно высказывали доводы в отношении того, была ли интимная связь между Н.Н. Пушкиной и Николаем I. П.И. Бартенев довольно деликатно писал: «Насколько далеко ушел в своих ухаживаниях за Пушкиной Николай I при жизни поэта, мы не знаем; вероятно, дело ограничивалось пока лишь одним флиртом». М. Цявловский в своих комментариях к работе Бартенева ставит вопрос реально: «Этот рассказ, – пишет Цявловский, – надо думать, не соответствует действительности: более чем благосклонное отношение Николая I к вдове поэта давало повод утверждать, что еще при жизни Пушкина Наталья Николаевна была интимно близка к государю». 23 февраля 1846 года Н.И. Иваницкий [134] записал в дневнике со слов графа В.А. Соллогуба [135] : «Жена Пушкина была в форме красавица, и поклонников у нее были целые легионы. Немудрено, стало быть, что и Дантес поклонялся ей, как красавице, но связей между ними никаких не было… Жена Пушкина была фрейлиной при дворе, так думайте, не было ли у нее связи с царем».

Фрейлиной Наталья Николаевна не была. Дантес ухаживал за нею не потому что она красавица, а потому, что его заставляли это делать, прикрывая роман Натальи Николаевны с царем.

Павел Петрович Вяземский, хорошо знавший Дантеса, писал: «Молодой Геккерн был человек практический, дюжинный, добрый малый, балагур, вовсе не Ловелас, не Дон-Жуан, а приехавший в Россию сделать карьеру». Трудно представить, чтоб «практический» Дантес-Геккерн рискнул бы своей карьерой, ради которой он и приехал в Россию, перебегая дорогу императору. Зная о заинтересованности императора, не только Дантес, но н никто другой не решился бы уделять жене Пушкина внимания более, чем позволяло приличие».

Время и место встречи Николая I и Натальи Николаевны в отсутствие Пушкина «вычислил» Александр Николаевич Зинухов, версию которого с некоторыми уточнениями мы приводим ниже.

«С лета 1835 года в свете поползли слухи о жене Пушкина и императоре. Осенью стали поговаривать о Наталье Николаевне и Жорже Дантесе.

Совпадение времени возникновения слухов не случайно. Как только в обществе заговорили о романе госпожи Пушкиной и Николая I, Бенкендорф проводит отвлекающий маневр. Запускается слух о том, что Жорж Дантес влюблен в жену Пушкина. Параллельно Дантесу рекомендуют почаще бывать у Пушкиной. Цель ясна: перекрыть одним слухом другой. Отвлечь внимание общества от достигшего апогея романа императора и жены поэта.

Пушкин обеспокоен. 6 мая 1836 года он пишет жене: «И против тебя, душа моя, идут кое какие толки… видно, что ты кого-то довела до такого отчаяния своим кокетством и жестокостью, что он завел себе гарем из театральных воспитанниц. Нехорошо, мой ангел; скромность есть лучшее украшение вашего пола».

Через семнадцать дней Наталья Николаевна родит девочку, которую назовут Наталья.

Самый банальный подсчет показывает, что зачатие этого ребенка могло произойти в начале и середине сентября 1835 года. Правильность определения даты зачатия можно проверить, просчитав зачатие и рождение третьего ребенка в семье Пушкина, сына Григория. Григорий Александрович Пушкин родился 14 мая 1835 года. Пушкин, словно предугадывая наш интерес, оставил письменное свидетельство о дате зачатия. 3 августа 1834 года он пишет жене из Петербурга в имение Полотняный Завод, где она в то время находилась: «На днях встречал я мадам Жорж. Она остановилась со мною на улице и спрашивала о твоем здоровье, я сказал, что на днях еду к тебе, чтобы сделать тебе ребенка…»

В середине августа Пушкин отправляется в Полотняный Завод. Проводит там всего день и уже 20 августа проезжает через Тверь, направляясь в свое нижегородское имение Болдино.

Григорий Пушкин родился 14 мая, а Наталья Пушкина – 26-го. Двенадцать дней. Следовательно, зачатие Натальи могло произойти не ранее 5 сентября и не позднее 15 сентября 1835 года.

Где был Пушкин в начале сентября?» [136]

Где был Пушкин с 7 сентября по 20 октября 1835 года хорошо известно, но вот в «расчеты» Зинухова необходимо внести небольшие коррективы. Во-первых, некорректно сравнивать сроки вынашивания Григория и Натальи по той простой причине, что у них разные отцы, а значит и сроки могут быть различными. Во-вторых, как мы уже показали, зачатие Григория никак не могло произойти 20 августа 1834 года, а случилось это на две недели раньше и родиться недоношенным он никак не мог.

Без всякого сравнения этих сроков ясно, что зачатие Натальи произошло не раньше 7 сентября уже в отсутствие Пушкина, спрашивается, зачем сюда «приплетать» ситуацию с рождением Григория? Григорий родился с поразительной точностью в календарные сроки (ровно через 40 недель), а вот Наталья родилась недоношенной 23 мая 1836 года. Делаем обратный отсчет на 280 дней и получаем 16 августа 1835 года, когда Пушкин еще только собирался уезжать в Михайловское, и связи с царем у Натальи Николаевны в это время никак не могло быть. Поскольку к тому времени у Пушкина репродуктивная функция уже окончательно угасла, то, стало быть, Наталья родилась, как минимум, на 3-недели раньше срока. Продолжим цитирование А.Н. Зинухова: «Отъезд его <в Михайловское> создал все необходимые условия для сближения любовников. Смешно даже предполагать, что какой-то Дантес или кто угодно другой мог стать поперек дороги императору. У первой красавицы столицы, муж которой был первым поэтом России, любовник должен быть первым лицом государства. Не ниже. Таково было честолюбие этой женщины.